Среди нескольких офицеров Никита не узнал только двоих. Один лет этак сорока пяти, седой, в черно-зеленой «спецовке» без погон, коренастый – впрочем, как и все остальные здесь.

Второй – тоже без знаков войсковой принадлежности, но со звездами полковника. Модельная прическа-зачес наверх в отличие от коротких стрижек всех остальных. Очочки в золотой оправе, папка в руках спереди, пальцы розово-белые, почти аккуратные, явно ухоженные в салонах. По-видимому, московская любовница умеет делать не только м…т, но и маникюр в VIP-spa.

В том, что этот хлыщ… опс, пардон, офицер – из столицы, Топорков не сомневался. Сюда «таких» типов заносит только из столицы либо из контингентов якобы дружественных стран. Или якобы дружественных контингентов! Ну да-а! Как звучит? Дружественный милитари – контингент войск особого назначения НАТО в «абсолютно безопасном» районе проведения контртеррористической операции (КТО) России! О как!

Никита отмахнулся от несуразных мыслей, как от мухи, и доложил о своем появлении.

Все взоры устремились на него. Еще бы – личность его не оставляла в равнодушии не только девушек на гражданке, но и комсостав любой в/ч.

Странно, но как раз особенным или выдающимся Никита сам себя не считал. Да, послужной список с перечнем регалий и характеристик хоть и превышал три страницы печатного текста формата А4 двенадцатым кеглем, но такая «карьера» за десять лет службы в силовых органах родной страны присуща и не чужда любому настоящему офицеру своей страны! Офицеру! Своей родной страны!

– Бери, майор! – Генерал толкнул пачку «Кента» по карте масштаба 1:50000. Ого! Подробная, гибридная. Спутниковая. Никаких стрелок синего и красного цвета, кружков, цифр, как в фильмах про войну. Просто карта. Но очень неплохая карта такая! И наводящая на очень понятные выводы – предстоит не просто операция федералов или зачистка. Будет рейд! Походик такой! Особого назначения, понятно! Особой важности! И карта без значков, и чужие в расположении части особого назначения, и глаза генерала – необычные, глубоко задумчивые, строго-серьезные, и гробовая тишина, и пулемет «Печенег» в углу стоймя рядом с РПГ-18 («мухой»). Мда-а… Никогда Топорков оружия на КП, в шатре штаба, не видел. Но, черт возьми! При чем тут коляска и кто из них инвалидом-то стал?! Хотя аналитический ум майора спецназа ГРУ Топоркова подсказал верно – ответ там, за ширмой.

Точно! Колыхнулась «занавеска», как сказали бы в шпионских романах. Рука с печаткой, нехилой такой печаткой, штук на пятнадцать зеленью, взялась за спинку коляски. Движение, шорох. Теперь все повернулись в ту сторону.

– Вам помочь? – Столичный полковник дернулся было подсуетиться.

– Сам!

Блин, как выстрел из 12-миллиметровой дальнобойки. Зычно, громко, твердо.

Тридцать секунд. Взору десятка офицеров предстал пожилой мужчина в дорогом сером костюме от Славы Зайцева, но без галстука. Очки, сухие ноги под штанинами, артритные кисти рук – вот что первое бросилось в глаза. Старичок что-то там нажал едва уловимым прикосновением кривого тонкого пальца, и коляска с тихим жужжанием выкатила к столу. Инвалид положил руки на край столешницы и поправил очки, так похожие на те, что закрывали глаза полковника. И если последний выглядел на все сто именно московским чином, то старику трудно было присвоить географическую привязку. Он мог быть иностранцем из Лондона, Парижа, а мог и жить в Барвихе, катаясь по одному маршруту: туалет – камин – веранда – туалет. Но туалет тот очень дорогой и веранда шикарная.

Каким-то малозаметным знаком (Никита что-то уловил) инвалид дал слово генералу.

– Господа офицеры?! – Генерал подавил некоторую слабую нервозность и волнение и постарался выдержать традиционный стиль – ту манеру поведения и речи, которой следовал всегда. – Прежде всего хочу представить вас друг другу, потому что прибывшие последними не слышали ранее появившихся.

«Витиевато! – мелькнула мысль в голове у Никиты. – Точно что-то из ряда вон!»

Генерала Топорков знал уже два года, и не столько по штабу и штабным встречам, сколько по пяти «командировкам». И все особого назначения!

Генералу еще не было пятидесяти, но известности в узких кругах силовиков хоть отбавляй. Федералы знали хуже, понаслышке, но оно и лучше. Офицеров ГРУ вообще не должно быть видно и слышно! Они – мозг и меч армии страны, санитары и уборщики, когда остальные – пушечное мясо. Не в обиду будь сказано общевойсковым частям и федеральным органам.

Генерал нравился не только офицерам его ведомства. Добрым словом его вспоминали и потный сержант-контрактник, карабкающийся по козьей тропе с тройным боекомплектом (БК), и лейтенант, проверяющий список всех вернувшихся с зачистки бойцов своего взвода, редко «трехсотых», и комбат мотострелковой части срочников, приданных в распоряжение армейской разведке, в очередной раз удостоверяющийся в правильной стратегии и тактике генерала.

И конечно же мало у генерала-полевика было настоящих друзей в штабе, в министерстве, в Москве. Но все-таки были!

«Все! Аллес цузамен!» – Никита отбросил посторонние мысли и сконцентрировался на монологе начальника, чуть расслабив спину.

– Начну от входа. – Генерал кивком головы указал на стоящего в невольно образовавшейся шеренге капитана. – Капитан Полозков. Андрей Георгиевич. Военврач из округа. Кандидат медицинских наук. Центр Бурденко. Две командировки на Кавказ.

Все кивнули в знак приветствия. Кивнул и Никита – с медиком он познакомился еще в прошлом году, когда работали по Урус-Мартану. Тогда военврач во второй своей командировке ловко и вовремя выудил с того света Никитиного второго номера – Витьку Пузырянова, подорвавшегося на мине-висячке. Витек этой зимой после госпиталя, куда тоже помог разместиться военврач, подарил спасителю трофейный «Мачток» с лезвием длиной 22 см, титановым сердечником и стволом в рукоятке типа нашего НРС-1.

– Капитан Будынник. Петр Несторович. Первоклассный сапер, минер, инженер-взрывотехник и прочий спец по тротилам. Червона Украина! – Генерал слегка улыбнулся, в ответ ему зардел крепкой шеей и круглой шайбой лица Петро. Так ребята по-свойски, с чувством называли капитана (кстати, недавно еще был старлеем). С ним и Топорков уже три года лазил по этим чертовым горам.

– Киевлянин. Те два абрека в Эмиратах – работа его группы! – с подчеркнутым уважением продолжил генерал. – Прошу любить и жаловать. Любить на гражданке… если разрешит.

Улыбки, шорох, крякнул офицер-сапер.

– Майор Топорков. Никита Сергеевич. Тоже наш в доску. Разведка. Снайпер, рукопашник. Сибиряк. У нас переводом от эфэсбэшников. Кому нужно надежное прикрытие жопы, – генерал даже не екнул, только мгновенный взгляд на инвалида в коляске и снова на шеренгу офицеров, – зачистка или морду на ту же жопу натянуть – это к нему!

Кажется, все, не говоря уже про незнакомца-амбала в темной униформе, оценивающими взорами окинули Никиту. И, видимо, с сомнением. Ну да, не качок, как, например, этот седой или как Никитин пулеметчик Семен по прозвищу Баллон. Обыкновенный рост, метр восемьдесят, среднее телосложение, ничего нигде не бугрится, не лопаются рукава от мышц, как у Баллона – бывшего борца-вольника.

Но почти все здесь знали или слышали, как бывал крут и горяч Топорков – что в бою, что в спарринге на тренировках, что на гражданке в клубах. Особенно по молодости. Да и сейчас, в свои 35, хоть и не танцор уже, но любитель погулять по злачным местам, городским тусовкам. Бабки есть, ксива тоже, фэйс нормальный – незлая морда, но серьезная, прищур глубокий, насквозь рентгеном может просветить. Если лох или черт – и здесь не полезет, не бычится. Повернется с легкой кривой усмешкой, пойдет прочь. Что-то не нравится кому-то? Повернется вертушкой, с разворота. Ноги – оружие. Сават! Ну и руки не промахи, не культи. «Извини, чудило!» – и все равно пойдет прочь. Зачем светиться, к чему проблемы? Все путем, пацаны! Гуляем!

Выдержав немигающий взгляд седого, Никита перевел взор на генерала.