А потому Европейский суд по правам человека в Страсбурге 24 июля 2008 года вынес решение в пользу Кононова и постановил выплатить ему компенсацию в размере 30 тысяч евро (полковнику запаса 30 тысяч оказалось мало, он назвал эту сумму «издевательством»)[72].

В.М. Кононов с российским флагом в руке. Однако уехать в Россию из буржуазной Латвии он отказался.

Европейские бюрократы рассчитывали, что латыши проглотят горькую пилюлю и заткнутся. Но те оказались последовательными и в январе 2009 года обжаловали решение страсбургского суда, после чего оно было рассмотрено в Большой палате Европейского суда по правам человека. Доказанный факт убийства 9 гражданских лиц в политкорректной Франции проигнорировать не решились, и 17 мая 2010 года, отменив решение Малой палаты, Большая палата признала приговор Латвии в отношении Кононова справедливым — на основании статьи 7 Европейской конвенции о защите прав человека. Таким образом, юридический прецедент для расследования преступлений, совершенных в годы Второй мировой войны советскими партизанами, был создан.

Наряду с тем процесс показал всю условность западного термина «коллаборационист» применительно к гражданам союзных республик, входивших в состав СССР во время войны. Ведь все эти якобы «союзные» республики фактически были оккупированы РСФСР.

Поэтому коллаборационистами можно было считать только граждан РСФСР, но никак не жителей территорий, оккупированных в период Гражданской войны 1918—20-х или в 1939—40 гг. Один из участников фильма «Беларусь пад нямецкай акупацыяй. 1941–1944» абсолютно верно сказал:

«Если принять за основу определение „коллаборационизма“, как сотрудничество с врагом во вред своей державе и своему народу, то какой же я коллаборант?»

Судите сами. Бороться против власти коммунистов (ныне трижды проклятой) под лозунгом «Беларусь — перад усім!» («Беларусь — превыше всего!» — фраза из гимна Беларуской краевой обороны) — это «предательство». А воевать за власть комиссаров во главе со Сталиным, Молотовым и Берией, за расстрельные «тройки», голодомор, тотальную русификацию, да еще под это дело убивать своих мирных сограждан — это патриотизм! Такую позицию патриоты стран, превращенных в свое время в колонии России, воспринимают как циничную и подлую.

Именно для замены понятия «патриотизм» была придумана ширма — понятие интернационализма. Молодежь призывали геройски сражаться и умирать за победу интернациональной коммунистической идеи. Истинная же цель призывов была иной: сохранение власти преступной шайки — коммунистических правителей СССР и созданной ими массовой преступной организации — ВКП(б).

В последнее десятилетие на головы бывших советских граждан вылилось столько горькой правды из рассекреченных документов, что, казалось бы, дальнейшие разоблачения невозможны. Но в Беларуси хватает тайн. Одна из них — преступления бойцов партизанских отрядов против местного населения. Уголовные дела, заведенные на партизан, считались секретными и хранились в архиве КГБ, а затем документы с грифом «совершенно секретно, при опасности — сжечь» переданы в Национальный архив Беларуси. Теперь они доступны историкам. Но, в отличие от подвигов, партизанские преступления описывать не спешат. Неблагодарное это дело: рассказывать о преступлениях тех, кого считали героями…

Законы военного времени рассматривали эти поступки /пьянство и мародерство — М.П./ как преступления, карающиеся самым строгим образом — вплоть до расстрела. Но смерть на войне всегда рядом, а удовольствия редки. И потому среди отчетов о боевых действиях, посылаемых первому секретарю ЦК КП(б)Б Пантелеймону Пономаренко, были и такие:

«Довожу до вашего сведения об исключительном безобразии отряда Боготырева. Начиная с июня, отряды не вели никаких боевых действий. Занимаются мародерством и пьянством. Основали 5 винокуренных аппаратов. Устраивают именины и дни рождения, сопровождаемые недельными попойками. Сам Боготырев женился и в официальных приказах разрешает женитьбы. Завел себе до десятка ординарцев и требует для себя приготовления изящных блюд. (…) Боготырев вызывает смех и презрение населения. Партизаны Боготырева похожи на клоунов — лисьи горжетки на воротниках».

Несложно представить, как жили партизаны: об этом рассказывает едва ли не каждый второй фильм, снятый на киностудии «Беларусьфильм», получившей в советские времена весьма точное название — «Партизанфильм». Землянки, вырытые в лесной чаще, котлы на костре. К сожалению, никто из режиссеров не рассказал, откуда берутся продукты, из которых партизаны варили «нехитрую» еду в этих самых котлах. (…).

Партизаны кормили себя за счет захвата муки, зерна, скота и др. в немецких имениях, за счет захвата со складов противника, угона скота полицейских и захвата их продуктов питания. Среди военных документов действительно есть отчеты о боевых операциях на «складах противника». Однако были и другие бумаги — жалобы крестьян на партизан. Вот лишь несколько подобных заявлений, написанных командирам отрядов и в местные органы НКВД:

«22 июня 1943 г. партизанами отряда „За Советскую Белоруссию“ взята коровка рябой масти, которая у меня одна. С хозяйства больше ничего не имею. Семья моя состоит из двух человек и трех детей беспризорных, батьки которых погорели в деревне Кузовичи».

«С 11 на 12 января 1943 г. к нам зашли партизаны из отряда Захарова, трое человек и потребовали от нас одежду и сапоги. Голого Владимира (хозяина дома. — Е.А.) выводили стрелять. После этого мы были вынуждены отдать брюки двое суконных, сапог две пары хромовых и одну пару простых. Кроме этого сделали обыск и взяли шерсть овечью, три наволочки белья, овса мешок. Вышеуказанные вещи были взяты последние, и мы совершенно без одежды».

По словам жителей деревень, «грабительские заготовки» отличались от карательных экспедиций немцев лишь тем, что одни говорили по-русски, а другие — по-немецки.

Как следовало из докладной записки секретаря Логойского райкома партии Ивана Тимчука вышестоящему руководству, «на заготовках настолько обобрали крестьян Ильянского, Курилецкого, Кривичского районов, что получились антисоветские настроения. В прошлом году это были прекрасные люди, готовые на все за советскую власть, сейчас совершенно противоположное». Доходило до курьеза: однажды запуганное и обобранное население деревни Родевичи «при виде партизан стало скрываться».

Без самогонки партизаны жить не могли (Сумское соединение, июль 1943 г.).

(…) Нередкими были и жестокие побои. Партизаны отряда им. Котовского избили 60-летнего сторожа. Тимчук писал: «Старик показывал нам избитые места, это что-то ужасное: тело порублено и синее».

Порой «заготовки» напоминали самый обычный грабеж. Летом 1943 г. партизанский отряд № 7 проводил боевую операцию в Лoгойском районе. Как это нередко происходило, безоружное население попряталось в лесу. Бой закончился, и командование, пользуясь отсутствием крестьян, «дало указание обыскать ямы по деревням, где крестьяне кое-что спрятали от немцев». По сообщению Тимчука, «очень тяжелое, враждебное настроение вызвало у крестьян это действие. Крестьянин возвращается из лесу и узнает, что его имущество забрали партизаны».

(…) Голодали ли партизаны? Вот как описывают свою жизнь бойцы отряда им. Калинина:

«Нормирования в питании не было. Хлеб раздавался столько, сколько мог съесть человек. С мясными продуктами ограничения тоже не было. Имели свою прекрасную скотобойню. Больные всегда были обеспечены маслом и другими молочными продуктами».