– Да, потому что я уверен, мы сработаемся.

Сакарчук закатил глаза. Зачем, спрашивается, нарушил приказ, приволок безумное существо… Или не безумное?

– Ладно. Я докажу тебе. – Фрайб огляделся. – Только, пожалуйста, задержи Артюхова под любым предлогом, а я…

Фрайб сел и принялся зашнуровывать ботинок. «Точно псих, – подумал Вениамин с сожалением. – Но в его версии есть здравое зерно».

– Встречаемся через три часа на той же заставе, – проговорил Фрайб, поднес кулак ко рту.

Вениамин сообразил, что он что-то проглотил, только когда дернулся его кадык. Черт! Этот идиот яд, что ли, принял? Сакарчук заметался по помещению, ударил кулаком бронестекло, за которым сидел и улыбался человек, приговоривший себя к смерти. Вениамин нажал на кнопку тревоги, уставился на Фрайба. Он вцепился в подлокотники так, что побелели костяшки пальцев, стал белее мела, лоб заблестел от пота.

Распахнулась белая дверь, ворвались четверо в противочумных костюмах, устремились к Фрайбу, но он уже обмяк в кресле и подергивался, пуская пену. Его уложили на пол, нависнув сверху, скрыли от глаз Вениамина, замелькали локти-приборы-инъекторы, но Сакарчук знал, что к жизни они его не вернут.

– И чё делать? – выпрямляясь и разводя руками, проговорил один из сотрудников.

– Вскрывать, не понятно, что ли? Проверить, насколько он человек, заразный он или нет. У вас что, своей головы на плечах нет?

Взбешенный, он зашагал прочь, у выхода обернулся: тело Фрайба уже грузили на носилки.

– Да, еще, – сказал он, лица в пластиковых масках, похожих на фехтовальные, повернулись к нему: – Делать все быстро. В течение двух часов я должен знать.

Злющий, как черт, он выскочил в коридор и направился к выходу, но заблудился. Наорал на уборщика, велел проводить его до машины, на что жертва безропотно согласилась. Плюхнувшись в кресло, он вынул из кармана белоснежный платок, промокнул пот, протер шею. Ему чудилось, что от него разит, как от толпы грузчиков, и появился запах изо рта, это еще больше подливало масла в огонь.

– Назад, – распорядился он.

«И что теперь делать? – думал Вениамин, провожая взглядом проносящиеся мимо машины деревья. – Приказ нарушен, точка невозврата пройдена. Вряд ли посадят или разжалуют, но и по голове не погладят. Или черт с ним, играть до конца по правилам Фрайба? Снова отправить вертолет, вдруг Фрайб, и правда, воскрес? Столько всего случилось, что чудом больше, чудом меньше…»

Лев Фрайб воскрес! Во истину! Сакарчук хохотнул. Ну бред же! Однако особо выбора нет, играть, так до победного. Он снова набрал Миньку:

– Миша, повтори операцию. Вертолет в указанный квадрат, чтоб был на месте через три часа.

«Эх, Веня, такой большой, а в сказки веришь», – проворчал рассудок голосом покойной бабушки. «Венечка, что ж ты так рискуешь, себя не бережешь?» – застрекотала мать, тоже покойная. Жаль ее, конечно, но она правильно сделала, что вовремя умерла. Так он прозябал бы в однокомнатной хрущобе в Твери, закончил бы в лучшем случае педуниверситет, катался бы на маршрутках… А так отец пожалел сироту, забрал и выгодно устроил. Все-таки некоторые родители всё, что могут сделать полезного для своего ребенка, – умереть.

Осталось выждать выделенное Фрайбом время, не поседеть и кого-нибудь не прикончить… Но прежде следует сделать очень важный звонок насчет Артюхова.

Москва. Артюхов

Игнат Артюхов чувствовал, что на нем горит шапка. Преследователи задолбали, одни «топтуны» сменяли других. К тому же куда-то подевался пакет важных разработок, которые следовало предать огню. Игнат расформировал отделение в Болгарии, Украине и на Кипре. Самолично уничтожил файлы, касающиеся разработок, за большие деньги нанял лучших программистов, чтобы подчищать мелочи.

Ясное дело, тот, кто следит, знает, что он делает и зачем, но по какой-то причине пока бездействует. Боится, потому что все-таки Артюхов – персона довольно влиятельная? Собирает доказательства, заметив связь между «Сигмой», «Парадизом» и Зоной?

Жена позвонила и холодно полюбопытствовала, не возражает ли он против развода. Светлана тоже оборвала телефон, интересовалась, все ли хорошо. Старый рабочий пришлось выключить – не до того сейчас. Артюхов просто обзвонил всех замов и распорядился, чтоб успокоили сотрудников, пообещал закончить важные дела и во всем разобраться.

Главное, уничтожить наработки в надежде на то, что Фрайб не успел создать резервные копии.

Самое скверное, что правительство Фрайбом заинтересуется, начнет с ним сотрудничать, чтобы заполучить новые технологии. Во-первых, это бессмертие, во-вторых, оружие. Спроецировал такую Зону на вражью территорию – и хана Вашингтону. Главное, пострадавшей стороне доказать что-либо нереально.

Н-да. Игнат из ведущего игрока превратился в пешку, из Гулливера – в лилипута, потому что на арену вышли истинные титаны, которые даже не заметят хруст его позвоночника.

Он провел ладонями по лицу. Бороться с врагом следует его же методами и руками ему подобных. То есть, Маузер необходим, это раз. Два, нужно допросить Котова, куда они задевали пакет документов. Старый приятель Рукастый в этом не откажет. Артюхов поднес телефон к уху, на мониторе открыл всплывающий конвертик сообщения: программист писал, что с трудом разбирается в новой системе, в ней нет логики.

Артюхов вспомнил Эйнштейна: порядок нужен дуракам, гений владычествует над хаосом, но отвечать не стал. Эх, гаденыш Фрайб, надо было его раньше утопить.

Рукастый ответил не сразу, в его голосе Артюхов уловил извиняющиеся нотки.

– Привет. – Игнат сразу перешел к делу: – Мне снова надо побеседовать с Котовым. Устроишь?

Рукастый шумно вздохнул:

– Постараюсь.

Артюхов прочитал сообщение от Рукастого, пришедшее на личную почту: «Давай в пять – к сове. Устал я, пора на юга», и похолодел. «На юга» означало, что нужно в срочном порядке сматывать удочки и валить из страны, причем так срочно, что даже на объяснения не осталось времени. Звякнул телефон, Игнат посмотрел на экран – Рукастый.

– Да, – проговорил Игнат, охрипнув от волнения.

– Дела такие: Котова передали в другое ведомство, там сейчас Сакарчук начальник. Доступа к нему нет. Говорят, что он в психиатрической лечебнице. Так что обращайся к Сакарчуку.

– Он же тебе подчинялся, – возмутился Игнат.

– Уже нет. Он возглавляет ведомство, ответственное за расследование Наро-Фоминской трагедии.

– Спасибо, – прошептал Артюхов. – Я понял, что ты устал. Я тоже. Только в Ялту не езжай, там море грязное и пробки.

– Ох, если бы. Попытаюсь хоть две недели выбить. Сил больше нет. Обращайся, если что.

Артюхов отключился. Встал, прошагал к сейфу, вскрыл потайное дно, вынул документы на имя Смирнова Олега Борисовича, позвонил шлюхам и заказал себе девочку эскорта, выглянул в коридор и подозвал Тоху, уткнувшегося в экран монитора:

– Подойди сюда.

Тоха сунул айпад в карман и зашел в кабинет директора. Артюхов положил на стол поддельный паспорт с запиской: «Билет в Штаты, потом – в Бразилию. Срочно».

Тоха потупился, он все понял.

Три года назад они разработали план «отступление». Для этого в «Сигме» работало два человека, похожих на босса. Они приезжали каждое утро, один, инженер, – на «Ланосе», второй, начальник охраны, – на «Ладе». Начальника охраны имели право вызвать в любой выходной, но сегодня, в среду, оба были на месте.

От их машин у Артюхова имелись запасные ключи. Если наступал капец, он переодевался, садился в одну из их машин и уезжал, подбирал девочку, вместе с нею ехал в аэропорт. В это время нужный человек выписывал визу в Штаты, где Игнат снова менял паспорт и летел в Рио уже гражданином Латвии.

На паспорт легла пачка денег, которая тотчас исчезла в кармане Тохиных штанов. Артюхов пристально посмотрел в глаза рыжего великана, пытаясь прочесть там, насколько телохранитель ему предан. Благодарность благодарностью, но жадность никто не отменял, да и при необходимости нетрудно запугать любого человека.