— Ой, — прошептала слабонервная Барбара. — И что было потом? Ведь тебя могли заметить!

— И точно, Тина, — поддержала толстушку Скарлетт. — Ты ужасно рисковала.

— Нет! — гордо ответила мисс Тейлор. — Меня не могли заметить, потому что я быстро бегаю. Я бы успела спрятаться за углом в коридоре. И потом, в нашем пансионе столько разный переходов, дверей, лестниц… настоящий лабиринт. Я бы без труда спряталась где-нибудь. Ведь за год с небольшим мы отлично изучили, где что находится.

— Ты права, — сказала Анна. — У нас в пансионе — хоть в прятки играй.

— Так вот, когда я приоткрыла дверь класса, — продолжала Тина. — Я увидела полоску света, которая падала на пол из-за другой двери, той, что вела в комнату учителя. Мисс Джонстаун стояла возле доски, а из комнаты выглядывал мистер Спеншоу. И он говорил: «Нет, мисс Джонстаун. Вы меня приглашаете на чашку чая, огромное вам спасибо. Но я не могу принять ваше приглашение. Я чертовски устал сегодня. И вообще, я не думаю, что это хорошая идея».

Тина замолчала.

— Он так и сказал? — спросила Скарлетт.

— Да, — кивнула Тина. — Это его слова.

— А что мисс Джонстаун?

— Она извинилась и пошла вон из класса. Я едва успела отбежать от двери, — Тина усмехнулась и добавила: — Я не знаю, может быть, она даже покраснела. Было темно, я не видела.

Скарлетт задумалась.

— И это все? — спросила Барбара.

— Ну да! — Тина посмотрела на нее. — А чего бы ты еще хотела?

— Ну, не знаю, — улыбнулась Барбара. — Как-то все обыденно получилось.

— Ты ничего не понимаешь, милочка, — важно произнесла Анна Сент-Уайт. — О таких вещах никто никогда не говорит открытым текстом. Из слов, которые произносятся вслух, надо делать выводы.

— И какие же выводы можно сделать из всего услышанного Тиной? — прищурилась Барбара.

— Ну, во первых, — Анна загнула палец. — Мисс Джонстаун — аморальная особа. Она набралась наглости посетить мужчину среди ночи! Даже если это был вечер! Ведь все равно было темно, — Анна обвела взглядом подруг. — И это можно заключить еще не анализируя разговора старой девы с учителем.

Девушки согласно закивали. Мисс Сент-Уайт загнула другой палец:

— А во-вторых, мужчинам нельзя верить, — продолжала она. — Вы поняли, как мистер Спеншоу ответил? Он заявил: «Я сегодня не могу, я сегодня устал»! Он подчеркивал слово «сегодня»! Фу, как это все противно!

Анна закрутила головой.

— Ты жуткая моралистка, милочка, — сказала Скарлетт. — Но при этом ты слушаешь невнимательно! Тина ведь сказала, что дальше мистер Спеншоу говорил о том, что вообще не одобряет действий Элеоноры Джонстаун!

— Где ты это услышала? — сварливо воскликнула Анна.

— Как где? — отозвалась Скарлетт. — Наш учитель сам об этом сказал. Тина! Разве мистер Спеншоу не говорил, что «эта идея не хороша»?

— Да, — кивнула мисс Тейлор. — Это были именно его слова. Я хорошо запомнила.

— Ну вот, видишь! — Скарлетт повернулась к Анне. — А ты в чем-то обвиняешь мистера Спеншоу!

— Ну знаешь! — едко протянула та. — Ты делаешь из слов мужчины далеко идущие выводы.

Скарлетт засмеялась. За ней захихикали и другие девушки.

— Анна, милая, — произнесла мисс О’Хара. — Но ведь ты сама призывала нас делать эти выводы из сказанных вслух слов!

Длинный стол стоял буквой «П». Во главе стола были места миссис Хиггинс, учителей, священника, мисс Джонстаун. Воспитанницы же обычно сидели за боковыми столешницами. Как всегда, обед начался с молитвы, и пока все стояли. Священник уже прочитал «Отче наш» и закончил молитву словам:

— Очи всех на тебя, Господи, уповают, и ты даешь им пищу во благовремении, отверзаешь ты щедрую руку твою и исполняешь всякое животное благоволение…

Закончив молитву и осенив крестным знамением себя и всех присутствующих, священник первым опустился на свое место. Сопровождаемые шушуканьем и шорохом платьев, присели и все остальные: сначала хозяйка пансиона, потом преподаватели, и последними — воспитанницы.

Сегодня у всех была причина пошептаться: и преподаватели и девочки были под впечатлением недавнего урока литературы, проведенного новым учителем; и тем и другим не терпелось его обсудить.

— Все-таки я не могу понять этого мистера Спеншоу, — сказала Клара Ковальски. — Он приказал нам рвать книгу — а это святое…

— Брось, Клара, — перебила ее Скарлетт. — Такую чушь, какая была написана в этой книге, не мог бы понять ни один нормальный человек. Я считаю, что все наши учебники только наносят вред здоровью, но уж такую невообразимую ерунду вырвать из книги — дело святое! Мистер Спеншоу был совершенно прав! Я бы на его месте еще больше проредила наши учебники, чтобы не забивать ученикам головы ненужными премудростями…

— По-моему, ты за свою можешь быть совершенно спокойна, Скарлетт. У кого-кого, а у тебя все эти премудрости задерживаются в голове не более чем до следующего урока, а потом благополучно выветриваются. Вот почему у тебя всегда такой цветущий вид! — ехидно сказала Клара.

— Чего нельзя сказать тебе, милочка, — спокойно ответила Скарлетт. — Если ты хотела меня задеть, то будь уверена: тебе это не удалось. Каждому, кто посмотрит на нас с тобой, станет абсолютно ясно: лучше ветер в голове, розовые щеки и блестящие глаза, чем зазубренные истины и пугающая бледность.

Клара закусила губу: Скарлетт явно побеждала, и мисс Ковальски решила обратиться за возможной поддержкой к остальным:

— А вы как думаете, девочки, правильно ли поступил новый учитель?

Барбара Форман по обыкновению промолчала, лишь неопределенно пожав плечами. Видимо свое мнение у нее отсутствовало.

Марианна в новом коллективе еще боялась высказывать мысли вслух и предпочитала слушать других, более бойких.

Тина Тейлор конечно молчать не собиралась. Она никогда не упускала возможности проявить свой острый ум, если таковая возможность ей предоставлялась.

— Ой, Клара, ты знаешь, у меня на самом деле случилось расстройство здоровья от этой ерундистики, которую читала Марианна. Я бы даже сказала тебе, какое именно, но за столом про это не говорят…

Барышни фыркнули, благовоспитанная Клара покраснела до корней волос, а на другом конце стола, услышав неположенные за столом разговоры, строго нахмурила брови и вытянула шею в сторону девочек мисс Джонстаун. Заметив ее грозный взгляд, девочки уткнулись в свои тарелки и наконец приступили к еде. По правде говоря, Скарлетт была этому очень рада: литература интересовала ее очень мало, а вот хорошо поесть она никогда не отказывалась.

На «взрослом» конце стола прошедший скандальный урок литературы тоже служил предметом застольного разговора. Миссис Хиггинс подумывала, не слишком ли революционные изменения она внесла в мирную жизнь пансиона, пригласив нового учителя — мистера Спеншоу. Тем не менее она постаралась сгладить происшествие и достаточно миролюбиво обратилась к учителю литературы:

— Я должна извиниться за внезапное вторжение воспитательницы к вам на урок…

— Ну что вы, миссис Хиггинс, — возразил молодой человек, — не стоит извиняться!

— Но она смутила вас…

— Нет, не смутила, что вы!

— Ну, если это действительно так, то я должна вам признаться, что рассказ мисс Джонстаун смутил меня. Вы позволите сделать вам одно замечание?

— Ради Бога, прошу вас, миссис Хиггинс!

— Может быть вы и преподаете литературу нашим девочкам с помощью каких-то ультрасовременных методик, мистер Спеншоу, — начала хозяйка пансиона, — однако мне кажется, что методы не должны быть до такой степени революционными. Все-таки у нас пансион благородных девиц, а не столичный университет или колледж. Я не вмешиваюсь в ваши уроки, хотя некоторые преподаватели мне говорят, что стоило бы вмешаться. Я пригласила вас на службу именно потому, что была наслышана о ваших передовых методах обучения. Я хотела внести в атмосферу нашего пансиона струю свежего воздуха. Но прошу вас, старайтесь нас хотя бы не шокировать. Сдерживайте свой молодой запал…