Ифнесс подошел взглянуть на резервуар. С обеих сторон от кюветы отходили стеклянные трубки. Через трубки были пропущены тонкие волокна, соединявшиеся с асутрами. «Они в оцепенении, — заметил историк. — Вероятно, поглощают энергию или информацию, а может быть, просто спят или развлекаются». Землянин помолчал, заговорил снова: «Мы сделали все, что могли. Масштабы происходящего не позволяют принимать решения в одиночку, малейшая оплошность может привести к катастрофе». Ифнесс снова помолчал, посмотрел вокруг: «Какую сенсацию это произведет в Институте! Чтобы проанализировать все находки, потребуются тысячи специалистов. Пора немедленно возвращаться в Шиллинск. В лодке установлен передатчик. Связавшись с Дасконеттой, я смогу потребовать, чтобы сюда срочно выслали корабль».

«На борту есть кто-то живой, — напомнил Этцвейн. — Кто бы это ни был, вы хотите оставить его на верную смерть?» Будто в подтверждение его словам из-за смятой переборки послышались скребущие звуки.

«Щекотливое дело, — проворчал Ифнесс. — Что, если на нас набросятся двадцать рогушкоев? С другой стороны, если выжившим существом не управляет асутра, можно узнать что-нибудь полезное... Ладно, давайте посмотрим. Но будьте осторожны, не торопитесь! Нет ничего опаснее неизвестности».

Этцвейн подошел туда, где переборка прилегала к скале. Местами между искореженным металлом и камнем оставались щели, создававшие едва уловимое движение воздуха. Почти на уровне глаз темнела бесформенная прореха с рваными краями, шириной больше ладони. Этцвейн заглянул в нее. Некоторое время он ничего не видел. Потом, почти вплотную к лицу Этцвейна, внезапно появилось нечто круглое величиной с большую монету, отливающее, как перламутр, розовыми и зелеными бликами. Этцвейн, порядком нервничавший, отшатнулся, но быстро взял себя в руки и тихо сказал: «Симбионт. Я смотрел ему прямо в глаз».

Ифнесс резко выдохнул: «Он жив — следовательно, смертен. Незачем паниковать».

«Кто из нас паникует?» — подумал Этцвейн, но заставил себя смолчать. Он подыскал подходящий толстый металлический прут и стал крошить камень, расширяя отверстие. Ифнесс Иллинет стоял поодаль с загадочным выражением лица.

Песчаник, уже растрескавшийся от удара при падении сектора, откалывался большими кусками. Этцвейн работал с яростной сосредоточенностью, будто пытаясь отвлечься. Брешь становилась все шире. Забыв обо всем на свете, Этцвейн бешено нападал на скалу... Ифнесс поднял руку: «Достаточно!» Шагнув вперед, он посветил фонарем-кубиком — в проломе стояла темная фигура. «Выходи!» — Ифнесс пригласил незнакомца жестом, освещая путь.

Поначалу симбионт продолжал молча стоять — потом медленно, но решительно протиснулся через пролом. Похожий на высохший, почерневший труп, он стоял, поблескивая циклопическим глазом. На обнаженном теле не было ничего, кроме ремней и трех сумок. В сумке под затылком таилась асутра. Ифнесс обратился к Этцвейну: «Ступайте к выходу, я поведу существо перед собой».

Этцвейн направился в коридор. Ифнесс шагнул вперед и прикоснулся к руке циклопа, показывая ему, куда идти.

Существо прошло по коридору по пятам за Этцвейном в первое помещение, откуда уже был виден лоскут безоблачного неба.

Этцвейн взобрался на скамью, высунул голову наружу и вздохнул. Воздух казался удивительно чистым и свежим. А в небе, в самом зените, висел огромный, медленно вращавшийся диск-звездолет. Обращенный к трем солнцам край красновато-бронзовой оболочки переливался трехцветными слепящими отражениями. Высоко над большим звездолетом парили еще четыре диска поменьше.

Этцвейн смотрел вверх, оцепенев от ужаса. Большой диск постепенно опускался. Нырнув обратно в прореху, Этцвейн сообщил Ифнессу неприятные новости.

«Скорее! — отозвался землянин. — Помогите симбионту выбраться и крепко держите его за ремни!»

Этцвейн вылез наружу и ждал. Снизу, из темной щели, показалась лилово-черная голова с кольцевыми костистыми выступами черепа. Как только появились плечи и кожистая сумка с асутрой, Этцвейн схватил сумку и потянул ее к себе, стараясь оторвать от черного тела. Нервное волокно натянулось — циклоп гортанно буркнул, отпустил края отверстия и упал бы внутрь, если бы Этцвейн не обхватил рукой жилистую шею. Другой рукой он выхватил из-за пояса кинжал и обрубил нерв. Извиваясь и цепляясь членистыми ногами, асутра вылезала из сумки. Этцвейн отшвырнул ее на бронзовую поверхность сектора, потом напрягся и вытащил из дыры лилово-черного антропоморфа. Быстро подтянувшись, выпрыгнул Ифнесс: «Почему столько возни?»

«Я оторвал асутру — вон она удирает. Подержите-ка этого приятеля, я ее добью».

Недовольный землянин нахмурился, но подчинился. Циклоп рванулся было за Этцвейном, но Ифнесс ухватил его за ремни. Этцвейн догнал отчаянно семенящую ногами асутру, высоко поднял тяжелый камень и с силой опустил на темно-коричневое насекомое.

Тем временем Ифнесс отвел внезапно обмякшее, безвольно волочащее ноги существо за выступ скалы, чтобы укрыться от приземляющегося звездолета. На бегу схватив быстроходцев за поводья, Этцвейн последовал за ними.

Историк осведомился ледяным тоном: «Почему вы убили асутру? Теперь симбионт — порожний сосуд. Брать его с собой бессмысленно, одни хлопоты».

Этцвейн сухо ответил: «Я это прекрасно понимаю. Звездолет, однако, приземляется, а мне говорили, что асутры умеют передавать мысли на расстоянии. Вы хотите, чтобы нас поймали?»

Ифнесс крякнул: «Сообщения о телепатических способностях асутр экспериментально не подтверждены». Он посмотрел вверх, на круто поднимающуюся расщелину: «Нужно спешить... Осторожный Фабраш не станет ждать слишком долго».

Узкая, извилистая, усыпанная обломками скал расщелина не позволяла ехать верхом. Этцвейн карабкался впереди и тащил на поводу быстроходцев. За ним пробиралось темное одноглазое существо, растягивая и сокращая напрягавшиеся в перепонках сочленений сухожилия в непривычной для человеческого глаза последовательности. Последним шел Ифнесс, легко и спокойно перешагивавший с камня на камень с отстраненно-задумчивым выражением на лице.

Взобравшись на хребет, они повернули на юг по соседней ложбине и скоро вернулись, спускаясь по осыпи, туда, где оставили проводника. Фабраш похрапывал, прислонившись спиной к скале в удобном месте на склоне, откуда через просвет в каньоне можно было видеть часть покрытой песком равнины. На равнине уже не было ни новоприбывших звездолетов, ни остатков разрушенного корабля. Разбуженный близким перестуком копыт, Фабраш вскочил с испуганным возгласом. Ифнесс поднял руку, призывая его сохранять спокойствие: «Как видите, мы выручили из беды существо, оставшееся в живых после бомбардировки. Вы когда-нибудь встречали что-нибудь подобное?»

«Никогда! — заявил Фабраш. — Ничего себе пугало! В страшном сне не приснится. Зачем вы его взяли? Кто его купит?»

Ифнесс позволил себе слегка усмехнуться: «Редкость в своем роде, уникум! Коллекционер экзотических чучел или владелец бродячего цирка не пожалеет денег на такой экспонат. Кстати, что происходило в верховьях долины?»

Фабраш удивленно воззрился на историка: «Как? Разве вы там не были?»

«Мы скрылись за гребнем холма, — объяснил Ифнесс. — Если бы мы остались, нас могли бы заметить — и кто знает, чем бы все это кончилось?»

«Конечно, конечно, понятное дело. Ну и дела! Я, честно говоря, так ничего толком и не понял. Опустился огромный корабль и поднял остатки разрушенного диска — как прилипший к ладони листок...»

«Один кусок корпуса? — вмешался Ифнесс. — Или два, большой и поменьше?»

«Два, сначала большой, потом другой, поменьше. Когда звездолет отлетел в сторону и нырнул второй раз, я подумал: «Увы! Конец моим компаньонам-работорговцам!» Глубоко огорченный, я сидел и размышлял об удивительной жизни и невероятной удаче Кирила Фабраша, но вы тихонько подкрались и застали меня врасплох. Ха!» Фабраш скорбно покачал головой, порицая себя за недостаток бдительности: «Если б на вашем месте был Хозман Хриплый, не гулять бы мне уже на свободе! Так что вы собираетесь делать дальше?»