Исторги! Марк попятился, переводя меч с одного врага на другого. Сосущая пустота, безнадёжность и отчаяние прошли сквозь него словно вихрь – знакомое чувство. Асамар привёл стражей Алтаря Пустоты. Пусть даже каждый из них слабее того исторга, с которым бился Марк возле Меликерта, здесь ему ничего не светит.

И только теперь, перед лицом смертельной опасности, Марк понял, насколько сильно он хочет жить. Именно сейчас, когда он обрёл в лице Лейну ту великую отраду, что способна исцелить всю его тоску и боль. На миг ему даже пришла в голову безумная мысль, не подстроил ли Асамар и его встречу с Лейной у форта, но думать об этом времени не было.

Первый исторг ринулся, источая зловещую мощь, от которой грудь сжал стальной обруч отчаяния. Марк вскинул меч над головой, готовясь встретить врага, как тут Асамар издал странный шипящий звук, и… исторги пробежали мимо застывшего в боевой стойке Марка.

– Оставайся здесь, если хочешь жить, – с видимым безразличием проговорил Асамар, и левая ладонь его вспыхнула. Марка сшиб ледяной порыв ветра – он отлетел к каменным зубцам, в полёте увидав, как садятся на Башню новые крылатые бестии с наездниками.

Меч он не выпустил. По телу ещё бегала дрожь от магического удара, но это ничего, это пройдёт. Он досмотрел, как вслед за исторгами уходит Асамар, и зубы сами по себе сжались от гнева.

Его просто отшвырнули в сторону. Как слабака, как напыщенного, но совершенно безобидного подростка, которого убивать незачем.

Марк зарычал и одним диким усилием преодолел магическую дрожь, вскочил и, шатаясь, побежал к арке. Он чуть не скатился по высоким ступеням, подгоняя непослушные ноги. Внизу уже шёл бой, и оставалось только надеяться, что Лейна успела добежать до тайной комнаты королевы и теперь она в безопасности… Хотя какая к хаосу безопасность во дворце сейчас!

Он оступился на последней ступеньке, едва не вылетев головой вперёд в дворцовый коридор. Два стражника лежали в лужах крови, двое других улепётывали со всех ног, бросив алебарды. Здесь же оседал, испуская бурые пузыри, один из исторгов с перерубленной шеей. Старший телохранитель королевы, могучий Филгор наносил размашистые удары секирой, из-за чего окружавшие его четверо врагов не могли к нему приблизиться.

Этот человек оказался единственным препятствием для Асамара и его нелюдей. Ни сковывающая отчаянием аура исторгов, ни их опустошающая магия хаоса, исполинская сила и звериное проворство не могли ослабить дух этого рыцаря. Он чувствовал, что совершенно один на пути врагов, и только от него зависит жизнь владычицы.

Исторги накинулись на рыцаря одновременно – четыре волны хаоса, разящие шипящей гибелью. Но Филгор опередил их всех, совершив страшный круговой удар секирой по щитам, и, не теряя драгоценной секунды, сам ринулся в атаку. Он сразу удачно сбил с ног первого исторга, бросился на второго, круша, тесня, наступая, так что архидаймон попятился. Щит затрещал, завизжала отлетающая железная обивка. Изловчившись, исторг прыгнул в сторону, ударив клинком в бок рыцаря, но тот, не заметив раны, нанёс страшный удар секирой по плечу врага, выпрямился и со свистом обрушил секиру на закованную в шлем голову исторга, рассёкши её надвое, как яблоко.

С лестницы сбегались новые исторги, не обращая внимания на стоящего Марка. Асамар издал шипящий звук, приказав архидаймонам остановиться.

– Отлично сражаешься, раб, из тебя вышел бы хороший боец для состязаний на арене, – без всяких эмоций, деловито сказал Асамар, извлекая из оружейного чехла изогнутый острейший скимитар. Его слова, тон, движения – всё свидетельствовало, что он ничем не обеспокоен и никуда не спешит, как будто захват Аргоса уже завершён. – Извини. Я бы охотно поглядел на тебя ещё, но не могу больше терять доверенных мне бойцов.

Мечник-некромант вышел вперёд. Давая ему место, исторги прижались к стенам. Суровый Филгор прокрутил в воздухе секиру, стряхивая с неё бурую жидкость. Секунды три враги смотрели друг другу в глаза, стремясь подавить волю один другого или прочитать мысли. Затем, чуть согнув колени, Филгор прыгнул вперёд, как разогнутая пружина. Взметнулась секира, занесённая одной рукой для прямого удара.

Но перед рыцарем-телохранителем был не тот противник, который выходит на честные поединки. Навстречу Филгору вылетел не меч, а вихрь ядовитой магии, забивающий дыхание и ослепляющий глаза. Всё произошло молниеносно – Марк и заметить не успел, когда Асамар свистнул скимитаром, оказавшись за спиной своего противника…

…Отрубленная по локоть рука с секирой упала на застеленный ковровой дорожкой пол. Филгор задохнулся, ещё каким-то усилием сумев выставить ногу вперёд и не упасть. Через спину рыцаря-телохранителя проходила глубокая полоса, из которой по всей длине обильно выбивалась кровь.

Оказывается, Асамар нанёс целых два удара – Марк не заметил ни одного.

Филгор рухнул на залитый собственной кровью пол.

– Силы как у быка, а сноровки как у бегемота, – небрежно бросил Асамар и с той же небрежностью сорвал с нагрудника рыцаря его знак старшего телохранителя.

Марк взревел от ярости. Есть шансы или нет – неважно! Этот монстр, этот выродок дальше не пойдёт!

Он прыгнул с последней ступени, вознося меч обеими руками над головой. И нанёс страшный удар с вложенным в него неистовством, как вопль раненой души, которая готова раствориться, погибнуть, но сокрушить вместе с собой ненавистного врага!

«Медленно… до чего же медленно!» – пронеслась мысль, опережающая само время. Ещё в полёте Марк знал, что Асамар легко уйдёт из-под его удара, легко резанёт острым как бритва скимитаром по плечу или по ногам, и с этим ничего не поделать. Ничего. Этот противник ему не по силам. У каждого воина есть свой предел.

Асамар оказался даже ещё быстрее. Брошенное заклятие встретило Марка, как раскрывшаяся паутина, пронизав каждую мышцу, каждый орган парализующей болью. Марк рухнул у стены, даже не ощутив удара от падения. Меч жалобно отлетел. Тело пронзила такая боль, что Марк скрючился, сжимая до хруста зубы, моля каждой клеточкой, чтобы это прекратилось…

…И боль действительно прошла. Однако вместо неё навалилось полное оцепенение. По всему телу. Он не мог и рукой пошевелить. Он сделал одну попытку сдвинуться с места, вторую, но все они отзывались лишь слабым сигналом тела о бессилии.

«Я не мог, не имел права поддаться слабости!» – пришла с опозданием мысль. Боль как раз-то и не давала заклятию парализовать его. Ему секунду-то перетерпеть, превозмочь, и действие заклятия было бы преодолено! Он поддался. Ну почему, почему это доходит только сейчас, а не чуть-чуть раньше?!

– Так будет лучше. Полежи пока здесь, вояка, – даже не глянув на Марка, Асамар направился следом за своими исторгами. – Если надумаешь сразиться всерьёз, ты знаешь, что делать. Прими решение и направляйся к тронному залу. Учти, что я не намерен здесь задерживаться надолго.

Марк слышал его как будто не своими ушами, а откуда-то со стороны. Мысленно он витал где-то наверху, оставив своё парализованное тело в жертву той судьбе, которую уготовила ему безжалостная сила, стоящая за этим безумным злым гением.

(Амархтон, Западные врата)

Воздух над Западными вратами рассёк тяжёлый нарастающий свист.

– Тревога!

И мгновенно тёмная амархтонская ночь ожила. Только что дремавшие у городской стены воины вскакивали и, схватив своё копьё или лук, бросались по каменным ступеням на стены крепости. Бежали десятники, подгоняя бойцов криками «Живей!», «Бегом-бегом!», «Не отставать!». Тормошить никого не пришлось – проснулись даже самые беспробудные храпуны. Каждый, кто минуту назад видел во снах родные края, кто дремал у костра или приглушённо судачил с собратом, не в силах заснуть – все бежали сейчас с раскрытыми ртами, глотая тяжёлый пропитанный пылью и гарью воздух.

– Тревога! Тревога! Все на стены!

Сомнений не было. Враг пошёл на штурм. Если до сего момента даймоны развлекались, отправляя изредка из катапульты за стены крепости каменное ядро, огненную корзину или отрубленную человеческую голову, то сейчас разом заговорили все метательные орудия армии Хадамарта. Не смыкавший глаз принц Этеокл сразу же определил, что даймоны прекрасно осведомлены куда и как бить. Тяжёлые бронзовые ядра летели низко, ударяясь в каменную стену и падая вниз вместе с выкрошившимися осколками. Этеокл не сомневался, что толстые стены выдержат, но ощущение от дрожащей под ногами опоры было угнетающим. Каменные ядра летели выше и, перелетая через стену, падали на городскую площадь, где стояли орудия защитников, тележки с боеприпасами и шатры. Горящие корзины, чертя в ночном воздухе чёрный дымовой след, падали на паласы и складские помещения, где было чему гореть.