Антонов помрачнел и словно пес огрызнулся:
— А вы не очень то! Если думаете на меня эту мокруху повесить — так хрен! Я даже под прессом вашим не пойду в сознанку! Не убивал я Вальки!
— Постойте! Постойте! С чего вы взяли — что мы на вас мокруху, как вы говорите, повесить хотим? Мы просто вопросы задаем. Мы ведь должны — убийцу вашей вали найти! — миролюбивым тоном сказал Степанов.
Антонов посмотрел на него с надеждой, но в ответ зло буркнул:
— Ага — как же! Знаю я ваши методы ментовские! Вы, если судимый — так сразу, на кичу, отправить торопитесь! Вам то план раскрываемости нужен, а не бандюгу этого. Козла поймать! Моя б воля — я сам бы его поймал! Сам бы ему яйца вырвал и на шею намотал! Я хоть как вы и говорите — синяк, все равно о кодексе чести знаю! И баб некогда не прессовал!
Алексей заметил, что парень говорил искренне. Он возбудился и покраснел. На шеи вздулись вены.
— Вы, Антонов. Не гоните коней то! Не гоните! Нас тоже на нахрап нечего натягивать! Понятно! Если мы вам подозрительные вопросы задаем — значит так нужно! Мы ведь тоже тут не в фантики играем! Мокруха! Валя то твоя в речки искупалась! И если так разобраться — откуда нам знать, что ты ее сам мен придушил дома по пьяне! А сейчас нам тут — туфту гонишь, что вы с ней расстались! Может сам и отволок на речку!! А тут комедию играешь! — Степанов сорвался.
Такого с ним не было давно. Но на это раз он решил сделать это специально. Это был один из его приемов допроса. Иногда — он помогал. Антонов, увидев напор Алексея — сник и опустил глаза. Под нос он тихо буркнул:
— Гадом буду начальник! Не я! Век свободы не видать!
Степанов, тяжело вздохнул и, посмотрев на трясущиеся руки Антонова — более мягко сказал:
— Ну, ладно — с кем пил то вчера?! Колись — и смотри, все, по полной! Иначе — почую, что виляешь — в миг в КПЗ пойдешь на трое суток! А там, посмотрим — какой ты стойкий!
Антонов всхлипнул и почесав нос кивнул на графин:
— Дайте еще водички. Колосники горят!
Разин в очередной раз плеснул ему из графина.
— В общем, так. Мы вчера с Метлой побухали. А Валька на работе была. Вот и все. Потом она пришла — ну и нам закатила скандал! Ну, разругались. Было! Но, я ее не бил, она напротив мне по спине — скалкой саданула. И как всегда — к мамане побежала! Вот! Больше, я ее не видел!
— Хм, к мамане — это на Дружбы, что ли?! — переспросил его Сазонов.
— Ну, да! Дружбы семнадцать. Вы ведь видели прописку! Она постоянно к ней бегает, как мы поссоримся!
— Поссоримся! Как напьешься, скажи! А то нашел слово — поссоримся… — проворчал Сазонов.
— Постой — а кто этот Метла? Что за погоняло такое? Кличка?
— Ну. Метелкин. Игорь. Корешь мой. Мы с ним бывает — раздавим бутылек! А моя — то есть Валька всегда в штыки все воспринимала! Я ей и так, говорил, мол — лучше дома выпить. Так нет! Всегда против! И на метлу всегда полкана спускала!
— А где сейчас это Метелкин? Он может подтвердить твои слова? — подал голос Разин.
Его очки блеснули, словно пенсне Берии. Антонов обернулся к нему:
— Ну, так у него и спросите! Я не знаю — где он сейчас! Ночевал у меня! А утром повалил куда то…
— А где он живет? Метла твоя? — допытывался Сазонов.
— Хм, у матери. Бабы то у него нет. Где ж ему жить. Они вдвоём.
— А адрес?
— Ленина сорок восемь! — ответил за Антонова Алексей.
Илья растерянно посмотрел на Степанова и восхищенно воскликнул:
— А вы откуда знаете?
— Знаем… — буркнул Степанов.
Он давно понял, что Метла был не кто иной, как его одноклассник — Игорь Сергеевич Метелкин.
— Не — вы и впрямь — опер! По повадкам вроде нет, а по базару! И чешите все! Знаете! Ну, елки палки! — удивился Антонов.
— Ладно, Михаил Петрович. Надо к Метле этому съездить. Поговорить. Рассказ — этого проверить. — Загадочно сказал Степанов.
— Ну, поехали! — Сазонов стал со стула и снял трубку с телефона:
— Артем? Я это приведу к тебе сейчас мужика одно — так он пусть у тебя посидит в обезъяннике. Пока мы съездим тут по одному адресу! Хорошо! — обратился он в трубку.
— Начальник! За что в обезъянник то? Я ж все рассказал! Не имеешь права! — запротестовал Антонов.
Но Сазонов, взял его за локоть и, подняв со стула — потащил к выходу:
— Посиди пока! Может — чего еще вспомнишь. А мы проедем к твоему корешу! Так надежней будет! М вообще Антон — ты, что правил не знаешь? Ты ведь пока единственный свидетель. Кто — видел живой Валентину. И не известно — свидетель ли?!
Антонов понял, что сопротивляться бесполезно и покорно пошел с Сазоновым в дежурную часть. За ними из кабинета вышли и Степанов с Разиным.
Глава 3
Улица Ленина по своему определению не должна была быть бы такой. Разбитая дорога, покосившиеся дома и кучи мусора на обочине. Названые в честь вождя мирового пролетариата, улицы имени Ленина, обычно представляли, из себя — образцово показательное место, в любом, населенном пункте России. В любом, но не в Рогачево.
«Волга» тряслась по ухабам. А Степанов с трепетом всматривался в окно. Его одолели воспоминания детства. Когда — то, много, много лет назад, он бегал здесь с друзьями. Счастливый и беззаботный. На глаза Алексея, наворачивались слезы:
— А ты чего это Леша дом этого метлы то знаешь? Откуда? По работе что ль? — спросил его Сазонов, попыхивая папиросой.
Чтобы не дышать этим едким дымом, Попов почти полностью — открыл окно. Он корчил недовольные гримасы, но сдерживался и нечего не говорил. Степанов помолчав тихо буркнул ему:
— Вот сюда. Поверни к этому дому с зелеными наличниками. Это и есть сорок восьмой.
Волга съехала с дороги и остановилась возле покосившихся деревянных ворот. Гнилые от времени доски уныло торчали в разные стороны.
— Да, я не услышал ответа? Леша — ты откуда Метлу то знаешь? — повторил вопрос Сазонов.
Степанов взглянул на него и тихо сказал:
— Из прошлой жизни.
— А если серьезно?
— А если серьезно. Так этот метла — мой одноклассник. Вот.
Сазонов удивлено осмотрел ему в глаза:
— Дам ну? Это, что так бывает?
— Как? — не понял его Алексей.
— Ну, как в кино! Приехал — лощенный опер, из управы, и у него, все пошло!
— Ну, ты Михаил Петрович брось тут! Ревновать к работе! Это не к чему! Это наша общая удача! Одна на всех! По оперскому закону — все побеждают. Или все обсераются!
— Да, хм. Это у вас так? Хорошее правило. — Сазонов кряхтя выбрался из автомобиля.
Степанов выскочил из Волги словно спортсмен. Он встал — широко расставив ноги и посмотрев на калитку, тихо сказал Сазонову:
— Значит так. Если сейчас его мать Раиса Петровна меня не узнает, то молчите. Так легче разговаривать. Она женщина трудная. Понятно?
Михаил Петрович кивнул головой и, закурив очередную беломорину — заскрипел своими валенками по снегу. За воротами надрывался здоровенный пес. Его хриплый лай был похож на работу фрезерного станка. Собака заливалась так, что казалось вот — вот, сдохнет, от собственной злости. Разин, обогнал Сазонова и подскочив к воротам, сильным ударами — постучал в калитку. Долго на стук никто не реагировал Наконец где то вглубине двора открылась — скрипнув несмазанными петлями дверь и женский голос недовольно крикнул:
— Ну?! Кого еще черт то несет? Если к Игорешки пришли, так его — нету! Нет его дома!
— Хозяйка, откройте! Мы из милиции! — крикнул женщине Разин.
Пес продолжал гавкать, но через несколько секунд засов звякнул и перекошенная калитка растворилась. На пороге стояла старуху. Красный платок на голосе и черная фуфайка — стандартная одежда для жителей Рогачево. Старуха перекрестилась и попыталась улыбнуться. Но вместо этого — у нее, получился какой — то беззубый оскал Морщинистое лицо и маленькие бусинки темных глаз. Они — внимательно всматривались, в не прошенных гостей.
Старуха, протянула руку — не пуская гостей во двор. Сазонов, заглядывая ей за плечо, ласково спросил:
