Каким бы авторитетным ни выглядел состав суда, я, роясь в своей памяти, не мог найти ни одного прямого или косвенного факта, ни одного штриха, который давал бы основание подумать, что в жизни И. Э. Якира было что-либо похожее на то, в чем он обвинялся. До чего же больно было нам, оторванным от Родины, узнавать, что там, дома, происходит что-то страшное, непонятное и тревожное. Прибывавшие новые добровольцы рассказывали об арестах все новых и новых «врагов народа и их пособников».

Якир!.. О его славных боевых делах я много слышал еще во время гражданской войны, когда Красная Армия громила на Юге белогвардейцев и интервентов. Имя Якира, как и имена Уборевича, Егорова и других полководцев, выросших в огне войны первого в мире социалистического государства против мирового империализма, означало мужество, стойкость, беспрекословное выполнение воинского долга и величайшую преданность большевистской партии. Эти имена олицетворяли тогда для нас, воинов, славу Красной Армии, выполнявшей указания и предначертания вождя революции Владимира Ильича Ленина.

Осенью 1926 года меня, командира роты 4-го Краснознаменного Коростеньского железнодорожного полка, стоявшего в Киеве, вызвал комиссар полка Николай Георгиевич Десяткин (ныне генерал-майор технических войск в отставке). Он закрыл дверь своего кабинета и приглушенным голосом предложил выслушать его очень внимательно.

- О нашем разговоре никто не должен знать. Из штаба округа поступило приказание выделить опытного командира-подрывника для выполнения специального задания. Мы с командиром полка решили рекомендовать вас. Предупреждаю: дело ответственное и совершенно секретное. Комиссия, в которую вас включат, будет работать под непосредственным руководством командующего округом товарища Якира.

Задание действительно оказалось сложным и было связано с укреплением приграничной полосы. Нашей комиссии предстояло обследовать железнодорожные участки на границах с Польшей и Румынией и подготовить эти участки так, чтобы в случае внезапного вражеского вторжения на них можно было быстро устроить заграждения.

Вряд ли есть необходимость рассказывать специальные подробности этой работы. Хочу только напомнить, что тогда, в 1926 году, это было серьезно продуманное и эффективное мероприятие, способствующее повышению устойчивости обороны наших границ.

Нам часто приходилось подолгу работать в штабе округа, так как там сосредоточивалась вся документация, и производить необходимые расчеты. Большое внимание нашей работе уделял начальник штаба округа П. П. Лебедев, передававший указания И. Э. Якира. Да и сам Лебедев был крупным военным специалистом, и от встреч с ним у меня остались самые хорошие воспоминания.

Как-то во время напряженной работы в отведенную нам комнату неожиданно вошел Иона Эммануилович. Все мы - командир батальона 6-го железнодорожного полка тов. Ювко, еще два командира из отдела военных сообщений и я - вскочили со своих мест и, признаться, немного смутились: ведь лично с командующим столкнулись впервые. Но это продолжалось не более полминуты. Приветливая улыбка Якира, его спокойный голос и дружеские рукопожатия сразу же устранили всякую неловкость и натянутость. А по его вопросам и замечаниям мы убедились, что он полностью в курсе нашей работы и даже знает результаты подсчетов по наиболее важным участкам.

Очень быстро завязалась непринужденная откровенная беседа. Мы почувствовали, что ведется она не ради формальности, а с целью помочь быстрее и лучше выполнить задание. Все советы и указания Якира были основаны на глубоком знании обстановки. Создавалось впечатление, будто он все время был с нами рядом, на границе, и знал мельчайшие, специальные подробности нашей работы.

- Обращаю ваше внимание на то,- говорил Якир,- чтобы детально, тщательно спланировать организацию работ и использовать силы и средства, имеющиеся на местах. Не полагайтесь только на приказы, как бы хороши они ни были. Обязательно доводите приказы до исполнителей, помогайте им советом и консультацией, учите бойцов и командиров быстро ставить заграждения и действовать разумно и самостоятельно. Представьте, что противник внезапно вторгся на нашу территорию, а приказа у вас нет. Что же, можно пассивно ждать? Конечно нет! Командиры в таком случае обязаны действовать незамедлительно и технически грамотно.

В технических вопросах товарищ Якир разбирался хорошо и посоветовал нам обратить внимание на средства управления заграждениями при помощи радио, которое в то время только начинало внедряться в войска.

Закончив беседу, Иона Эммануилович попрощался и ушел, а мы стали обмениваться впечатлениями. Командующий очень понравился нам. Мало сказать - понравился, он очаровал нас своей манерой беседовать с командирами и серьезные деловые разговоры вести легко, тактично, дружески. Кто-то из нас тогда заметил:

- Теперь понятно, почему работники штаба округа радуются, если к ним заходит командующий.

Прошло несколько дней, и нас пригласили в кабинет к командующему. Здесь уже находились начальник штаба округа Лебедев, начальник отдела военных сообщений, представители правления Юго-Западной железной дороги.

Совещание было коротким, деловым. Заслушав сообщения о ходе работ, товарищ Якир обратил наше внимание на необходимость создать систему заграждений непосредственно на границе.

- Граница должна быть на замке! - твердо заявил он.- А чтобы замок оказался надежным, надо заблаговременно подготовить и средства взрывания, и заряды, и склады, и, самое главное, кадры. Все будут делать и решать люди. Пусть у нас вырастет побольше таких людей, как Евсевий Карпович Афонько.

Иона Эммануилович пристально следил за работами на границе, примечал, запоминал и поощрял людей, особо отличившихся или проявивших инициативу. К таким относился и товарищ Афонько .

В заключение командующий поблагодарил нас за труды и пожелал новых успехов.

К концу 1929 года установка заграждений на приграничных участках была завершена. Все было сделано так, чтобы в случае вторжения противник не смог захватить наши железные дороги без огромных потерь и затраты больших сил и средств на их восстановление. Система охраны и вывода из строя всех объектов была по указанию И. Э. Якира тщательно разработана и проверена. Сам он тоже немало полазал по объектам, чтобы убедиться, насколько верны заключения специалистов.

Помню, Иона Эммануилович осматривал заграждения западнее Коростеня. Была темная осенняя ночь, дул резкий порывистый ветер. Казалось, в такой темноте ничего не увидишь и не нащупаешь. Но командующий хорошо ориентировался и шагал быстро и уверенно. За ним поспевали работники Юго-Западной железной дороги, представители отдела военных сообщений и мы, командиры-подрывники.

Проверка производилась непосредственно на объектах макетами взрывчатки с боевыми капсюлями и электро-детонаторами. То там, то тут чернильную тьму на мгновение разрывали ослепительно яркие вспышки огня, будто вырывавшиеся из глубины земли,- это подрывники взрывали макеты.

Результаты ночной проверки огорчили командующего и всех нас. Обнаружилась слабая натренированность команд, несвоевременная подготовка средств взрывания. Мы ждали, что товарищ Якир если не накажет, то хотя бы пристыдит нас и командиров подразделений. А он, внешне ничем не выражая недовольства, быстро разобрался в причинах неполадок и приказал нам больше тренировать команды в любую погоду и в любое время суток, а также предложил упростить систему взрывания: уменьшить число зарядов и увеличить их вес.

На повторных проверках с точным хронометражем команды действовали уже слаженно и быстро. Теперь мы могли быть спокойны: в случае внезапной тревоги противник получит хорошие сюрпризы.

Вспоминается и другой эпизод.

Мы трудились, создавая крупную секретную базу. Уже прошло лето, осенние дожди превратили землю в тягучее месиво, не подсыхавшее и ночами. Неожиданно похолодало, и дождь вместе с резким ветром чуть ли не валил с ног. В такую погоду залезть бы в теплую хату, пригреться у печи и, напившись горячего чаю, заснуть под шум ветра и хлест ливня.