Я училась на «четыре и пять», то есть хорошо, но не отлично. Да и когда мне было отличаться, я жила как в тумане — в книгах, мечтах, в чужих и своих стихах. Еще мы с братом пели в хоре Дома пионеров, а в десятом классе я увлеклась театром. Невозможно было не увлечься, драмкружок вел замечательный артист Вологодского государственного драматического театра, Михаил Сергеевич Державин. Он усмотрел во мне талант и артистизм, и я со всей страстью юности окунулась в театральную жизнь. Мы ставили сказку «Два клена», где я играла мать пропавших в лесу детей. Ставили отрывок какой-то классической пьесы, где я играла старую ханжу и злую мачеху, мучавшую свою падчерицу. Мне надевали длинное темное атласное платье из драмтеатра, делали крючковатый нос из гуммоза и рисовали глубокие морщины, а волосы стягивали на затылке узлом. В общем, я играла возрастные и характерные роли, что не каждому доверялось. С игрой на сцене ко мне пришла школьная известность и даже некоторая популярность. А уж среди моих подруг мой рейтинг поднялся на небывалую высоту. В школе мне было хорошо, несмотря на страх, испытываемый нами перед каждым уроком математики и физики. Строгие и придирчивые учителя, математик, Зинаида Ивановна Румянцева и физик, Андрей Илларионович Найден, нагоняли на нас такого страха, что мы только и делали, что учили математику и физику. Не просто учили, а бегали в областную библиотеку и занимались в читальном зале по вузовским учебникам и все равно дрожали как зайцы перед каждым уроком. Мне дрожать было бесполезно, математика и задачи по физике оставались для меня за семью печатями. Но как ни странно, ни Зинаида Ивановна, ни Андрей Илларионович меня никогда не обижали, хотя другим доставалось изрядно. Все разъяснилось, когда я пришла в свою школу на педагогическую практику, учась на третьем курсе института. Учителя встретили меня как родную и Зинаида Ивановна, смеясь, сказала, что сразу увидела мои гуманитарные наклонности. По-моему, она просто поняла мою абсолютную глухоту к точным наукам, но за старание неизменно ставила мне четверки. А удивительный Андрей Илларионович, встретив меня на улице через тридцать лет после окончания школы, не только узнал и назвал по имени и фамилии, но выспросил все о моих успехах и сказал, что всегда знал, что из меня выйдет ученый. Не забыть мне и других моих дорогих учителей: Екатерину Борисовну Морюкову, учительницу литературы и русского языка, Зою Ивановну Петрову, историка, еще одного историка, милую и славную, нежно нами любимую за доброту, Лию Анатольевну Шагину. Екатерина Борисовна, шумная, но совершенно безобидная женщина, хваталась за голову и кричала мне: «Андреева, я запретила библиотекарю выдавать тебе Золя и Мопассана, а ты оказывается, уже все собрания сочинений прочитала! Что из тебя вырастет?» Через десять лет, уча мою младшую сестру, она так же возмущенно заявляла: «Елена, старшие Андреевы книги томами глотали. А ты когда читать соберешься?» В десятом классе к нам пришла новая «англичанка», молодая Лилла Николаевна Лихачева. Чувство юмора, слава Богу, сопровождало и сопровождает меня всю жизнь, и служит надежным щитом и опорой в бурном потоке жизненных невзгод, а уж в школе я веселилась от души не только на переменах, но и на уроках. Лилла, по молодости, веселилась вместе со мной и с остальными. Часто заметив, скорченную мной физиономию, или услышав комментарий к чьему-то ответу, она бежала в угол класса, закрывалась учебником и смеялась до слез. Мы влюбились в Лиллу за простое и доброе к нам отношение, за ее прекрасное знание своего предмета. Из любви к ней несколько человек из нашего класса, включая меня, решили поступать на факультет иностранных языков Вологодского государственного педагогического института. Если бы ее не было, я, может быть, стала бы историком или врачом. Но в отношении меня Божий промысел выбрал Лиллу своим проводником. Я начала учить английский только, чтобы не срамиться перед своей обожаемой учительницей. Мне пока было неизвестно, что судьба уже связала нас одной ниточкой. Когда я поступлю в институт, Лилла уже будет преподавать там английский язык, а потом я поступлю в аспирантуру в Питере, а она поступит туда же после меня, и у нас будет одна и та же научная руководительница, и мы станем «молочными сестрами» в науке. А потом мы будем вместе работать в институте на кафедре английской филологии и учить одних и тех же студентов, и круг замкнется. Вот как бывает в жизни!
Вспоминаю школу № 8, и благодарность наполняет мое сердце. Учителя в России, так же как и работники культуры, всегда были подвижниками. Всегда недооцененные, всегда перегруженные работой и эмоциями, выполняющие свой долг с честью и достоинством. В моей школе были отличные учителя и отличный директор. Ее нельзя не вспомнить, хотя я у нее не училась. Зато, Надежда Васильевна Бойцова учила моего брата и сестру. В них она оставила благодарную память. И еще была одна учительница, благодаря которой многие ученики, и мой брат Шура вместе с ними, стали серьезно учиться в старших классах и поступили в ВУЗы. Она облагородила их характеры своей человеческой и женской красотой, любовью к воспитанникам.
А они в ответ — любили и уважали ее больше других учителей и, уже уйдя во взрослую жизнь, ежегодно собирались у нее дома и рассказывали ей о своих победах и поражениях, получая поддержку и понимание. Эту замечательную женщину, бывшую учительницу немецкого языка и классную руководительницу моего брата, зовут Надежда Даниловна Жила.
В 1964 году мы с подругами закончили одиннадцатый класс, и пришли на выпускной вечер за аттестатами об окончании школы. Как мы готовились к этому вечеру! Мы надели свои новые выпускные платья и туфли, впервые сделали прически в парикмахерских и отправились на бал. Все девочки без исключения были волшебно прекрасны, неузнаваемо взрослы, а мальчики элегантно неуклюжи, они не привыкли носить черные костюмы и выходные туфли. Мама сшила мне белое платье из самой модной ткани, белого капрона в матовую полоску. Я казалась себе шикарной в этом платье с прилегающим лифом, с широкими бретелями и широкой, как колокольчик юбкой в бантовую складку. На ногах красовались новенькие кремовые австрийские туфельки на только что вошедшей в моду шпильке. Тонкие плечи и ключицы отчасти скрывал широкий шарф из той же ткани, что и платье. Шею украшали мамины, длинные бусы «под жемчуг». Дороже и лучше всех было Светино платье, единственное не белое, а нежно лиловое, украшенное крупными цветами, привезенное из Москвы и купленное в валютном магазине «Березка». Рите, Вале, Лиде и Тамаре платья сшили в ателье. Родители тогда на выпускные вечера не ходили, и мы, получив «аттестаты зрелости» и выпив со своими дорогими учителями шампанского, отправились танцевать и прощаться друг с другом, а потом гулять на всю ночь по Соборной горке и по центральной площади у фонтана. Площадь по величине была такая же, как сейчас, только вместо памятника напротив музыкальной школы стоял старый круглый фонтан, слева от него находился кинотеатр им. Горького. А там, где сейчас расположен вечный огонь, был сильно заросший парк, где летом в кустах находили приют мужские компании, коротавшие время за пивом и водкой. В глубине парка, у заборчика стояла большая деревянная горка, для зимнего катания. Так же, как и сейчас эта площадь притягивала к себе людей и служила местом встречи и прогулок населения всех возрастов. Именно сюда отовсюду стекались выпускники школ. Мы бродили по ночному городу, пели и разговаривали о том, что ждет нас впереди. Будущее казалось прекрасным и определенным, почти все выпускники нашей школы собирались ехать в Москву и Ленинград поступать в самые известные и популярные институты и университеты. Вскоре мои подружки уехали и поступили, куда хотели. Ни одна из них не вернулась в родной город. Осталась одна я и еще несколько девочек из нашего класса. Нам суждено было поступать в Вологодский государственный педагогический институт. Моя Рита поступила в ЛЭТИ (Ленинградский электротехнический институт), один из самых престижных в стране. Тамара уехала в Ярославль, где училась в техническом ВУЗе. А Света, Валя и Лида отправились в Москву. Света поступила в знаменитое МВТУ (Московское высшее техническое училище) им. Баумана, куда принимали главным образом мальчиков. Лида тоже получила высшее техническое образование и осталась жить где-то в Подмосковье. Через какое-то время Валя вернулась в Молочное, к родителям. Она закончила Молочную академию и стала в ней же преподавать и заниматься научной работой, достигнув на этом поприще больших успехов. Одна я получила гуманитарное образование. Тогда я восхищалась своими подругами, которые смогли сдать сложнейшие экзамены по физике, химии и математике и поступить в ВУЗы в других городах, особенно в столицах.
