Маузер собрался спускаться и, пока они рвут друг другу глотки, прорываться из Зоны, но в тумане опять обозначились черные с автоматами. Молчаливые, безликие, они следовали друг за другом бесшумно, как призраки, стягивались севернее, возле дуба не задерживались. Фрайб, глядящий глазами черных, уже должен был догадаться, что его отряд обстреляли не Маузер с Артюховым, а регулярные войска. Теперь он попытается наладить контакт и выбраться из Зоны.

Тем временем выстрелы стихли. В воцарившейся тишине хрипел раненый колосс, громко, с придыханием рыдал мужчина и вроде бы читал молитву. Вояк годами учили слушаться приказов, естественно, среди них мало тех, кто верит в русалок, бесов, домовых, а тут – на тебе. Вот и едут крыши. Сейчас дурки, наверное, переполнены молодыми парнями с острыми психозами.

Военные наверняка уже сообщили в штаб, что с ними пытаются наладить контакт существа, похожие на людей. Начальство пораскинуло мозгами и, скорее всего, дало добро, предупредив об осторожности.

Итак, что надо сделать? Просто выбраться из Зоны всегда успеется. Сейчас необходимо расстроить план Фрайба, дать военным понять, что черные смертельно опасны. Но как это сделать? Если бы винтовка не сдохла, можно было бы палить по военным, пока патроны не закончатся. Нет, не так: выйти с поднятыми руками, втереться в доверие, а потом расстрелять военных с криком: «Аллах акбар». Ну, или «Сдохните, демоны».

После такого они близко к себе никого не подпустят. Всем хорош план, но есть одно «но»: люди умрут по-настоящему. Маузер так сжился с Зоной, что чуть не упустил это из виду, а потом решил, что убивать не обязательно, никто не запрещает стрелять по ногам и над головами. Но прежде надо раздобыть огнестрел.

Вспомнился скелет в топке. Телефон «Нокия», берет с кокардой, каких в Зоне никогда не было… Теперь совпадения, которым он не придал значения, сложились в четкую картинку: это был военный, а не сталкер! Маузер улыбнулся, вынимая из-за пояса трофейный ПМ. В Зоне он бесполезен, а вне ее… Что там у нас с патронами? Он вынул магазин: под завязку, восемь штук.

Теперь надо дождаться, когда военные и черные попытаются договориться, а там действовать по обстоятельствам: если фрайбовцы пойдут на переговоры первыми, открыть огонь по военным. Если нет, самому пойти сдаваться и пострелять в них, изображая крайнюю степень фанатизма. Если пристрелят – тем лучше, самоубиться он не решился, а так это сделают за него, к тому же Игарт найдется.

Маузер спустился с дерева и пополз к лагерю военных по вездесущим грибам и росистой траве. На подходе к лагерю наткнулся на растяжку, обогнул ее и затаился неподалеку от БТРов, держа наготове пистолет и навострив слух. Говорящих он не видел.

Рыдавший солдат продолжал всхлипывать и скулить, его пытался успокоить приятель. Третий сослуживец проговорил скрипучим голосом:

– Оставь, Вовчик, видишь, совсем сбрендил.

Кто сбрендил, Вовчик или нет, Маузер не понял, но оно и неважно. Солдаты обменялись репликами и тот, кто говорил про сбрендившего, вздохнул:

– Как думаешь, эти, что в начале, люди были? Ну, которые говорили: «Сдавайтесь».

– Хрен их знает. Вдруг оборотни? Бррр… Проще не смотреть, мерзость дохлая. Уроды. И откуда они взялись?

– Эксперименты, – ответил второй таким тоном, будто ему известна истина.

Их беседу прервали черные, которые снова предложили взаимовыгодное сотрудничество. Командир пророкотал:

– Ладно. Пусть выйдет один человек, безоружный, с поднятыми руками. При малейшем подозрении открываем огонь.

Как Маузер ни вглядывался, видел только мелькающие в тумане смутные силуэты. Видимо, сейчас на переговоры идет один из черных, и надо подобраться поближе к месту действия.

Он сглотнул и простился с жизнью. Один раз он уже умирал, это было почти не больно. Теперь его опять застрелят. И есть вероятность, пусть небольшая, что его жизнь закончится – законы Зоны тут не действуют. Но из всех путей этот самый оптимальный – и врага можно подставить, и в безопасное место переместиться. Если Фрайб промоет мозги военным и заинтересует их, бежать будет некуда. Люди из правительства узнают и об армии бессмертных, и о ценных артефактах, а главное, об искусственных вселенных, созданных под заказ. Делать это умеет только Фрайб, самый полезный человек на Земле. Потому его будут холить и лелеять.

Маузер подобрался к БТРу, спрятался под днищем, перевел дыхание, снял пистолет с предохранителя и выглянул. Черных было трое, они стояли с поднятыми руками. Люди сгрудились вокруг них, ощетинились автоматами и не решались подходить.

Один из черных изобразил на лице подобие улыбки и проговорил:

– Мы такие же люди, как и вы, только живем по ту сторону. Нам есть что вам предложить. Создатель Зоны хочет поговорить с вашим начальником…

Вот он, момент истины, Маузер вылез из-под БТРа, прицелился в ногу громогласному командиру, нажал на спусковой крючок, затем пальнул еще и еще раз, упал, перекатился за БТР с криком:

– Аллах акбар! Получите!

Не дожидаясь приказа, вояки открыли по нему огонь и за компанию покосили послов черных. Только распластавшись на заляпанной маслом траве под транспортером, Маузер ощутил жжение в груди. Закружилась голова, руки оледенели, выступил холодный пот. Последнее, что он подумал: «Кровотечение. Здравствуй смерть, вот ты какая». И рефреном пел чужой звонкий голос: «Все получилось, Игорь молодец!»

Вы проиграли. Попробуйте снова. У вас неисчислимое количество попыток.

Москва. Ольга

Ольга проследила за направлением взгляда Валика и удивленно застыла: к ней направлялся Игнат Артюхов, за ним сзади и слева шагал огромный телохран с огненно-рыжими волосами и розовой кожей младенца. Вид у олигарха был уставший, словно он тоже не спал сутки. Вряд ли он переживал из-за Игоря, скорее всего, у него проблемы с бизнесом или менты замучили допросами.

Артюхов кивнул Вальке и Ольге, навис над четырьмя копателями могил, которые уже завершили свое дело и монтировали временный железный памятник. Телохранитель отошел на почтительное расстояние и замер истуканом. Ольга достала из сумочки фотографию Маузера в траурной рамке и направилась, чтобы поставить ее, но Артюхов взял ее за руку, она аж дернулась от неожиданности. Покосившись на Вальку, он проговорил:

– Извините, можно Ольгу на пару минут?

Валька дернул плечами:

– Это вы у нее спрашивайте.

– Да, – ответила она равнодушно и отошла к могиле профессора, подальше от гостей и Вальки. Облокотившись на оградку, невидящим взглядом уставилась на памятник черного мрамора, на дрожащие осинки, кованые лавочки и столик. Артюхов воровато огляделся, оперся об оградку рядом и забормотал:

– У меня хорошие новости, даже не представляешь, насколько хорошие. Только не кричи и не падай в обморок, – он шепнул на самое ухо: – Маузер на самом деле жив.

Ольга отшатнулась. Захотелось влепить ему пощечину, на глаза навернулись неожиданные слезы:

– Вы посмеяться надо мной пришли? Знаете что… – она всплеснула руками, открыла рот, но слова застряли в горле.

Валька, наблюдавший со стороны, ринулся на помощь, взял Артюхова под локоть:

– Извините, но, по-моему, она вам не рада.

Олигарх вырвался, поджал губы, его глазки-буравчики метали молнии, жилы на шее вздулись, оттопыренные уши полыхали огнем.

– Пожалуйста, не вмешивайтесь. От этого разговора очень многое зависит, понимаете?

Ольга обхватила себя руками, ее трясло, слезы будто прорвали плотину и снесли остатки сдержанности. Ничего не осталось, только боль и пустота. Слезы омывали их, как дождь горячие скалы, и становилось легче.

– Ольга, – проговорил Артюхов уже спокойнее. – Оленька… – он поднял ее голову за подбородок. – Пожалуйста, посмотри на меня. И послушай. Я не вру. Происходят очень странные вещи, мои слова могут показаться бредом, но это правда. Я могу доказать… Да не плачь! Что мне сделать, чтобы ты поверила?

Ольга закрыла лицо руками. Мира не осталось, был только голос Артюхова.