Наши гости тоже выглядели довольными. Брат Грэйс… Стив… Стен… забыла — так и лучился от радости. А этот противный Ал перебрасывался довольно смелыми шутками с деревенскими девчатами. И ещё он быстро спелся с моим братом Шоном на любви к книгам, а с Ахиллом с удовольствием сражался в шахматы. Братья даже пригласили новых друзей приехать ближайшим летом, соблазняя прыжками со скалы, охотой на лисиц, и ещё какими-то развлечениями — я старалась не прислушиваться. Подумаешь!
Ребята обещали навестить нас, если их отпустят родители. Если бы вместе с Грейс — отпустили бы запросто, только, так ведь ещё и она должна захотеть приехать сюда снова. А она как раз заканчивает Хог и не вполне пока определилась с планами. Но расспросив братьев о том, бывают ли у нас большие волны, Ал твёрдо сказал, что уговорит родителей его отпустить. Мол, у них в Австралии, откуда он родом, будет зима, когда у нас лето. А он любит поплясать на волнах, и в этом нет никакой магии. Заинтриговал, одним словом, всех. Даже Джесс, услышав это, сообщил, что желал взглянуть бы на такое «поплясывание» своими глазами. Мол, слышать — слышал, а видеть не приходилось.
Что ж, я была не против, если они приедут ещё раз летом, главное — чтобы не надолго. А то все эти гости бывают очень утомительными. Ну, то есть, это бабушка так говорит, а я с ней вполне согласна. Но всё же, почему-то порадовалась, когда Ал уверял братьев, что обязательно уговорит хаффлпаффского капитана по квиддичу навестить нас летом. Только не поняла — капитана этого года Грейс, или другого, который сменит её…
Потом, после разговоров в пабе, был обед дома. Бабушка Лиз тоже вышла в столовую, хотя присоединяется к нам она не слишком часто — завтракает и ужинает всегда у себя в башне, а в обед — когда как. Так вот, она, как всегда, завела свой обычный разговор о родственниках наших гостей — Грэйс и её брата Стефана. Долго расспрашивала о предках, как с отцовской, так и с материнской стороны и заметно утомила всех этой темой. Очень уж настырная наша бабуля!
Даже Алу досталось. Но он от расспросов быстро отбоярился, сказав, что «не очень хорошо осведомлён в этом вопросе, но если миссис Лиз Маккена желает, то в следующий приезд даст ей полный отчёт». Мы с Мэттом и Реганом дружно фыркнули, расплескав сок. Шон с Ахиллом выжидающе уставились на бабку, а та возьми и скажи, что в таком разе непременно ожидает этого австралийца в гости не позднее июля. И уж провалами в памяти она не страдает, так что придётся ему своё обещание выполнить. Даже я посочувствовала Алу — не знает, малыш, с кем связался. Да и братья посмотрели на него в стиле: «ну ты попал!» Очень уж настырная наша бабуля! А ведь он вполне понимал, что делает — выцарапал же приглашение. И по виду не скажешь, чтобы будущий допрос с пристрастием его сильно волновал. Ну, это он зря, если надеется отделаться сухим отчётом о памятных датах семьи за последние лет пятьдесят, или каким-то другим способом увернуться от бабушки, то тут это не прокатит. И, пожалуй, я теперь тоже буду с интересом ждать его летнего визита. Не откажу себе в удовольствии, понаблюдать за страданиями этого нахала под градом бабулиных вопросов.
Когда расходились из-за стола, папа взглядом показал мне в сторону своего кабинета — понятно, хочет поговорить. Думала, он станет меня расспрашивать — а вот и нет. Велел сесть у камина и перечитать письма, которые я сама же писала ему.
— Подумай хорошенько, Вилли, о том, что ты приметила в Хогвартсе. А потом расскажи мне, — и принялся за бумаги на своём столе.
Сказать по правде, с первого раза я не сообразила, о чём он. Ну да, много разных событий произошло — обо всех их я писала в своих посланиях. Но почему мне нужно всю эту кучу происшествий вот так сразу обдумывать? В общем, кажется, я не оправдаю папиных ожиданий. Тем не менее, пробегая в третий раз глазами по листам и не находя в них решительно ничего такого, на чём следовало бы сосредоточить внимание, чисто на автомате колданула проявку старых записей. Ну, не то, чтобы на автомате, но папа часто подчёркивает важные места. Он же учитель — вот и привык отмечать ошибки в тетрадках.
Точно — есть пометки. Но стёртые обычным заклинанием ластика. И на многих других моих посланиях тоже есть. Так-то куда веселее. Итак, папу заинтересовали Квиррелл с его заиканием и вонючей чалмой, трёхголовый пёс в запертом отрезке коридора, драка Сейпа с доспехами рядом с охраняемым собакой местом и подоспевшая сюда же наш декан.
Ну конечно — собака что-то охраняет! А Квиррелл приманил тролля к Большому Залу, чтобы создать панику и, воспользовавшись суматохой, это «что-то» спереть. Я же тогда унюхала чесночный запах от его тюрбана неподалеку от той самой двери. Вопрос о том, что же это за штуковина, разумеется, открыт. Но Поттер-Уизли-Грейнджер-Лонгботтом явно видели пса, и уж Гермиона наверняка догадалась, что он там сидит не просто так, а сторожит некую ценность. Тогда её вопрос о Николасе Фламеле приводит нас к Философскому Камню.
На первый раз эта версия выглядела вполне прилично. Её я папе и выложила.
— Ниже ожидаемого, Вилли, — ухмыльнулся отец. — Но у тебя пока есть время — подумай ещё. Я не имею ввиду сегодня, но, если ты до конца каникул не сообразишь что к чему — в школу я тебя не отпущу.
Я ушла в родительские покои, где Эсми поверяла маме свои переживания из-за парней. Сидела тихонько, прислонившись к тёплому боку печурки, и делая вид, что вяжу, перебирала в памяти отмеченные папой события и вспоминала о том, о чем позабыла упомянуть в своих письмах. И ещё ведь отец кое-что подсказывал. Точно — он писал мне, что Квиррелл прячет под чалмой какую-то… наверное, это нехорошая вещь. И Дамблдор непременно о ней знает.
Ну да, не мог директор допустить к работе чудика с ненормальностью, примотанной к голове, не оценив возможных опасностей, которыми эта штуковина грозит ученикам. И ещё этот самый директор так прямо мне и сказал — что позволено Гарри Поттеру, то не позволено больше никому другому. Увы, о самом Гарри я знаю мало. На Травологии он вполне себе обычный, а в квиддиче — вообще молодец. Если бы не дурацкое поведение метлы… Ему явно пытались подстроить гадость. Глупо мешали — на глазах всего стадиона. Можно подумать, такая куча волшебников позволила бы парню разбиться у себя на глазах!
Но Поттер знает о трёхголовом псе, а Квиррелл пытался добраться до того сокровища, которое эта собака охраняет — иначе ему незачем было подтаскивать тролля. Снейп и Спраут тоже заинтересованы в сохранении этого предмета — они почуяли опасность… точно — ученикам их факультетов добраться до факультетских гостиных проще — потому что расположены они в подвалах. То есть — оба сообразили, что тролль служит для отвлечения внимания и примчались ловить вора.
Увы, эти размышления ни на дюйм не продвинули меня к разгадке заданной папой задачи — я просто обосновала ранее сделанные заключения. Самое слабое место в них — версия о философском камне. Он принадлежит своему создателю — Николасу Фламелю уже, наверно, лет шестьсот. И чего бы этому артефакту оказываться у нас в Хогвартсе? Да ещё именно в тот момент, когда там поселился Гарри Поттер? А почему я подумала об этом артефакте? Из-за вопроса Гермионы, которая дружит с этим самым Мальчиком-Который-Выжил.
Отличный повод, чтобы сделать первый вывод — комбинация с тайником, охраняемым собакой, устроена Дамблдором для Гарри. И именно этого почти маггла пытаются убедить в том, что прячут в Хоге философский камень. Почти такая же маггла Гермиона тоже готова в это поверить — оба они новички в волшебном мире и только осваиваются с его реалиями. А, что касается третьего члена их компании — рыжего Уизли по фамилии Рон, то он волшебник только по рождению, а по жизни… не стану применять бранных слов по отношению к человеку, не способному уследить за своими руками — он тогда так ими размахивал, что Гарри пару раз пришлось отскакивать, чтобы не попасть под раздачу. Какое-то он мяу. И нервное к тому же. В общем — такой лопух запросто может поверить в появление в школе Философского Камня.
