— Не нужно договаривать, — сказала девушка, — я устала и, если в твоем доме есть где прилечь, то поспала бы до утра.

Рэтт Батлер подал ей руку и ввел в свой дом. Он разжег дрова в небольшом камине, сложенном из грубо отесанных местных камней и сам уселся в ободранном старом кресле.

Он уложил Каролину на старый деревянный топчан, предварительно застелив его всем мягким, что только нашлось в доме.

Конечно, при ярком свете вид такого рванья, которым не пользовались уже несколько лет, привел бы Каролину в замешательство. Но сегодняшней лунной ночью все казалось ей таким возвышенным, таким сказочным, и она прилегла на свое ложе. Девушка поджала ноги и ее миниатюрные ступни исчезли под подолом пышного платья.

Она лежала, прижав к щекам ладони, словно бы опасалась, что Рэтт Батлер сможет увидеть ее румянец. Ее глаза отражали отблески огня, пляшущего в камине, и Каролине приятно было думать, что она сейчас может представлять себя кем угодно.

Может представить женой Рэтта Батлера: заботливый муж уложил ее спать, а сам поправляет в камине дрова, чтобы Каролине было тепло…

Может, она его сестра, а может и мать…

Такая мысль Каролине понравилась куда больше. Ей захотелось ощутить свою власть над этим человеком. Но власть не страсти, а спокойной и нежной любви.

— Рэтт, — попросила она, — ты поцелуешь меня перед сном?

Рэтт Батлер, внешне спокойный, подошел к девушке, склонился перед ней на одно колено и нежно поцеловал в щеку.

Каролине сделалось на удивление спокойно. Она прикрыла глаза и сделала вид, что уснула.

Но спокойствие Батлера было конечно же показным. В душе он проклинал себя самыми страшными проклятиями, которые только знал. Ведь счастье было так близко! Он столько раз находил в себе силы, чтобы отказаться от него. И вот теперь, когда он готов уже был наплевать на все, Каролина, наконец, приняла его сторону. Она смирилась с тем, что он не любит ее. Она спокойно спала, зная, что рядом он — ее любимый, Рэтт Батлер.

Мужчина отошел к камину и зло ударил кочергой горящее полено. То рассыпалось на сотни ярких искр. Тяга подхватила их, и они исчезли.

То же самое произошло и в душе Рэтта. Внезапно взметнувшаяся страсть, казалось, погасла. Ему было спокойно рядом с Каролиной, его не волновало сейчас, богата она или бедна, это была беспомощная девушка, заблудившаяся в ночи, и Рэтт предоставил ей кров. Не может же он требовать за это от нее расплаты?

«Пусть придет утро, — говорил себе Рэтт, — она проснется, увидит все в настоящем свете и тогда, возможно, я и сам посмотрю на нее по-другому. Может быть потом когда-нибудь мы встретимся и со смехом вспомним сегодняшние приключения. Может быть кто-то из нас будет сожалеть».

Рэтт Батлер смотрел, как медленно догорают угли в камине, как их подергивает черная сетка пепла.

«А быть может, все будет совсем по-иному», — он поднялся со старого кожаного кресла.

Толстые восковые свечи в тяжелом медном канделябре догорали. Воск стекал по бронзе на каминную полку. Рэтт погасил одну из догоревших свечей, вторая еще мерцала.

Он взглянул на спящую девушку.

«Теперь она спит по-настоящему, ее дыхание ровное, она чувствует себя хорошо. Возможно она видит хороший сон, ведь на ее пухлых губах блуждает улыбка. Интересно, а что же она видит во сне? Может, вспоминает нашу ночную прогулку за городом? Может, слышит выстрелы из моего револьвера? Может быть видит, как простреленная луна падает в океан как сбитая мишень? Но нет, скорее всего она видит во сне что-то совсем другое, ее пальцы немного вздрагивают. Наверное девушке кажется, что она танцует. Интересно, с кем же она несется в этом безудержном танце? Неужели со мной?»

Рэтт Батлер улыбнулся. Каролина что-то пробормотала во сне. Рэтт Батлер склонился над ней и прислушался.

«Она шепчет какое-то имя, но произносит звуки настолько невнятно, что разобраться невозможно. Неужели она произносит мое имя?»

Рэтт Батлер снова улыбнулся. Спать ему не хотелось, хотя он чувствовал себя ужасно утомленным.

Мистер Паркинсон, отец Каролины, проснулся среди ночи. Опьянение уже немного прошло, лишь голова страшно болела.

Он пытался припомнить, что же с ним такое произошло — и сразу перед его глазами возник карточный столик, улыбающееся лицо молодого Рэтта Батлера и шепот приятеля: «Поставь на кон свою дочь, и тогда игра изменит свой ход».

Мистер Паркинсон тут же сел на диване. Он моментально припомнил и все остальное: как запер жену в спальне, а слуг в кухне, вспомнил молящий голос Каролины: девушка упрашивала впустить ее в дом, а он, недостойный, бил ее мать.

Он предал самое дорогое, что было в его жизни.

Мистер Паркинсон обхватил руками голову и тяжело закачался из стороны в сторону.

— О Боже, за что ты меня проклял, за что помутил мой разум!

Но мистер Паркинсон был не из тех людей, которые склонны винить самих себя, и он тут же отыскал виновных.

— Это все Рэтт Батлер. Недаром о нем по Чарльстону ходят грязные сплетни. Это все мерзавец молодой Батлер, это он соблазнил мою дочь.

И мистер Паркинсон принялся ходить по гостиной. Нужно было что-то предпринять, что-то сделать. Он не мог оставаться в своем доме в ожидании утра.

Он громко позвал слуг:

— Все сюда!

Но тут же вспомнил, что они заперты в кухне.

— Какого черта, — кричал мистер Паркинсон, — вы там сидите! Все сюда!

Он распахнул дверь и перепуганные слуги предстали перед его взором.

— Скорее закладывайте ландо! — кричал он, колотя хлыстом по голенищу своего сапога.

Мальчик-грум тут же бросился выполнять его приказание.

Он вспомнил и про жену, но не нашел в себе сил встретиться с ней.

Через четверть часа экипаж был готов и стоял у крыльца. Грузный мистер Паркинсон взобрался на подножку и сбросил на землю перепуганного кучера.

Он натянул вожжи и зло стегнул коней.

Мистер Паркинсон гнал ландо по ночному Чарльстону к дому старого Батлера. Остановился у крыльца и перевел дыхание.

«Сейчас я им устрою!» — подумал он, тяжело взбираясь на крыльцо и занося кулак, чтобы ударить в дверь.

Резкий стук разорвал ночную тишину.

Заспанный слуга отворил дверь и сквозняк тут же задул свечу в его руке.

— Где твой хозяин? — без всяких предисловий начал мистер Паркинсон, отталкивая слугу и вбегая в дом.

— Господин спит! — пробовал остановить непрошенного гостя слуга.

Но мистер Паркинсон уже стоял посреди гостиной и громко кричал:

— Отдайте мою дочь! Где Каролина? Девочка моя, сюда, ко мне! Я здесь, они тебе ничего не сделают!

Через некоторое время, показавшееся разъяренному Паркинсону вечностью, на галерее появился старый Батлер. Он был в халате и ночном колпаке.

— Что случилось, мистер Паркинсон? — подчеркнуто сдержанно спросил старый джентльмен, глядя на бушующего гостя.

— Где Каролина? — кричал мистер Паркинсон.

— Я не понимаю, о чем идет речь, сейчас спущусь.

Чарльз Батлер со свечой в руках, несмотря на свой преклонный возраст, почти сбежал с галереи в гостиную.

— Что-нибудь случилось с вашей дочерью? — спросил он.

— Я хочу знать, где моя дочь и где ваш сын!

— Насколько я помню, Каролина уехала вместе с вами, — холодно заметил Чарльз Батлер. — А что касается моего сына, то он, скорее всего, спит.

— Говорите, спит?! — покачал головой мистер Паркинсон, — я в этом сомневаюсь, — и он зло ударил себя хлыстом по голенищу сапога.

Чарльз Батлер оглянулся. Из двери столовой в гостиную заглядывали любопытные слуги. Едва он взмахнул рукой, как те исчезли.

Мужчины остались наедине.

— Я прошу вас объясниться, — сказал хозяин дома.

— Хорошо, — уже немного спокойнее сказал мистер Паркинсон, — я вам объясню, если вы еще ни о чем не догадались.

Но спокойствие мистера Паркинсона было недолгим.

Его лицо мгновенно налилось кровью, глаза готовы были выскочить из орбит, на лбу вздулись жилы. Если бы не полумрак, его вид был бы ужасен.