Первым делом ученый проверил объем энергии в накопителях. Судя по всему, до уровня, после которого установку можно было запускать на полную мощность, оставалось гонять генераторы до самого вечера. Правда, к шуму дизелей Феоктист Борисович уже начал привыкать. В углу кто-то закопошился. Ломакин с испугом отступил в сторону тамбура, но в этот момент «кто-то» оглушительно чихнул, и стало ясно, что это один из сотрудников лаборатории, рискнувший после всех событий ночевать здесь. И в этот момент Ломакин вдруг осознал, что остался без постоянного контроля в лице сержанта Ложкина.

Мысль о том, что он может, наконец, заняться любимым делом без присмотра строгого сержанта, вдохновила Феоктиста Борисовича на бурную деятельность. Быстро подняв своего сотрудника, Ломакин объяснил ему, что решением начальника экспедиции эксперимент решено начать раньше, чем планировалось.

– Мы используем небольшую часть накопленной энергии, чтобы провести пробный запуск, – объяснил он, покорно кивающему человеку. – Это отсрочит основной запуск на пару часов, но зато позволит нам провести его с более высокой точностью.

– Можете не залечивать меня объяснениями, – флегматично сказал сотрудник. – Я целиком на вашей стороне, надеясь, что у вас хорошая долговременная память.

– Моя долговременная память самая долговременная среди всех руководителей, с которыми вам довелось работать, – весело сказал Ломакин. – Ну что ж, для начала надо убрать вот эту груду мусора.

Пока сотрудник разбирал остатки баррикады, Ломакин, не имея больше терпения ждать ни одной лишней минуты и опасаясь, что в любой момент Кудыкин или Ложкин хватятся его отсутствия, принялся собственноручно разворачивать излучающий элемент установки. А через несколько минут в вагон пришел еще один сотрудник, и работа пошла значительно быстрее.

Вскоре, уже втроем, они втянули внутрь вагона усы антенны, которая должна была обеспечивать тонкий контроль за параметрами излучения, и принялись закреплять их вокруг излучающего элемента. Не прошло и часа с того момента, как Ломакин открыл глаза, а излучатель установки уже был выставлен параллельно остаткам железнодорожных путей, а в конфигурационный файл управляющей программы внесены необходимые изменения.

Установка была готова к запуску.

Заставив обоих сотрудников отойти в самый дальний угол лаборатории, Феоктист Борисович медленно положил руки на клавиатуру, глубоко вздохнул и решительно застучал по клавишам.

Установка загудела, индикаторы на приборной панели стали наливаться зеленым, сигнализируя о переброске энергии из накопителей в стартовый буфер установки. Вокруг стержня излучателя появилось легкое зеленоватое гало. Воздух в проеме, сквозь который отлично просматривался лес и остатки дороги, поплыл, искажая пропорции, и вдруг Ломакин понял, что никакого леса перед ними нет, и он снова видит огромное пустое пространство с колеёй железной дороги, уходящей вдаль.

– Смотрите, – сказал он сотрудникам, мгновенно севшим голосом. – Смотрите же!

Он боялся, что «вернувшаяся» чудесным образом дорога снова пропадет, но сквозь дыру по-прежнему и даже все лучше и отчетливее виднелся тот пейзаж, которому здесь было и место.

Ломакин быстро посмотрел на приборы. Судя по всему, в таком режиме установка тратила примерно столько же энергии, сколько давали генераторы. Сотрудники тем временем включили внешние камеры по всему периметру вагона и вывели на экраны компьютеров почти полную панораму. Сомнений больше не осталось: дорога позади поезда точно так же «вернулась» на место, словно ничего не происходило.

– Шеф, – сказал один из сотрудников, – а если мы отключим установку, какая из реальностей останется?

– Нет никаких реальностей, – торжественно провозгласил Ломакин. – Это просто обман зрения. Мираж. Я думаю, что мы можем просто ехать вперед.

– Мне вчера один такой «обман зрения» чуть ножик в живот не воткнул, – проворчал один из сотрудников. – Спасибо Кудыкину, что велел заранее броники пододеть.

– Кто были эти сталкеры, мы еще узнаем, – твердо сказал Ломакин. – Их трупов у нас осталось немало, все изучим досконально.

– Извините, шеф, забыл вам сразу сказать, – смущенно ответил сотрудник, – но трупов нет.

– Как нет? – вскинулся Ломакин. – Куда делись?

– Не знаю, шеф. Их ночью в том же вагоне сложили, куда всю эту банду запускали. А сегодня там только какие-то черные грязные лохмотья.

– Чертовщина! – с досадой сказал Ломакин. – Ну ничего, значит, лохмотья изучим. Правда, я теперь уже не очень уверен, что это мираж. Надо, чтобы кто-нибудь вышел и эту вновь появившуюся дорогу проверил.

Лязгнула дверь, ведущая в тамбур. На пороге появился полковник Кудыкин. За его плечом маячил сержант Ложкин.

– Что здесь происходит, профессор? – строго, но весело спросил Кудыкин. – Что за колдовство вы здесь устроили? Наблюдатели сообщают, что дорога снова появилась в обоих направлениях.

Ломакин коротко рассказал о результатах несанкционированного опыта, чем привел Кудыкина в состояние задумчивости.

– И что теперь делать, профессор? – спросил он, потирая подбородок. – Вы вчера говорили, что от расстояния зависит количество необходимой энергии. Значит, если мы поедем вперед, копить придется меньше, а повторить эксперимент на полной мощности получится раньше?

– Если мы сможем ехать вперед, то безусловно, – подтвердил Ломакин. – Но мы пока другой вопрос пытаемся решить: что будет, если мы отключим установку? Есть шанс, что дорога снова исчезнет, и повторить ее возвращение мы не сможем.

Кудыкин внимательно посмотрел на Ломакина, потом перевел взгляд на его сотрудников.

– Если мы едем вперед, а энергии для запуска будет требоваться меньше, то никакого вопроса нет. Не выключайте установку. Я сейчас отправлю людей проверить, насколько это все реально, и можно будет попробовать осторожно тронуться.

– Не возражаю, – кивнул Ломакин. – Только остальных моих людей сюда пришлите. И надеюсь, теперь мне можно производить манипуляции с оборудованием без тщательного контроля со стороны доблестного сержанта Ложкина? Извините, сержант, ничего личного, но мне кажется, что в этом нет ни малейшего смысла.

– Сержант Ложкин будет теперь при мне, – успокаивающе сказал Кудыкин. – Занимайтесь, настраивайте все, как надо. Ориентировочно через час отправляемся.

– Отлично, – сказал Ломакин, когда за полковником закрылась дверь. – У нас есть не меньше сорока минут на углубление эксперимента. Необходимо обеспечить полную запись всех параметров установки, показания средств контроля, записи камеры наблюдения…

Костя медленно продвигался среди самого настоящего бурелома, тщательно проверяя дорогу длинной гибкой веткой, выломанной из необычно широко разросшегося куста. Несколько тяжелых сучков лежали у него за пазухой, и когда он начинал сомневаться, стоит ли идти в ту сторону, куда дотянутся веткой не получалось, кидал деревяшки, следя за тем, как они летят.

Оказалось, что, имея кое-какой опыт за плечами, идти даже по такому опасному участку без специального снаряжения ненамного сложнее, чем в полном «обвесе» с детекторами, защитной одеждой и мультиспектральными очками-фильтрами. Да, приходилось гораздо чаще останавливаться и обдумывать следующую цепочку шагов. Да, иногда не помешал бы изолирующий противогаз или, на худой конец, самый простецкий респиратор, способный отсечь аммиачную вонь, испускаемую некоторыми «ловушками». Но в целом, к огромному своему удивлению, Костя вдруг понял, что прекрасно обходится без всего того, что традиционно «впаривалось» ушлыми торговцами новичкам как необходимый минимум для выживания в Зоне.

Аномалий было по-прежнему много, но подспудно у него вызревало ощущение, что граница этого гигантского скопления уже где-то совсем недалеко. С одной стороны, это значило, что вскоре он сможет двигаться быстрее и хоть немного отдохнет от постоянного напряжения. С другой – вызывало серьезную озабоченность из-за необходимости определяться с дальнейшими действиями.