– Может, всё-таки лечь на вёсла? – осторожно сказал Марк, видя, что капитан близок к панике.

– Нет!!! – рявкнул тот. – Борт разворотит к хаосу!

– Тогда не пора ли приказать матросам взяться за оружие? – с невозмутимым спокойствием предложил Автолик.

– На суше у себя командуй, бродяга! – нахамил ему Борода. – Где Калиган?

– Ещё не приходил в себя, – ответила Никта.

Сверху раздался новый крик дозорного:

– Ещё два паруса! Слева по борту! Галеасы!

Капитан Борода заскрипел зубами. Даже не смыслящий в морском деле Марк понял, что враг зажал «Вольного» в нерасторжимые тиски. Да, тяжёлые хадамартские галеасы идут медленно. Но биремы Тан-Эмара, пользуясь преимуществом в скорости, скоро нагонят дромон. Даже если они не сумеют взять «Вольный» на абордаж, то задержат уж точно. А тогда с обеих сторон подойдут пять галеасов, несущих на себе грозную абордажную команду нелюдей… Если дело вообще дойдёт до абордажа. Скорее всего судьбу «Вольного» решат вражеские метательные орудия или один точный удар тарана на форштевне.

На одной из алабандских бирем замелькали сигнальные флажки.

– «Коршун» передаёт сигнал! – закричал дозорный. – Требует сдаться и поднять знамя Алабанда!

Капитан Борода промолчал. В суровом молчании оставались и все вокруг него. Минуты летели. Боевые биремы приближались. На них уже можно было разглядеть полуголых матросов, готовящих гарпуны с тросами для баллист и горшки с маслом для катапульт. Для прицельной стрельбы им не хватало ещё локтей двести.

Борода с усилием разжал зубы, испустив какой-то облегчающий свою душу вздох:

– Поднять флаг Алабанда, – приказал он негромко, так, что пузатый старший помощник недоумённо переспросил «Чего?».

– Сдаться?! Да ты спятил, Борода! – выпалил Автолик.

– Это ты спятил, бродяга, если хочешь сражаться против семи боевых кораблей! – вскричал капитан. – Нас перетопят как крыс! Или примем подданство Тан-Эмара, или уйдём на дно!

– Сдача в плен никого не спасёт! Неужели ты думаешь, что архидаймоны Падшего позволят тебе вернуться в Алабанд? Тан-Эмар для них марионетка, а не союзник.

– Не тебе меня учить, вольный шатун! Пошёл прочь!

Автолик вежливо откланялся.

– Пойду, возьму свой лук. Лично я сдаваться не собираюсь.

Борода в ярости швырнул ему в спину скомканный обрывок сигнального флажка, который он использовал как носовой платок.

– Где знамя? Почему до сих пор не подняли, хомяки сонные?!

Старший помощник уже успел достать из сундука с флажками и знамёнами жёлтый стяг Алабанда и медленно, неуверенно привязывал его к тросу флагштока. Сердце Марка тревожно забилось. Автолик прав! Асамар с Хадамартом заодно! Они никого не отпустят. Команду прикуют цепями на галеасах. О том, что сделают с Никтой, Флоей, Автоликом и Калиганом и думать страшно!

Быстрый взгляд на охваченные тревогой лица матросов – все они аделиане юга, верные подданные королевы Сильвиры, но они слишком хотят жить. Плен для них означает хоть какую-то надежду. Битва – только смерть.

И всё же Марк решился. Спрыгнув с мостика на палубу, он вцепился в край жёлтого знамени, которое должно было взметнуться вверх.

– Прекрати! Это тайная миссия королевы, и старший у нас Калиган, а не Борода!

– И где твой Калиган? – крикнул Борода сверху. – Лежит полумёртвый, если ещё не помер!

Новый крик дозорного:

– С «Коршуна» говорят: «Сдавайтесь или пощады не будет!»

Борода сбежал вниз, рванул знамя на себя, но Марк вцепился в ткань мёртвой хваткой.

– Это что, мятеж? А ну, связать этого бунтаря!

К Марку двинулся пузатый старший помощник, за ним несмело шагнули два матроса. Марк не знал, что говорить и к каким чувствам взывать, а потому молчал, зная только, что словами его не заставят выпустить вражеское знамя.

Грубые волосатые ручищи старшего помощника уже легли на плечи Марка, когда с кормы раздался слабый, но отчётливый голос Калигана:

– Кого арестовываем без моего ведома? Маркос, что ты успел натворить?

Учитель-следопыт медленно передвигал ноги, опираясь на плечи Флои. Лицо его было сонным и болезненно-измученным, но и в таком положении он не изменял себе, обыденно полуулыбаясь.

– Ну что уставились? – обратился он к матросам, как бы отвечая на их пытливые взгляды. – В плен к Падшему захотели? Самые слабые из вас будут казнены для устрашения других. Остальных посадят гребцами на галеры, приковав к вёслам. Там, пропитываясь чарами Эола, вы постепенно превратитесь в морских даймонов – дейев. Вам улыбается такая судьба? Тогда прыгайте за борт – вас непременно подберут. А «Вольный» будет следовать своим курсом к нашим берегам.

– Мы погибнем! – завопил Борода. – Если ты уже полутруп, то мы живы, и хотим вернуться к нашим семьям!

– Верно! Нас всех потопят! – подхватили его матросы. – Две биремы, пять галеасов! Нам конец! Бесславная смерть, лучше уж плен. На галерах хоть как-то жить можно, а там, авось, и сбежать получится.

Калиган глядел на них, сохраняя на лице прежнюю, ничего не выражающую полуулыбку. Он был слишком слаб, чтобы спорить с оголтелой, перепуганной толпой.

– Маркос, – прошептал он, – объясни им.

Марк выпрямился. Он мгновенно понял, о чём просит Калиган. Этих людей надо ободрить. Седьмой миротворец не просто титул – это символ, дарующий надежду на мир. Марк никогда не умел произносить пламенные речи, но сейчас от него требовалась только решительная искренность:

– Да, всем нам страшно умирать. Шансы наши невелики. Но тем и славен будет этот бой! Мы будем прорываться с боем к нашим берегам – и кто-нибудь непременно выберется на сушу и принесёт важную весть королеве Сильвире. Это возможно. Достаточно лишь вырваться из рабства собственных страхов и неверия. Я не знаю, что нас ждёт. Никто не знает. Но я знаю точно, что этот прорыв не будет напрасным – он что-то изменит в этом мире… изменит к лучшему. Потому что это ваш выбор. Это и есть Жизнь Вечная, пусть даже ей суждено продлиться два часа!.. И я так же знаю, что добровольно избрав судьбу раба на галерах, добровольно согласившись на постепенное превращение в нелюдя – вы будете годами проклинать себя за мимолётную слабость, за проклятие, на которое обрекли сами себя…

Матросы глядели на Седьмого миротворца с уважением, но в глазах их воодушевления не было. Они смолкли и больше не роптали, однако храбрости у них не прибавилось. Зажатые между двумя страхами, они робко переводили взгляд с Марка на своего капитана.

Сзади раздался тихий нарастающий свист, затем – небольшой всплеск в пятидесяти локтях с правого борта. Это «Коршун» сделал первый пристрелочный залп.

– Чего вылупились, ротозеи? – проговорил Калиган. – Я по-прежнему старший на корабле! По местам! Автолик, командуешь лучниками. Зарядить баллисты! Луки и копья к бою!

Свежий приказ вывел матросов из оцепенения – колебание между пленом и битвой закончилось. Старший помощник с двумя матросами ринулся в трюм, подавая оттуда луки, охапки стрел и связки метательных дротиков. Засуетилась прислуга баллист на корме, натягивая мощные тетивы. Другие наливали масло в чаны, в которые вскоре будут макать стрелы. Прикованные к надстройкам бочки спешно наполнялись водой из моря для тушения пожаров.

С помощью Флои Калиган выбрался на капитанский мостик. Затем извлёк из вещевого мешка четыре скрученных пучка соломы и бросил Автолику.

– Сможешь попасть в носовую со своего дальнобойного?

– Попробую.

Вольный стрелок держал в руках высокий лук из вишнёвого дерева. Лучники выставляли перед собой обтянутые крепкой кожей щиты, раскладывая рядом стрелы. Лишившись возможности увеличивать скорость вёслами, «Вольный» приобрёл другое преимущество: теперь вся команда могла сосредоточить силы на обороне.

Капитан Борода вначале пытался слабо протестовать, что-то втолковывая снующим матросам, но затем со злостью плюнул и сам побежал за своей саблей.

– А что нам делать? – спросил Марк Никту, стоявшую рядом всё это время в молчании.