Она посмотрела на него.

– Ничейная земля?

– Там нет ни законов, ни правил.

– Тогда понятно… – Ребус ждал продолжения, но она сжала губы. – Явный признак того, что она проговорилась.

– Джессика, если вам есть что сказать…

– Уходите! – закричала она в тот момент, когда в палату вошла сестра. – Я хочу, чтобы он ушел! Пожалуйста!

Ребус уже поднял руки, демонстрируя покорность, и вышел в коридор.

Ничейная земля.

«Тогда понятно».

А что именно понятно? Что-то случилось в тот вечер. Ребус мысленно сделал зарубку: позвонить в диспетчерскую на Блистон-Глен – нет ли у них данных о каких-либо происшествиях. Незаконные гонки? Сообщения о местных хулиганах, которые терроризируют туристов?

«Что-то или ничего»,[9] – пробормотал он себе под нос, выходя из больницы и доставая сигарету.

К больничным воротам подъехало черное такси, и с заднего сиденья вышел пассажир, собираясь расплатиться с водителем через окно переднего пассажирского сиденья. Серьезная ошибка приезжих, привыкших к другой системе: в Эдинбурге нужно заплатить, прежде чем выйдешь. Ребус подошел и встал за спиной Оуэна Трейнора. На Трейноре был вчерашний костюм, но рубашка свежая. Водитель отдал сдачу и чек, Трейнор повернулся – и вздрогнул, увидев Ребуса лицом к лицу.

– Черт побери, – сказал он.

– Извините, сэр. Я как раз ухожу.

– Были у Джессики?

Ребус кивнул.

– И?

– Что «и», мистер Трейнор?

– Вы по-прежнему считаете, что за рулем сидел ее бойфренд?

– Это одна из гипотез.

– Что ж, может быть, мне она скажет.

У Ребуса на этот счет имелись сомнения, но он промолчал.

– Вероятно, для всех будет проще, если мы оставим это дело, – предложил Ребус. – Какова бы ни была истина, Джессика стеной стоит за мистера Маккаски.

– Да, но если он так с ней поступил…

– Я серьезно говорю, сэр: лучше оставить все как есть. Мы ведь не хотим, чтобы кто-нибудь совершил безрассудный поступок?

Трейнор уставился на него.

– Вы ведь меня понимаете? – продолжил Ребус.

– Не уверен, – пробормотал Трейнор.

– У вас своеобразная репутация, мистер Трейнор. И мне очень интересно, как вы при этом сумели обзавестись друзьями в лондонской полиции.

– Наверное, я состою в правильных клубах.

Трейнор, обойдя Ребуса сбоку, двинулся ко входу в больницу.

– Это мой город, и здесь действуют мои правила, – бросил ему вслед Ребус.

Но Оуэн Трейнор сделал вид, что не услышал.

– Спасибо, что согласились встретиться со мной, – произнес Малькольм Фокс, поднимаясь из-за столика и протягивая руку Шивон Кларк. – Что вам взять?

– Брайан принял мой заказ. – Она кивнула в сторону стойки.

У кофемашины орудовал владелец кафе, которое находилось всего в сотне ярдов по Лит-уок от Гейфилд-сквер, но никто из копов сюда не заглядывал, насколько знала Кларк. А потому для встреч это место было сравнительно безопасным.

Кларк уселась на скамью напротив Фокса. Они встречались и прежде, но очень редко.

– Я слышала, вы уходите из «Жалоб», – сказала она. – Наверное, это не слишком приятно.

– Да уж, – согласился Фокс и потер ладонью о скатерть.

Все та же пресловутая реорганизация, под которую попадали и сотрудники службы внутренней безопасности. Их эдинбургское отделение подлежало сокращению. А кроме того, Фокс отслужил положенный срок, и теперь его возвращали в уголовную полицию, где ему предстояло работать бок о бок с теми, чьи действия он еще недавно придирчиво расследовал, в отделениях, которые были у него под колпаком: там ему в лучшем случае не будут доверять, в худшем – возненавидят.

Владелец кафе принес капучино для Кларк и спросил Фокса, не нужно ли ему еще. Фокс кивнул.

– Черный, без сахара, – напомнил он хозяину.

– Отказываетесь подсластить себе пилюлю? – высказала предположение Кларк, чем вызвала ироническую ухмылку.

Она чуть откинулась назад и, повернувшись к окну, принялась разглядывать пешеходов.

– Ну так почему я встречаюсь с врагом? – спросила она.

– Может быть, потому, что вы знаете: я не враг. «Жалобы» существуют для того, чтобы полицейские вроде вас – честные полицейские – могли добиться успеха.

– Спорю, вы уже говорили это прежде.

– И не раз.

Она повернулась к нему. По его лицу все еще гуляла ухмылка.

– Вы хотите просить меня об услуге? – предположила она и в ответ получила кивок.

Принесли его кофе, и он прикоснулся кончиками пальцев к краю блюдца.

– Это имеет отношение к Джону Ребусу, – начал он.

– Кто бы сомневался.

– Я должен с ним поговорить.

– Я вам не препятствую.

– Дело вот в чем, Шивон, мне нужно, чтобы он пошел на откровенный разговор. Но если просьба будет исходить от меня, он, несомненно, пошлет меня подальше.

– «Просьба»?

– Ну хорошо, приказ. И он по большому счету исходит не от меня…

– От генерального прокурора? – предположила Кларк. Фоксу едва удалось скрыть, что его порядком удивила ее осведомленность. – Я видела, как она направлялась в вашу сторону на прощальной вечеринке у главного.

– Она доверила мне одну работу.

– По линии «Жалоб»?

– Мое последнее поручение, – тихо сказал он, глядя на блюдце.

– И если вы расстараетесь, то как она вас наградит? Отблагодарит повышением? Переведет из полицейского планктона в совет директоров?

– У вас здорово получается. – Восхищенный тон Фокса казался искренним.

Теперь Кларк наконец поняла, на что намекал Дэвид Гэлвин за обедом в бистро «Бия». «Как работается со старым спарринг-партнером? Ходит по струнке? Выполняет распоряжения?»

– Вы и в самом деле думаете, что я поднесу вам на блюде Джона Ребуса?

– Мне нужен не Ребус, а люди, которых он знает или знал. Речь идет о событиях тридцатилетней давности.

– Саммерхолл?

Фокс помедлил, испытующе глядя на нее.

– Он говорил об этом? – (Она отрицательно покачала головой.) – Так откуда вы знаете? – Но через несколько секунд он сообразил. – Прощальная вечеринка, – сказал он почти самому себе. – Там был Эймон Патерсон. Я видел его с Ребусом.

– Тогда вы знаете о Саммерхолле столько же, сколько и я. Но я до сих пор не понимаю, с какой стати я должна вам помогать.

– Так или иначе мне в конечном счете придется задать Ребусу несколько вопросов. Просто я подумал, что щекотливую ситуацию можно сгладить при наличии некоего рефери.

– Рефери?

– Чтобы игра велась по правилам – с обеих сторон.

Она отхлебнула кофе. Раз, потом еще. Фокс сделал то же самое, чуть ли не в точности повторяя ее движения.

– Это должно побудить меня к сотрудничеству? – спросила она.

– Что «это»?

– Вы обезьянничаете для того, чтобы внушить мне, будто главное слово за мной.

Он помолчал, словно обдумывая ее наблюдение.

– Когда вы приложились к своей чашке, я приложился к своей – только и всего. Но спасибо за совет – я им воспользуюсь.

Она уставилась на него, пытаясь оценить уровень игры, которая ей предлагалась.

– Кстати, здесь хороший кофе, – добавил он и сделал большой глоток.

Кларк не смогла сдержать улыбку. Она снова принялась разглядывать пешеходов, одновременно обдумывая варианты, которые имеются в ее распоряжении.

– Тридцать лет назад – это ведь очень давно, – сказала она наконец.

– Да.

– Есть предположения, что в Саммерхолле что-то случилось?

– Возможно.

– С участием Джона?

– Косвенным. Не думаю, что он недостаточно долго там работал, чтобы в чем-то таком участвовать. Он тогда был молодой и зеленый…

– Вы же понимаете, что он не выдаст тех людей, с которыми работал?

– Если мне не удастся убедить его.

– Желаю удачи, – сказала Кларк.

– Это моя проблема – не ваша. Я просто прошу вас убедить его поговорить со мной с глазу на глаз.

– О чем все-таки речь? Несколько поддельных показаний? Лжесвидетельство под присягой? Заключенные, которые «случайно оступились и упали» по дороге в камеру? – Она посмотрела на него в ожидании ответа.