Как ни странно, дверь была приоткрыта, и несколько стеблей проникли через щель в темноту гробницы. Разбойник быстренько расправился с этими захватчиками, а потом проскользнул внутрь; Марта последовала за ним. Тьма стояла непроницаемая. Девочка зажгла спичку и поднесла ее к фитилю свечи, которую захватила с собой. Крохотное пламя несколько рассеяло мрак.

— Раньше не доводилось бывать в гробнице? — спросил Шеймас, нервно пытаясь поддержать беседу.

— Нет, — ответила Марта. — А вам?

— Нет. Ну что, все бывает в первый раз.

— Последнее время у меня сплошные первые разы, — призналась девочка и быстро тряхнула головой, отчего очки скатились на глаза. — У меня, кстати, есть к вам вопрос.

— Что такое? — спросил разбойник.

— Привидения существуют? Ну, в смысле, в этом мире?

Разбойник тихонько хохотнул:

— Да нет. Все это детские сказки. Страшилки, чтоб у костра рассказывать.

Марта помолчала, раздумывая над его логикой:

— Но эти, ну, волшебные силы, существуют.

— Само собой.

— И говорящие животные.

— А что такого?

— Но привидений не существует.

— Да глупости это все.

— Ну хорошо, — сказала Марта абсолютно неубежденным тоном.

Они прошли по покрытым пылью гранитным плитам передней комнаты мавзолея. В дальней стене был проем, ведущий в более просторное помещение. Там девочка и разбойник нашли саркофаг с телом Алексея.

— Ух ты, — сказал Шеймас.

— Фу, — сказала Марта.

— Ничего не «фу», он механический, — возразил разбойник, шагнув к телу и постучав пальцем по металлической щеке. Кто-то уже откинул крышку гроба, причем довольно бесцеремонно. Она лежала на полу, расколотая на куски. Марта подошла и встала рядом с Шеймасом, дивясь странному трупу с суставами на заклепках и пальцами на шарнирах. Тело было одето в военную форму, украшенную золотой вышивкой и медными пуговицами, немного задубевшую после стольких лет неподвижности. Марта наклонилась, чтобы поближе взглянуть на лицо юноши. Красивый, решила она. Его глаза были мирно закрыты. Шеймас подхватил механического мальчика рукой под пояс и приподнял; тело издало скрипучий стон, словно ржавая петля, которую давным-давно никто хорошенько не смазывал.

— Гляди-ка, не особенно и тяжелый, — сообщил разбойник.

— Зубы! — воскликнула Марта.

Шеймас посмотрел в изголовье гроба; она разжала рот мальчика и показывала ему, что там пусто.

— Нету? — спросил разбойник.

— Нету, — выдохнула Марта, вывернув шею, чтобы поудобней заглянуть кукле в рот.

— Да уж, положеньице.

— Что они говорили? Обязательно нужны зубы?

— Без зубов не выйдет.

Марта прикусила нижнюю губу:

— В смысле, вообще не выйдет?

— Так они сказали.

— Что же нам делать?

— Похоже, надо выяснить, что случилось с зубами, — сказал разбойник. В его голосе зазвучала нотка отчаяния. Найти посреди буйства плюща кладбище — это одно дело, но отыскать в мире, изменившемся до неузнаваемости, полный комплект зубов мертвого мальчика — это уже совсем другое.

Вдруг в мавзолее раздался стон — определенно юный девичий стон. Окружающая тьма была такой плотной, что Шеймас решил, будто его издала Марта.

— Эй, не горюй, — попытался он утешить девочку. — Разберемся. Плакать нет никакой нужды.

— Я и не плачу, — сказала Марта. — Это была не я, — она поднесла пламя свечи к лицу; даже в этом тусклом свете было видно, что оно побледнело от страха.

— Не ты?

— Нет.

— Тогда кто? — голос Шеймаса предательски дрогнул.

— Это все моя вина! — снова зазвучал бестелесный голос, перемежаясь рыданиями. Он исходил из дальнего угла гробницы. Марта с Шеймасом издали вопль, от которого лопались барабанные перепонки, и в ужасе рефлекторно прыгнули друг к другу навстречу. Но не прошло и пары секунд, как разбойник отлепил себя от Марты и с криками бросился обратно в переднюю комнату, в сторону входной двери. Девочка, застыв на месте, вскинула свечу, чтобы посмотреть на привидение.

— Кто это? — спросила она. — Дух, назовись! — что так надо говорить, Марта знала из баек о привидениях, которые рассказывали старшие ребята в интернате Антэнка. Охотники за призраками и экзорцисты всегда с этого начинали, храбро выходя один на один с какой-нибудь нежитью.

— Я не дух, — произнес девичий голос. — Я просто человек.

Марта осторожно шагнула вперед, и свет свечи упал на фигуру, скорчившуюся у дальней стены. Это была девочка чуть старше Марты, с длинными каштановыми волосами и смуглой кожей. На голове у нее лежал венок из увядших цветов, а щеки расчертили пыльные дорожки слез.

— Кто ты? — спросила Марта.

— Я — Зита, — ответила она. — Это все я сделала.

Цапля взвилась в воздух, и двум ее седокам оставалось лишь изо всех сил цепляться за белые перья. У Прю перед глазами все поплыло. Ветер, холодный и резкий на такой высоте, захлопал полами ее куртки и растрепал волосы. Она посмотрела вниз, на то место, откуда они только что сбежали.

Зрелище было потрясающее… и ужасающее.

Волна плюща полностью погребла под собой Великую поляну. Растение накрыло сидящих в кругу мистиков, вплотную подступило к Древу Совета и наконец набросилось на его гигантский перекрученный ствол, взбираясь по тянущимся во все стороны ветвям, смертоносными лентами змеясь по листьям и сучьям.

Прю прислушалась и услышала, как Древо умирает.

— Нет! — взвыла она. — Кертис… отпусти меня! Мне надо к Древу!

— Ни за что! — отрезал тот, перекрикивая шум сражения. — Мы уже нескольких потеряли — нельзя терять еще и тебя!

— Но мы все равно проиграли, — с болью в голосе возразила Прю.

— Но Кароль у нас! Кароль Грод, слепой старик! Он там с Эсбеном. Они делают колесо!

От таких новостей Прю нешуточно воспрянула духом. Еще никогда она не испытывала большего прилива самых разных эмоций, и вопросы полились потоком:

— Но как? Где вы его нашли? И где ты был все это время?

— Нельзя ли поговорить об этом попозже? — встрял крыс Септимус. Со своего неизменного поста на плече Кертиса он указал тонким пальчиком на землю под ними.

Объяснять дальше было излишне: Прю отвела взгляд от Древа Совета и впервые увидела зеленых великанов. Их было уже семеро, и они собирались в кольцо вокруг Древа. Головы скрывали длинные, спутанные копны плюща, будто шерсть на собаке, которую давно пора постричь, а каждый шаг гигантских ног волнами рассыпал по поляне новые побеги плюща. Повсюду в воздухе носились огромные птицы с седоками на спинах, то и дело пикируя на великанов, мешая им продвигаться вперед стремительными атаками с высоты, метя в руки и головы. Явились разбойники, которые задержались на юге, чтобы собрать оружие, и бросились на захватчиков с мечами и ружьями, а фермеры, по-прежнему вооруженные инструментами и садовой утварью, встречали каждый удачный выпад громкими, сердечными криками радости. Но и те, у кого в руках были косы и ножницы для стрижки овец, умудрялись отсекать от громадных зеленых тел все больше плюща; да и птицы с каждой атакой вырывали когтями куски растения, сбрасывая безжизненные стебли на покрытую шуршащим ковром поляну.

Сама Зеленая императрица следила за всем этим с холодным, сдержанным достоинством. Прю узнала ее, как только заметила. Пусть тело Александры вытянулось без меры в сравнении с обычным человеческим ростом, а плотью служили стебли плюща, но не было никаких сомнений, что это та самая женщина, которая несколько месяцев назад похитила младшего брата Прю и пыталась принести его в жертву у Пьедестала. Та самая женщина, которая собрала армию койотов, чтобы сеять хаос на диколесских землях; которая в своем отчаянном горе по погибшему сыну стремилась стереть с лица земли весь лес.

И, кажется, теперь у нее это получалось.

Она бесстрастно наблюдала за происходящим, стоя в нескольких ярдах от центра событий. Ее взгляд, как и взгляды мистиков до того, был прикован к Древу Совета: ведьма смотрела, как быстро и безжалостно свершается ее черная воля.