Элси посмотрела на сестру широко распахнутыми глазами, только сейчас начиная верить, что все происходит на самом деле.

— Мы идем! — крикнула она.

Снаружи, в главном помещении, царил полнейший хаос. Всюду темнели черные водолазки, над ними висела стая черных беретов. Девочки осторожно влились в толпу; Майкл шагнул к ним, проскочив под деревянной катушкой фитиля для бомбы, которую несли двое диверсантов. За ним следовали еще трое детей: самые маленькие и проворные из юных Неусыновляемых. Их звали Гарри, Оз и Рути. Всем было около девяти лет, все довольно невысокие для своего возраста. Гарри был мальчик плотный, с удивительно широкими плечами для такого малыша, и силы ему было не занимать. Остальные ребята называли его Гарри Стена. Оз и Рути были близкими друзьями и умели общаться почти телепатически; было решено, что такого рода искусство пригодится в деле. Элси оглядела команду и улыбнулась.

— Ну, что, — сказала она, — готовы к дурдому?

Не успели дети ответить, как явился Нико с высокой стопкой чего-то похожего на темные скатерти в руках.

— По одной на каждого, — сказал он и начал раздавать упаковки. — Размеры: маленькие и очень маленькие.

Майкл развернул то, что ему бросили; это были черная водолазка, такие же брюки и берет.

— Вы, может, и Неусыновляемые, — объяснил Нико, — но сегодня вы — часть «Шапо нуар».

— Да, сэр, — автоматически сказала Элси. Она не знала, так ли надо отвечать, но ей показалось, что звучит правильно. Девочка энергично вытащила берет из своей кучи одежды и нахлобучила себе на голову — немного криво. По спине от гордости пробежали мурашки.

— Как влитой, — Нико подмигнул ей. Элси покраснела.

Вскоре собравшиеся Неусыновляемые облачились в форму, и преображение в юных диверсантов было завершено.

Элси повернулась к остальным «стеногрызам», как собирались прозвать их команду, а Рэйчел вместе с Нико прошла в другой конец помещения, где располагался своего рода конвейер. За одним столом несколько человек вынимали из деревянных ящиков черные матовые железные шары размером с крупный снежок и бросали их на второй стол, где в шары через воронку засыпали какой-то порошок. Продолжал этот конвейер третий стол: за ним команда мужчин тщательно вкладывала в шары фитили и запечатывала воском. Нико свистнул одному из подрывников у третьего стола и протянул руки; ему бросили готовую бомбу, и он взвесил ее в руке, как бейсбольный мячик.

— Как тебе? — спросил он, протягивая снаряд Рэйчел.

Бомба была тяжелее, чем казалась на вид, и девочка едва не выронила ее, как только взяла в руки. Еще она была холодная и пахла серой. Рэйчел расправила плечи, расставила ноги пошире.

— Отлично, — сказала она.

Нико не впечатлился:

— Как думаешь, куда ты сможешь ее добросить?

Рэйчел перекинула бомбу туда-сюда в ладонях, оценивая вес.

— Не знаю, — призналась она. — Куда-нибудь смогу, наверно.

— Вон туда докинешь? — спросил Нико, указывая на груду мешков с мукой в углу помещения. До них было по меньшей мере футов двадцать.

Рэйчел сделала глубокий вдох, задумчиво прищурилась и изо всех сил бросила бомбу с нижней подачи, будто играя в софтбол на физкультуре. Шар упал на цементный пол, не долетев до цели нескольких футов.

— Нет-нет-нет, — покачал головой Нико. Подняв бомбу, он принес ее обратно и показал правильное исходное положение, согнув руку так, что черный шар оказался у его шеи. Он чуть присел — вышло немножко забавно, — а потом медленно распрямил руку от плеча. — Вот так, — сказал диверсант. — Вся сила должна идти из ног, — и передал бомбу обратно Рэйчел.

Та подняла снаряд на плечо и попыталась снова; на этот раз железный шар с глухим стуком приземлился прямо посреди кучи мешков.

— Отлично! — сказал Нико, хлопая в ладоши. — Помни: из les jambes, — и перевел: — Из ног то есть.

Когда Рэйчел пошла забирать свой тренировочный снаряд, за спиной у нее раздался другой голос:

— Тебе придется удвоить это расстояние. Здесь ты все еще в радиусе поражения.

Обернувшись, она увидела, что это был Жак.

— Я над этим поработаю, — сказала девочка, слегка побледнев от его слов.

— Хорошо. Bon. От этого зависит твоя жизнь, — тут Жак повернулся к Нико. — Надеюсь, она не сразит никого из твоих коллег-диверсантов.

Допуск Рэйчел в отряд подрывников был у этих двоих больной темой. Жак считал, что отправлять детей в башню через вентиляционную систему и так уже достаточно безрассудно; позволять же неопытному подростку метать бомбы — это вовсе немыслимо.

— Elle peut le faire, Жак, — сказал Нико железным тоном. — Elle à besoin d'un peu de pratique, c'est tout.[21]

— Nous n'avons pas le temps pour la pratique. Nous frappons ce soir.[22]

Рэйчел подошла к ним и встала рядом, понимая, что они говорят о ней. Но ее школьных знаний французского было недостаточно, чтобы разобрать их быструю речь. Она прожигала мужчин взглядом, пока один из них не заговорил по-английски:

— Что ж, — сказал Нико, с вызовом глядя на Жака. — Надеюсь, твой собственный проект, твой ручной псих, пришел в себя настолько, что не угробит нас всех.

— Он справится. О, он справится. И я буду гораздо спокойнее рядом с ним, чем в компании пигалицы с бомбой в руке.

«Пигалицы»? — изумилась про себя Рэйчел. — «Так вообще еще хоть кто-нибудь говорит?» Она кашлянула в надежде привлечь внимание спорящих, но безрезультатно. Они продолжали ругаться, будто ее даже не было рядом.

— Слушай, это же твой грандиозный проект, Жак. На карте стоит твоя гордость.

— Скажем так, все развивается не совсем в соответствии с моими желаниями. Потому что тебе обязательно надо было наобещать детям с три короба — и пошло-поехало.

Рэйчел наслушалась достаточно. Она подняла железный шарик на плечо, согнула колени и, вспомнив инструкции Нико, бросила его через все помещение, как минимум футов на сорок, очень некуртуазно хрюкнув в процессе. Незажженная бомба с громким стуком приземлилась где-то в коридоре, и от этого грохота вся кипучая деятельность вокруг внезапно прекратилась.

— Мы не дети, — сказала Рэйчел, мгновенно ощутив на себе внимание присутствующих. — И я не «пигалица», — она посмотрела туда, где лежала бомба и, сама удивившись, воскликнула: — Ой, как далеко!

Нико улыбнулся и посмотрел на Жака.

— Видишь, товарищ? Она отлично справится. К тому же теперь мы знаем: если нужно бросить бомбу, положитесь на les ados.[23]

В комнате воцарилась прежняя лихорадочная активность; Рэйчел принесла бомбу обратно и продолжила бросать ее в кучу мешков с мукой. Несколько других диверсантов, припомнив, по-видимому, что и сами давно не практиковались, составили ей компанию, и вскоре между ними разгорелось шуточное соревнование.

В углу, рядом с грудой пустых ящиков с надписью «ВЗРЫВЧАТКА», сидел сгорбленный человек в потрепанном клетчатом жилете, копаясь в стопке белых карточек. Он почти не шевелился, словно единственный неподвижный объект посреди мира, показанного в ускоренной съемке, и был занят только лишь карточками у себя в руках, а вся остальная жизнь в комнате обтекала вокруг него. Элси некоторое время понаблюдала за ним: за тем, с какой черепашьей скоростью он читает, как проговаривает одними губами слова, написанные на карточках. Она оторвалась от щебетавших в сторонке «стеногрызов» и подошла к человеку.

— Здравствуйте, мистер Антэнк, — сказала девочка.

Тот, казалось, не услышал ее; он продолжал тихо бормотать про себя, повторяя слова с карточек. Она повторила:

— Мистер Антэнк.

Он прервался и посмотрел на нее. Бегающий взгляд широко распахнутых глаз напомнил Элси взгляд испуганного, растерянного животного.

— Вы меня помните? — спросила она. — Я Элси Мельберг.