— Видимо, все не так просто, — заметил Эсбен.

Разбойник посмотрел в небо, на закатывающееся солнце, и сказал:

— Сдается мне, очень скоро без нас там будет совсем туго.

— А что он вообще должен сделать-то? — спросила Марта.

— Да чтоб я знал, — ответил разбойник. — Это Прю что-то придумала.

— То была воля Древа Совета, — сказал Эсбен. — Что нужно реанимировать истинного наследника, — он посмотрел на Кароля и нахмурился. — Несмотря на все трудности, это мы сделали. Не знаю, чем еще можно помочь.

— Дайте-ка я с ним поговорю, — предложил Шеймас. — Есть у меня кой-какой опыт по части успокаивания молодых разбойников, когда их тоска заедает. Оплеуха его мигом образумит, и можно будет выдвигаться.

Разбойник уже начал вставать, несмотря на единодушные протесты остальных, как вдруг подала голос Зита, которая до сих пор не произнесла ни слова:

— Я с ним поговорю.

— Ты? — удивился Шеймас. — Сомневаюсь я. Все очень просто. Я только…

— Шеймас, сядь, — твердо сказал Кароль. Разбойник несколько секунд смотрел на слепца, а потом послушался. — Пусть идет девочка.

Зита пригладила подол белого платья — отцовский серый балахон Синода она давно скинула — и поднялась на ноги. Сделав глубокий вдох, она подошла туда, где сидел механический мальчик, на мгновение остановилась рядом с ним, а потом уселась на землю возле его камня.

— Привет, — сказала она.

Мальчик не ответил.

— Я Зита. Я живу тут недалеко, — она махнула рукой, думая указать на свой район, но быстро поняла: окрестности преобразились настолько, что стало невозможно понять, в какой стороне ее дом. — Ну, или далеко.

По-прежнему никакой реакции. Мальчик не отрывал глаз от далекой кромки деревьев.

— Я была Майской королевой, — сказала Зита, растерявшись и не зная, как продолжать. — Было довольно круто. Я и сегодня корону надела, — она стащила венок с головы и осмотрела. — М-да, раньше он выглядел получше.

Принц бросил взгляд на венок, лежащий у нее на коленях; это был первый признак того, что он ее все же слушает. Зита продолжила:

— Короче, это я вроде как во всем виновата. Что разбудила вашу маму и все остальное. Я не знала, что тут еще всего понамешано, про колесо и про то, что вас собираются возрождать. Я даже не знаю ту девочку, которая это все затеяла. Ее зовут Прю. Судя по рассказам, она молодец. Она Снаружи, — тут она помедлила, собираясь с мыслями.

— Я пытаюсь сказать, наверно, что не могу представить ваши чувства сейчас, но понимаю, что вам плохо. В смысле, мне сказали, в первый раз вы колесо сами вытащили. Конечно, я не могу себе представить, что с вами сейчас творится. И как-то паршиво, что вас в первый раз вернули к жизни, а вы не хотели жить. Но вы должны понять, почему она это сделала. В смысле, ваша мама. Она вас потеряла. Это же такой ужас. И у нее появился шанс вернуть вас. Кто бы отказался? Неужели хоть кто-то, кто в своей жизни так сильно любил кого-нибудь, отказался бы?

Она почувствовала, что начинает плакать, но продолжала, борясь со слезами:

— У меня мама умерла. Вообще ни с того ни с сего. Ну вот один день она тут, а на другой — уже нет. И я бы все отдала, чтобы ее вернуть. Что угодно. Когда я встретила этого духа, вашу маму, она была в таком отчаянии, понимаете? И мне показалось, что мы с ней испытали одно и то же. Как будто родственные души. Я должна была сделать то, что сделала. В каком-то смысле я пыталась вернуть свою собственную маму.

Слезы уже текли ручьем.

— Но теперь у меня такое чувство, что она вернулась не потому, что хочет жить. Как вы. Мне кажется, она злится, как вы. И я, может, уже выдумываю, но мне кажется, она злится на себя. За то, что она сделала. И все, чего она хочет, это прощения. И простить ее должны как раз вы.

— Почему? — произнес Алексей, эхом повторяя свой первый вопрос.

— Потому что она была не в себе. И потеряла вас. И она человек, — она помедлила немного и добавила: — Или была человеком.

Несколько минут механический принц молчал, обдумывая все это. Зита собиралась уже подняться и отойти, думая, что провалила миссию, как вдруг он снова заговорил:

— Если я это сделаю, если пойду к ней, вы отправите меня обратно?

— В смысле, как, опять вынуть колесо?

— Да. Вынуть. Уничтожить. Сломать меня.

— Если вы вправду этого хотите, — сказала Зита, хотя и понимала, что такое решение ей не по силам. Просто этот ответ показался верным.

Мальчик издал протяжный, трескучий вздох и снова уставился на странный новый мир, в котором его оживили.

Их атаки потерпели поражение; Древо обрушилось, и внешний пояс оказался разорван. Защитники в отчаянии наблюдали со своих крылатых позиций, как Зеленая императрица взбирается на поверженный остов Древа Совета и раскидывает руки, упиваясь победой; со своими ветвистыми конечностями, сплетенными из стеблей плюща, она и сама походила на дерево. С этой новой точки она принялась управлять своими воинами, словно дирижер визуальной симфонии.

Бесстрашные диколесские воины снова и снова неутомимо набрасывались на волшебных чудищ.

Серый день уступил место вечеру, а ожесточенная битва все продолжалась.

Великаны из плюща, ободренные успехом своей создательницы, с растущим мастерством отбивали воздушные налеты объединенных диколесских войск. Прю сквозь слезы видела, как ее товарищи один за другим выбывают из сражения, захваченные побегами из пальцев Александры, сбитые кулаками великанов или попавшиеся в цепкие когти зеленых птиц.

До них донесся крик Брендана, а следом — крик маленькой девочки, сидевшей с ним. Плющ зацепил их, и они рухнули вниз. Растение опутало крыло птицы, туго стянув его, будто колючая проволока. Птица тут же потеряла равновесие и штопором врезалась в многослойный зеленый покров на земле.

Спутанные комки плюща падали с неба, словно метеориты.

— Нет! — услышала она вопль Кертиса, когда разбойничий король был повержен. Одна из зеленых тварей, широко разинув рот, бросилась на них и взорвалась дождем плюща, с клюва до лап опутав цаплю паутиной ростков. Прю почувствовала, как желудок ухнул вверх — птица резко потеряла высоту и понеслась к земле.

— Держись! — крикнул Кертис; девочка крепко обхватила его за пояс.

Земля приближалась стремительно, со всей силой притяжения, и они головами вперед нырнули в море плюща.

Здесь, у истоков бедствия, он настолько густо разросся, что ощущение было, будто их швыряет по волнам океана. Прю, в падении отлетевшая от Кертиса и цапли, погрузилась глубоко в гущу стеблей и листьев. На мгновение мир потемнел, а потом она открыла глаза и увидела, что оказалась под поверхностью зеленого моря. Девочка задержала дыхание и принялась размахивать руками; ноги не доставали до земли. Отчаянно отталкиваясь, она заметила, что сквозь плющ можно практически плыть, и бросила все силы на то, чтобы добраться до поверхности и ухватить ртом воздуха. Побеги хватали ее за лодыжки и вплетались в волосы; она с криками стряхивала их, пробираясь по глубоким зарослям и стараясь держать подбородок над поверхностью зеленого океана. Прю почувствовала, что ее куда-то тащит, словно течением; плющ постепенно тянулся вверх, подобно торнадо, в эпицентре которого находился холм, когда-то бывший Древом Совета. Там стояла Зеленая императрица: ее ноги теперь окончательно превратились в две сплошные колонны, а длинные косы хлестали по ветру.

В нескольких ярдах от себя Прю заметила Кертиса. Он тоже боролся с плющом, пытаясь держаться на поверхности.

— Кертис! — крикнула она. — Не переставай двигаться!

— Не могу! — прокричал он в ответ. — Меня вниз тащит!

Сжав в кулак всю оставшуюся волю, девочка приказала плющу образовать между ними что-то вроде канала, рванула к другу и схватила его за руку. Вихрь становился все мощнее и стремительнее. Канал, который она создала, вскоре заполнился новыми стеблями, и Прю почувствовала, как они заползают ей на плечи, утягивая вниз. Девочка посмотрела на вершину горы, где стояла ведьма. Длинные зеленые руки бешено мелькали в воздухе, все быстрее и быстрее вращая огромную воронку плюща.