Литмир - Электронная Библиотека

— Вот уж и нет! — возмутился Мигель Кастильо. — Я тоже в поте лица добываю свой хлеб. Думаешь легко находиться на солнцепеке, да к тому же с петлей на шее?

— Каждый, Мигель, выбирает занятие себе по душе: один стоит с петлей на шее, другой на это смотрит и рассуждает, стоит ли нажимать на спусковой крючок или же можно выстрелить в воздух.

Фургон мерно покачивался, кони не спеша стучали копытами.

Рэтт Батлер приподнялся и посмотрел вдаль. Но вокруг них расстилалась все та же безжизненная пустыня. Нигде не было видно ни дома, ни колодца, лишь одна выжженная солнцем земля.

Рэтт тяжело вздохнул и опустился на козлы.

— У тебя была когда-нибудь жена? — спросил он у Мигеля.

— Конечно, и даже не одна, — обрадовался Мигель, что хоть в чем-то может превзойти Рэтта Батлера.

— И наверное они тебя любили?

— А разве можно не любить такого парня как я? Они просто сходили с ума.

— А ты их? — спросил Рэтт.

— А это смотря которую, — рассмеялся Мигель Кастильо, — у меня были всякие жены — худые и толстушки, индианки и креолки.

— А где же они сейчас?

— А черт их знает.

— Дети у тебя есть?

— Это сложный вопрос. Я не жил ни с одной из женщин слишком долго, чтобы дождаться собственных детей. Наверное, есть. А ты, Рэтт, был когда-нибудь женат?

— Нет, — коротко ответил Рэтт Батлер, раскуривая новую сигару.

— А почему?

— Не успел.

— А что, разве для этого нужно много времени?

— Кому как.

— И тебе не попадались хорошие женщины?

— Попадались, даже очень хорошие, очень богатые…

— Богатые — это очень хорошо, — заметил Мигель Кастильо. — Вот у меня никогда не было богатой жены, а то, может быть, и я завел бы собственный дом, увидел бы детей. Но теперь, если у меня заведутся деньги, я вспомню одну из своих жен, вернусь к ней и заживу спокойно и счастливо.

— Думаю, что ты, Мигель, не создан для спокойной и счастливой жизни.

— Это ты верно заметил, Рэтт, спокойную жизнь я не люблю, меня все время тянет на приключения. Я и сам этого не хочу, но все получается само собой. Но, наверное, в этом виноват местный климат, и если у меня заведутся деньги, я уеду куда-нибудь, где природа не располагает к мошенничеству.

— И куда же ты подашься?

— Самое главное, Рэтт, уехать туда, где меня никто не знает. Я куплю себе новые документы, сменю имя — и больше меня здесь никто не увидит.

— И тебе, Мигель, не обидно, что больше твои портреты не будут украшать стены домов?

— Почему, Рэтт, я захвачу с собой пару портретов на память.

— И начнешь ими хвалиться перед детьми, когда они подрастут?

— Нет, что ты, детей нужно воспитывать в строгости. Хотя, может быть, я отрежу текст и буду показывать свое изображение, каким я был в прежние годы. И вообще, Батлер, детей нужно воспитывать в строгости, как воспитывал меня мой отец.

— По-моему, его воспитание не пошло тебе на пользу.

— А он и меня, и моего брата-настоятеля воспитывал одинаково. Еще неизвестно, может через пару лет я стану святошей, а мой брат подастся в разбойники. Все возможно в этом мире, Рэтт, — философски заметил Мигель Кастильо. — Ведь ты, наверное, тоже не подозревал, что способен на злодейство? Ведь тебя же не учили убивать людей? Тебя обучали хорошим манерам.

— А я даже убивать умею элегантно, — заметил Рэтт Батлер, — и без нужды я никогда не стреляю.

— А вот я могу убить человека просто так, — спокойно сказал Мигель. — Посмотрит он на меня плохо и бац… готов. Я даже сам не успеваю заметить, как это получается.

— Ты мерзавец, Мигель, — сощурив глаза, сказал Рэтт Батлер.

— А ты со мной поосторожнее! — возмутился мексиканец.

— Ты меня вообще не интересуешь.

— Что-то ты странный, Рэтт, — насторожился Мигель Кастильо, — все молчишь, молчишь, как будто о чем-то думаешь.

— Думаю, Мигель, вспоминаю одну историю.

— Какую?

— Да я вспоминаю про одного убийцу, очень знаменитого, не чета тебе.

— В этих краях столько убийц — и все они знаменитые! Но, правда, жизнь у них короткая, — сказал Мигель Кастильо, сдвигая шляпу на затылок.

— Вот и я говорю, у убийц всегда короткая жизнь, даже если он великий убийца.

— Ты что, Рэтт, видел хоть одного великого убийцу?

— Нет, видеть не видел, но мне кое-что о них известно.

— Так расскажи, будет интереснее ехать по этой пыльной дороге.

Рэтт Батлер задумался, затянулся сигарой.

— Ну что ж, слушай, я расскажу тебе о Билли, убийце.

— О Билли-убийце?

— Ну да, о нем.

— Я что-то не слышал.

— Да, о нем в этих краях поговаривают довольно часто, вспоминают недобрым словом.

— Брось ты, не хочу я слушать, это все выдумки, вранье.

— Нет, не выдумки, Мигель, это правда, — сказал Рэтт Батлер, сплевывая в пыль.

Он слегка натянул вожжи, щелкнул кнутом и кони побежали чуть быстрее.

— Его звали Билл, а кличка у него была Убийца-герой. Это был подонок, грабивший в захолустье.

Потом он стал ковбоем и принялся бесчинствовать на границе.

Он сел на лошадь и научился прямо сидеть в седле, как ездят техасцы, а не так как ты, Мигель. Он не откидывался назад, как ездят в Калифорнии. Ему, правда, не удалось дотянуться до собственного легендарного образа, но он к нему был очень близок.

В Билли всегда оставалось что-то от нью-йоркского вора.

К мексиканцам он питал ненависть, точно такую же, как и к неграм.

Но последними его словами была грязная испанская ругань.

— Ладно, Рэтт, не надо говорить о том, что я мексиканец, не надо намекать.

— Да нет, я совсем не к тому, ведь ты не мексиканец, а испанец.

— Да, точно, я испанец, а испанцы — это великие люди, — гордо выпятив грудь, произнес Мигель Кастильо и подбоченился. — Давай, рассказывай дальше, а то я уже забыл, о чем ты говорил.

— Так вот, этот Билл от следопытов научился бродяжничать. Он постиг и другое искусство, еще более сложное — он научился управлять людьми.

И то и другое помогло ему стать удачным конокрадом.

Иногда его притягивали гитары и бордели. Он любил пересечь мексиканскую границу и немного поразвлекаться там. Но Мексика ему не очень нравилась, он любил простор.

И поэтому, погуляв немного, вновь возвращался в Америку.

Он был настолько здоровым мужчиной, что мог пьянствовать по нескольку суток со своей компанией. А когда пьянствовать ему надоедало, он расплачивался пулей. Пока его палец лежал на курке, он был самым зловещим и может быть, самым одиноким ковбоем в том приграничном краю.

Однажды убийца Билл поспорил с одним шерифом, который потом подстрелил его.

Так вот, шериф сказал:

— Я очень настойчиво, Билл, упражнялся в меткости, убивая буйволов.

Убийца Билл засмеялся:

— А я упражнялся еще настойчивее, убивая людей.

Говорят, на его совести что-то около полусотни убитых, правда, это не считая мексиканцев.

В течение семи лет он пользовался такой роскошью какую только мог себе позволить. Он грабил, воровал, убивал людей, забирал все, что хотел.

Его боялись во всех окрестностях. И стоило кому-нибудь произнести, что в поселке появился убийца Билл, как все тут же опускали ставни, закрывали двери и прятались по углам.

Его, конечно, много раз пытались поймать, но ему все время удавалось бежать.

— Наверное, как мне, — заметил Мигель Кастильо и криво улыбнулся. — Может, у него тоже был такой ловкий помощник, который перестреливал петлю?

— Нет, помощника у него не было, ему просто дьявольски везло, — Рэтт Батлер посмотрел туда, где дорога переваливалась за холм. — И знаешь, как кончил свою жизнь этот грозный убийца?

— Нет, — Мигель Кастильо посмотрел на Рэтта Батлера, ожидая услышать какую-нибудь очень занимательную историю.

Но Рэтт Батлер говорил абсолютно спокойно. Он как будто цедил слова сквозь зубы.

— Ночью, двадцать пятого июня прошлого года, Билли-убийца ехал галопом на своем коне по главной и единственной улице форта Саммер.

74
{"b":"250105","o":1}