Уклончивый, а по существу такой же недоброжелательный ответ поступил и от Щорса из Житомира.
Дело в том, что командующим 12-й армией был назначен бывший царский генерал Семенов. Это назначение состоялось с ведома и согласия Владимира Ильича Ленина, знавшего Семенова как честного и преданного Советской власти человека. Не для всех такой шаг оказался понятным. Иные командиры демонстративно не желали подчиняться недавнему «золотопогонному» генералу.
Но мы твердо выполняли указания Ленина и добивались своего. Семенов принял командование армией. Затонский, Сафонов и я были назначены членами Реввоенсовета, На коротком совещании решили, что я выеду в Одессу, где должна была формироваться 45-я дивизия, и ознакомлюсь с обстановкой на месте.
Представьте себе прифронтовую Одессу времен гражданской войны - шумный многонациональный портовый город, залитый нестерпимо ярким солнцем и заполненный толпами экспансивных жителей, спешащих, спорящих, жестикулирующих... Картину дополняли маршировавшие по всем улицам разношерстно одетые вооруженные отряды, неизвестно кому подчиненные и куда идущие. От пестрых красок, шума и гама, от толчеи и неразберихи все перед глазами плясало и кружилось.
По случаю моего приезда - все-таки я был представителем высшего командования Красной Армии - на огромном Куликовом поле состоялся парад войск. Мне предоставили отличного племенного коня, и так, с высоты кавалерийского седла, я наблюдал, как мимо проходили и проходили подразделения, старавшиеся даже в своих обносках блеснуть выправкой и молодцеватостью.
С парада я возвращался по центральной улице Одессы, кажется Дерибасовской. Ехал верхом все на том же коне, обдумывая план дальнейших действий. Из задумчивости меня вывел чей-то громкий возглас:
- Товарищ Аралов!.. Не проезжайте мимо... Заходите к нам...
Я поднял голову и увидел на балконе небольшого серого здания (возможно, это была гостиница) группу военных. Они приветливо махали руками и приглашали зайти.
Я спешился и невольно оглянулся: куда деть «казенное имущество» - коня? И тут опять чей-то веселый голос подсказал:
- Привязывайте коняку к воротам, за ней присмотрят. Привязав лошадь, я поднялся наверх. Меня окружили
молодые, загорелые, с обветренными приветливыми лица-ми командиры, а один из них, высокий, улыбчивый, в ладно сидевшей на худощавой фигуре гимнастерке, протянул руку и доложил:
- Товарищ Аралов, разрешите представиться - Якир. Вслед за ним представились Княгницкий, Гарькавый, Левензон, Гусарев и еще человек пятнадцать - фамилий их не запомнил.
- О вас уже давно слыхал,- сказал я Якиру, вспомнив о его подвигах в боях под Лисками и Коротояком. - Поздравляю с орденом.
Якир застенчиво и смущенно оглянулся на своих товарищей, но встретил одобрительные взгляды, как бы говорившие: ну чего ты, как юная девица, краснеешь... Ведь воевал по-настоящему!..
- Рад познакомиться с вами,- обратился я к командирам.- Но что вы все здесь делаете?
- О, такой вопрос весьма кстати,- ответил за всех Якир.- Представьте, мы - безработные.
- Как - безработные? Что-то не пойму.
- Сейчас поймете,- уверил меня Якир.- Видите ли, нас сюда прислали формировать правительство Бессарабии, но все это сейчас откладывается. Сами знаете, Деникин наступает, не унимается Петлюра. Заниматься созданием правительства некогда. И мы, не по своей вине, оказались безработными.
- Так что же вы хотите?
- Воевать!
Это слово Якир произнес твердо и категорично. И тут же с подкупающей искренностью предложил:
- Дайте нам, пожалуйста, какую-нибудь часть, а еще лучше дивизию. Не беспокойтесь, сделаем ее первоклассной и боеспособной. Уверен, что товарищ Ленин ругать нас не будет.
Мы сели и разговорились. Оказалось, что большая группа товарищей по указанию Совета Народных Комиссаров прибыла сюда, на Украину, с заданием создавать и укреплять местные органы Советской власти и партийные организации. Но обстановка действительно сейчас требовала всех людей, тем более боевых командиров, направлять на фронт.
Несмотря на молодость и юношескую порывистость, Иона Эммануилович Якир произвел на меня очень хорошее впечатление. В каждом его слове и предложении проявлялись искренность и стремление не сидеть сложа руки, а действовать, работать, воевать. Я сразу проникся к нему симпатией, так как почувствовал в нем человека, безусловно преданного делу революции и Коммунистической партии. Говорил Якир спокойно, обдуманно, убедительно, и все участники беседы внимательно прислушивались к его мнению. Видимо, он пользовался у своих друзей уважением.
Признаться, эта неожиданная встреча даже обрадовала меня. Вот, подумалось, и есть у нас готовое командование 45-й дивизии. А то, что на эту дивизию намечали товарища Савицкого, ничего, ему можно дать другую должность.
- Что ж, ваше предложение вполне разумно,- сказал я.- Попытаюсь вашу просьбу выполнить. Как вы смотрите, товарищ Якир, если мы дадим вам сорок пятую дивизию?
- Лучше и не придумаешь. Давайте, не пожалеете. На том мы распрощались. Я сел в седло и поехал на узел связи. По прямому проводу связался с Киевом, пригласил командующего армией Семенова и предложил ему назначить Якира начальником 45-й дивизии, а вместе с ним командировать туда и несколько его товарищей. Семенов заколебался, сославшись на то, что уже послана телеграмма о назначении Савицкого, а Якиру предлагают дать 14-ю армию. Но я под впечатлением недавнего разговора с Якиром настаивал на своем.
В начале июля 1919 года Иона Эммануилович Якир был назначен начальником 45-й дивизии. Собственно, дивизии еще не существовало, но Якир очень быстро из разрозненных полупартизанских отрядов и частей создал вполне организованное и боеспособное соединение, которое впоследствии прославило себя на многих фронтах. Рядом с ним грудились его боевые соратники Гарькавый, Левензон и Княгницкий. Позже Княгннцкий принял командование 58-й дивизией.
К августу положение на Украине резко осложнилось. Назревала опасность захвата ее вражескими войсками. Владимир Ильич, обеспокоенный угрожающим развитием событий, 9 августа направил Реввоенсовету 12-й армии и Украинскому правительству специальную директиву. Он настойчиво требовал приложить все силы для защиты юга Украины, так как дело идет о судьбе революции.
Ленинскую директиву обсуждали военные и партийные руководители Одессы, Херсона, Николаева и приняли решение создать Южную группу войск Красной Армии, которая должна была стать нашим щитом и мечом в этом районе. На должность командующего войсками группы выдвигался товарищ Якир, о чем Реввоенсовет 12-й армии получил срочную радиограмму. Якира мы все уже хорошо знали как великолепного организатора и боевого командира, поэтому Реввоенсовет его назначение немедленно одобрил, утвердив одновременно членами Реввоенсовета стойких, проверенных большевиков - Гамарника, Затонского и Картвелишвили.
Обстановка продолжала осложняться. В конце августа мы вынуждены были оставить Киев. Реввоенсовет 12-й армии перебазировался в Новозыбков. Но еще до этого, несколько ранее, связь с Южной группой, осуществлявшаяся исключительно по радио, прервалась. Мы успели только передать приказ войскам группы наносить противнику мощные концентрированные удары и во что бы то ни стало пробиваться на север, на соединение с остальными частями армии.
Все эти дни и ночи были заполнены тревогами и ожиданиями: авось от Якира дойдет до нас хоть какая-нибудь весточка. Но, к величайшему огорчению, вестей не было. Что происходит с Южной группой, как дерутся 45, 47 и 58-я дивизии, какие несут потери - мы ничего не знали. И все же верили, надеялись, что Якир не подведет и боевое задание выполнит.
Так в томительном ожидании прошло больше десяти суток. По нескольку раз в день мы «мучили» нашу радиостанцию, вызывали начальника радиослужбы и требовали от него установить связь с Якиром. Но тщетно! Якир молчал...
И вдруг, совершенно неожиданно, пришла радостная весть: начдив-44 Дубовой сообщил, что связь с Южной группой установлена. Мы, конечно, забросали Дубового вопросами, стремясь поскорее выяснить интересующие нас подробности, перепроверяли сообщение, уточняли, что именно передал Якир, в каком состоянии находятся части, где они сейчас... Иона Эммануилович, оказывается, все время пробивался с боями на север и просил разрешить ему двигаться к Житомиру, на соединение с 44-й дивизией.
