Женщины кивнули в знак того, что все понимают, и Девлин продолжил:
— Мы уже никогда не узнаем, каким образом Жюлю удалось так долго держать у себя эти немецкие документы, чтобы успеть сделать с них фотокопии. Документы очень подробные, это точный список похищенных сокровищ. Удивительный список, стоимость некоторых предметов исчисляется миллионами фунтов стерлингов. Молодому немецкому охраннику каким-то образом удалось украсть и спрятать часть этих предметов перед самым концом войны, когда кругом царил хаос и все пытались спасти свои шкуры. Потом охранник тайком вывез эти сокровища, и можно с большой долей уверенности утверждать, что заплатил ему за это Йозеф фон Штафель, высокопоставленный офицер вермахта. Второй раз имя фон Штафеля всплыло в Бразилии, и мы знаем, что именно в эту страну бежали многие нацисты сразу после войны. Некоторым из них грозило возмездие за участие в пытках заключенных в концлагерях, другие спасали свои состояния, нажитые преступным путем. Фон Штафель продал несколько картин и некоторые ювелирные украшения, и жил себе в роскоши, охраняемый многочисленными телохранителями. За ним охотились, но затем его след был потерян на многие годы. — Девлин замолчал и посмотрел на Кэтрин. — Вот почему к этому делу привлекли твоего отца и Жюля. Израильская разведка «Моссад» тоже охотится за нацистскими военными преступниками, и некоторые из них просто как бы исчезли, а других тайком вывезли в Европу, где они предстали перед судом за свои преступления. Один из агентов «Моссада» дал «Немезиде» ниточку к фон Штафелю, которому сейчас около восьмидесяти лет. Он особо не интересовал «Моссад», поскольку не был замешан в преступлениях против евреев, но за эти сведения израильтяне получили информацию о двух нацистах, которых интенсивно разыскивали.
Девлин помолчал и выпил вина.
— Жюль очень хотел поехать в Бразилию, но, как мы знаем, не смог. А Джон поехал и встретился там с двумя другими правительственными агентами. Американцы были заинтересованы в розыске нескольких картин, поэтому временно прикомандировали к «Немезиде» двух своих агентов.
Кэтрин слушала очень внимательно, все личные чувства к Девлину отошли на второй план. Он очень четко излагал факты, и Кэтрин даже представила себе гасиенду, запрятанную в джунглях Амазонки, и бывшего офицера вермахта, который живет в роскоши за счет огромных богатств, награбленных во время войны.
— Поскольку Джон работал вместе с Жюлем над несколькими делами и между ними возникло полное доверие и взаимопонимание, Джон посылал другу шифрованные письма… Не забывайте, оба были классными специалистами в области криптографии, и никто в мире не мог прочитать эти письма, кроме Жюля. — Девлин наклонился вперед и протянул Кэтрин небольшой сложенный листок бумаги. — Уверен, что это одно из тех писем.
Кэтрин развернула листок, губы ее дрожали, она едва сдерживалась, чтобы не расплакаться. Она принялась рассматривать странные значки, ни один из которых не имел никакого смысла, а затем удивленно посмотрела на Девлина.
— Мой отец… он писал этим кодом? — от волнения спросила Кэтрин по-английски.
Некоторые из значков на первый взгляд напоминали арабскую вязь, но, приглядевшись внимательнее, она разглядела элементы иврита и латыни. Значки были маленькими и аккуратными, написаны черными чернилами, ручкой с тонким пером, располагались они в строчку.
— Я пока не нашел листок с ключом к шифру, — продолжил Девлин. — Но я еще не просмотрел как следует все бумаги. На мой взгляд, посылая эти письма Жюлю, Джон преследовал две цели. Во-первых, он хотел быть уверенным в том, что если с ним что-то случится, то у Жюля сохранятся его отчеты. А во-вторых… — Девлин замялся. — Эти письма были своего рода страховкой.
Кэтрин почувствовала, как у нее все похолодело внутри, поскольку от этого слова веяло чем-то нехорошим, опасным.
— Страховкой? — Сердце ее забилось учащенно. — Что ты хочешь этим?..
— Мне кажется, он подозревал кого-то из высокопоставленных сотрудников «Немезиды» в предательстве.
— Боже мой!.. — тихо промолвила Луиза и перекрестилась. — Кого?
Девлин нахмурился.
— Вопрос на миллион долларов. — Он взглянул на Кэтрин. — Наверное, именно поэтому Джон и скрылся.
— А американец, тело которого нашли… — начала Кэтрин.
— В этот день обнаружили не одно тело, — оборвал ее Девлин. — Ты ведь не знала об этом, да? Там была устроена засада… Несколько человек напали на автобус, проезжавший в отдаленном районе… Сообщение об этом не попало в газеты. Думаю, твой отец знал, что охотились за ним.
— Извините меня…
Кэтрин вскочила с дивана, зажав рукой рот, и выскочила из гостиной, борясь с приступом рвоты. Она бегом поднялась по лестнице в ванную, склонилась над унитазом, и ее вырвало. Потом, присев на краешек ванны, она ждала, пока утихнет колотившая ее дрожь. Ее отец жив… Он жив!.. Но где он? Этот вопрос гремел в ее мозгу. И кто в «Немезиде» мог желать его смерти? Возможно, отец догадался, кто предатель, но, проверяя свою догадку, совершил неосторожный шаг? Все эти вопросы были слишком сложными для нее. Кэтрин почистила зубы и сполоснула холодной водой пылавшее лицо. Но может, это просто предположение Девлина, если только он тоже не подозревает кого-то в «Немезиде» и во время чтения документов не получил подтверждение своим подозрениям.
Кэтрин присела на краешек ванны и принялась массировать пульсирующие виски. У нее больше не было сил слушать рассказ Девлина, но все же хотелось узнать ответ на терзавший ее вопрос. Кто были те люди, которые следили за ней? Откуда они взялись? Кэтрин обхватила плечи ладонями и сидела, не шевелясь. Через несколько минут ее разыскал Девлин, в руке он держал стакан с пузырящейся светлой жидкостью.
— Луиза велела мне отнести тебе вот это. Выпей все до дна.
— Что это?
Кэтрин взяла у него стакан.
— Алка-зельцер или что-то в этом роде. Ты себя плохо чувствуешь?
Кэтрин кивнула и выпила шипучую микстуру.
— Ты спустишься вниз? — поинтересовался Девлин.
— Да, через несколько минут. Оставь меня одну.
Девлин молча повернулся и вышел из ванной, Кэтрин снова осталась одна. Уходя, Девлин включил для нее свет на лестнице. Кэтрин слышала, как он спустился вниз, потом открылась дверь гостиной, и наступила тишина. Ей тоже было пора спускаться. Она глубоко вздохнула, поднялась и вышла из ванной.
Полночь. Темнота. Раздался бой часов на ратуше, странный бой, какой-то скрипучий и слегка неравномерный. Луиза в первый же день говорила, что такой бой у этих часов уже много лет, все привыкли к нему и даже полюбили этот необычный звук, поэтому никому и в голову не приходило отремонтировать часы. Кэтрин лежала на кровати, комнату освещал лишь бледный, холодный свет луны. Под бой часов в памяти мелькнули какие-то воспоминания, но тут же исчезли.
Девлин все еще находился внизу, он пытался отыскать какую-нибудь ниточку к шифру, которым пользовались ее отец и Жюль. После того, как Кэтрин почувствовала себя плохо, Девлин рассказал им еще кое-что, но ничего такого, что могло бы снова расстроить Кэтрин. А потом они с Луизой рассматривали старые семейные фотографии, которые тоже хранились в шкатулке. Особенно заинтересовала Кэтрин фотография, сделанная много лет назад, на ней ее отец и Жюль были сняты в уличном кафе в Авиньоне. Кэтрин долго разглядывала ее, понимая, что Девлину уже не до их разговора, что мысленно он уже снова окунулся в свою работу. И, несмотря на свои чувства по отношению к Девлину, она не могла не восхищаться его способностью сосредоточиться на работе, не обращать больше внимания ни на что.
Около часа назад Кэтрин попросила ее извинить и покинула гостиную, оставив Девлина и Луизу вдвоем. Бой часов смолк, раздался крик совы, и снова наступила тишина. Деревня спала. Здесь не было ночной жизни, открытых допоздна ресторанов, не сновали машины. К полуночи все жители Сен-Доминик уже находились в своих постелях.
Перед тем как лечь, Кэтрин подперла стулом ручку двери своей спальни. Она не знала, почему сделала это, ведь интуиция подсказывала, что Девлин не попытается зайти к ней. Но все равно, если бы на двери была задвижка, Кэтрин воспользовалась бы и задвижкой. Чтобы он в любом случае не смог проникнуть в ее комнату. Девлин ей не нужен, она прекрасно обойдется без него. С этой мыслью Кэтрин почувствовала, что засыпает, и последним ее осознанным воспоминанием была та чудесная фотография, с которой Луиза обещала сделать ей копию.
