Расчесавшись, он немного успокоился. Сначала – дать распоряжение Мишане, потом позвонить папаше, в двух словах обрисовать ситуацию, пусть добывает ордер на арест Артюхова, затем – встретиться с Фрайбом и завербовать его. Прав был стервец, ой, как прав! И лишь потом предъявлять Фрайба как непризнанного гения. Причем надо так все обставить, чтобы ему дали свободу действия, а то еще попытаются закрыть в подземелье, ничего не добьются, спугнут. То есть надо, чтобы он трудился не только на благо Родины, но и на его, Вениамина, личное благо.

Нужных людей он обзванивал уже в машине, мчащейся в лабораторию на второе свидание с Фрайбом. Проинформировав высокое начальство, Вениамин потянулся, довольный собой, и подумал, что сегодня замечательный, очень насыщенный день. Единственное, что немного омрачало радость – исчезновение Артюхова. Все менты на ушах стояли, но его следов не находили. Впрочем, это не имело значения, пусть валит на все четыре стороны, лишь бы не мешал.

Из-за пробок в лабораторию прибыли с опозданием на полтора часа. Фрайб уже ждал его в своем аквариуме, улыбнулся и сказал:

– Братишка, видишь, я не ошибся: мы сработаемся, – он сделал обиженное лицо. – Попросил у твоих людей айпад – представляешь, как меня без Интернета ломало? Не дали. И это… я ж не заразный, выпусти меня уже.

Действительно, вскрытие тела Фрайба показало, что он совершенно здоров, никаких патогенных микробов, грибка или паразитов. Хоть сейчас к папаше его вези. Сакарчук мечтательно прищурился, представляя, какой там наверху кипеш, все носятся, суетятся, ждут обещанное чудо. Ах, приятно! Он пригладил волосы.

– Ну, выпусти рыбку из аквариума. Я не пиранья и не съем тебя.

– Как думаешь, что я сейчас тебе скажу? – полюбопытствовал Сакарчук, желая проверить аналитические способности подопытного.

Фрайб щелкнул пальцами:

– Элементарно. Предложишь сделку. Иначе бы я давно распинался перед более влиятельными персонами. Кстати, что там Артюхов? Его уже закрыли?

– Сбежал куда-то, – отмахнулся Сакарчук.

Фрайб кивнул удовлетворенно:

– Ага, трусливая тварь. Но его все равно надо найти и ликвидировать, он слишком много знает. Интересно, что он накопал и уничтожил и как долго мне восстанавливать наработки?

– Ты же понимаешь, что как только они все из тебя вытянут, тебя уберут, чтоб не достался никому. И бессмертие не спасет, они найдут способ.

Фрайб закивал:

– Да-да-да, я даже знаю, кому они поручат ответственное задание. Тебе. И ты его выполнишь, не раздумывая. Однако по сценарию я должен тебе доверять, нам ведь долго вместе работать, для того ты мне и рассказываешь сказки. Короче, уважаемый… Я помогаю тебе, ты – мне. Только работа, ничего личного. Мы не обязаны друг другу доверять.

Вениамин скрестил руки на груди и промолчал, отмечая, что Фрайб, сто процентов, будет вести свою игру, чтобы обставить всех, как Артюхова. Правительство потребует отчетов о его деятельности, будет контролировать каждый шаг, он все, конечно, уже просчитал. И все равно пошел на контакт.

– Почему ты здесь? – не удержался Сакарчук. – Ты же просчитал все риски.

Фрайб засмеялся, хлопнул себя по ляжке и ответил:

– Да потому что мне там скучно. Так скучно, что выть охота. Я создал Зону, придумал большинство мутантов и аномалий. Там единственное развлечение – ловить своих врагов, но они быстро закончатся, потому что остальные и так готовы меня слушаться… Вот одна причина. Теперь вторая, почему я поспешил с вами связаться. Боюсь, что вы долбанете по Зоне ядерной боеголовкой, а что тогда будет, неизвестно. И еще, раз уж ты заговорил о сделке… Зону нельзя контролировать извне, но ее жители, десятки тысяч обученных и натасканных бессмертных воинов, готовы мне покориться. У меня есть кнут и пряник: стиратель и Комната желаний.

Сакарчук отмахнулся:

– Я уже понял, что ты умный парень, и с тобой проще по-хорошему. Но ты ж все равно будешь вести двойную игру…

– А ты – за мной следить, даже если у меня в мыслях не будет ничего предосудительного. Так что тут ничего не попишешь. Что имеем, то имеем. Так ты меня выпустишь из аквариума?

– Сейчас – нет, с моей стороны нет выхода. Но обещаю, на докладе перед генералами ты будешь сидеть рядом со мной.

– Это хоть немного утешает.

Сакарчук ощутил непреодолимое желание вымыть руки. Давно он не сталкивался с людьми, которые опережали его на несколько шагов. Казалось, что Фрайб проник в черепную коробку и копошится там, сортирует мысли. Обычно Вениамин презирал людей. Вокруг кишело столько особей, достойных его презрения, что он разучился испытывать к ним другие чувства, и страх перед превосходящим его противником сбивал с толку, обрушивал защиту, заставлял чувствовать себя голым и беспомощным. Будь у него выбор, он с боМЃльшим удовольствием сотрудничал бы с убийцей, маньяком, мизантропом. Фрайб воздел палец и воскликнул:

– Да! Чуть не забыл. Перед главным заседанием хочу попросить: отпусти мою любимую игрушку.

Сакарчук вскинул бровь, и Фрайб уточнил:

– Котова. Он мне поможет восстанавливать наработки. Это реально?

– Без проблем. – Сакарчук посмотрел на часы. – Через час у нас важная встреча. Ты готов?

– Всегда. А ты отпусти Котю к окончанию совещания. И еще, если Артюхова найдут, это здорово меня простимулирует.

«Падла, уже условия диктует», – подумал Сакарчук и сказал:

– Я сделаю несколько звонков, но не обещаю, что получится быстро.

Развернувшись, он направился к выходу. Посетил уборную, где все-таки два раза вымыл руки. Достал гребень и принялся причесываться. Немного успокоился, достал телефон из кармана, позвонил в свой отдел, чтобы поинтересоваться, нашелся ли Артюхов. Ответил лейтенант по прозвищу Сталлоне – уж очень он похож на того актера, и глаза такие же собачьи.

– Есть подвижки? – поинтересовался Вениамин, глядя на себя в зеркало.

– Сотрудники допрошены, Ольга Коваль – тоже. Никто не в курсе, куда делся шеф. В данный момент мы ведем беседу с его телохранителем, который утверждает, что Артюхов планировал покинуть страну и купил билет в Нью-Йорк. Со слов доносчика, документы, по которым летит объект, могут быть фальшивыми. Выводы делать рано, мы еще не закончили. Но как только ситуация прояснится, высылаем людей на перехват.

– Из-под земли мне его достаньте, – распорядился Сакарчук и повесил трубку.

Осмотрел себя критическим взглядом, поправил воротничок под черным жилетом, перестегнул запонки, еще раз причесался, чтобы волосок лежал к волоску, и вышел из уборной, готовый предстать пред очами самых сильных хищников этой страны.

Москва. Артюхов

Чем больше проходило времени, тем сильнее нервничал Артюхов. К вечеру он не мог даже отвечать на письма и звонки и прилип к стеклу, высматривая свой «хаммер» или белые бронированные «мерседесы» приехавших за ним фээсбэшников.

«Хаммер» прибыл в четыре пополудни. Тоха распахнул дверцу и, оглядевшись, зашагал к зданию. В руках он держал новенький рюкзак, где, очевидно, и были документы с билетами. Все-таки не предал! Ай да молодец!

Через минуту Тоха уже стучал в дверь кабинета. Артюхов отпер ему, сел в кресло, вывалил содержимое рюкзака прямо на стол, отдельно сложил билеты, отдельно – поддельные документы и визы. Посмотрел на Тоху, скромно стоящего в сторонке. Не человек, а сосуд скорби. Словно не злобный босс его бросает, а любимая девушка.

– Спасибо, Антон, – проговорил он и смолк.

Накатило чувство из детства: вот он стоит у распахнутого окна и держит кошку. Кошка плачет и вырывается, ей не хочется падать с пятого этажа. Осталось разжать руки, и выбор будет сделан.

Теперь он повзрослел, и уже не кошка в его руках – человеческие судьбы. Вот Тоха, например, даже не подозревает, что его собираются сбросить. И не откуда, а куда. Если Фрайб продолжит развивать свой проект под контролем правительства, то страшно представить, во что он выльется. Сначала раковая опухоль пустит метастазы по России, потом – по всему миру. Неплохая, в общем-то, идея превратится в глобальную ловушку: люди будут лишены и жизни, и смерти. По сути, продадут душу тем, кто пообещает им бессмертие, и потеряют себя.