— Ваш сын целовался с моей дочерью и соблазнил ее. Сейчас они где-то вместе.

— Боюсь, на этот раз вы ошибаетесь. Я, конечно, не хочу выгораживать Рэтта, но и ваше поведение, мистер Паркинсон, мне кажется несколько вызывающим.

— А что я должен делать? — взревел мистер Паркинсон. — Если бы у вас была одна дочь и какой-нибудь ловелас увел бы ее из дому, я бы посмотрел на вас, мистер Батлер.

— Мне кажется, мой сын сейчас спит у себя, — и Чарльз Батлер, не вдаваясь в дальнейшие объяснения, поднялся по лестнице на галерею.

Мистер Паркинсон, не дожидаясь приглашения следовать за хозяином дома и сжимая в руках хлыст, тоже двинулся вверх по лестнице.

Когда мистер Батлер три раза ударил костяшками пальцев в дверь спальни сына, ответа не последовало.

— Я же говорил вам, — сказал мистер Паркинсон.

— Он крепко спит, — уже без прежней уверенности в голосе заметил Чарльз Батлер.

Но мистер Паркинсон толкнул дверь в спальню и переступил высокий порог. Следом за ним шагнул и сам хозяин дома, сжимая в руке большую восковую свечу.

Спальня была пуста, а кровать даже не разобрана.

— Я же вам говорил! — воскликнул мистер Паркинсон.

— Это еще ничего не значит.

— Как это ничего? Ваш сын где-то с моей дочерью, а вы так спокойны.

— Мой сын часто не ночует дома. Он уже достаточно взрослый человек, чтобы самостоятельно отвечать за свои поступки.

— Но моя дочь! — мистер Паркинсон подступился к Чарльзу Батлеру. — Где она? Отвечайте!

Старый джентльмен пожал плечами.

— Вам лучше знать. Мне она не сообщала о своих планах. И вообще, мистер Паркинсон, я попросил бы вас покинуть мой дом, женщины и так напуганы.

Мистер Паркинсон зло сузил глаза, и его лицо из багрового сделалось смертельно-бледным.

— Так вы отказываете мне в помощи? Вы не хотите наказать своего сына?

— Я не знаю, за что его наказывать и вообще, все ваши подозрения, мистер Паркинсон, мне кажутся ложными.

— Но они же целовались у всех на глазах.

— Я видел всего лишь спектакль, — заметил Чарльз Батлер, выходя из спальни.

— Я им устрою такой спектакль! — мистер Паркинсон уже грохотал сапогами по лестнице.

Пробегая мимо старого Батлера, он задел его плечом и тот еле устоял на ногах, ухватившись за перила.

Разгневанный мистер Паркинсон вылетел из дома Батлеров, вскочил в свой экипаж и помчался по улице.

Он хлестал лошадей, абсолютно их не жалея, что было не очень-то похоже на бережливого мистера Паркинсона. Но когда он был зол, то забывал обо всем на свете, его уже не интересовал никто другой, кроме самого себя.

Ему была нанесена обида, а он не привык прощать обиды кому бы то ни было.

Ведь он был одним из самых состоятельных людей на побережье, и ему было плевать, что Рэтт Батлер происходит из знатной семьи. Ему было вообще плевать на всех, кроме самого себя…

А в это время Рэтт Батлер уже уговорил Каролину вернуться к себе домой. Девушка долго не соглашалась, боясь гнева отца.

Но что-что, а уговаривать женщин Рэтт Батлер умел. Он проводил ее до самого крыльца и успокоился, лишь когда увидел, как Каролина вошла в дом.

Он еще немного постоял, прислушиваясь, не слышен ли в доме шум ссоры. Но до его ушей донесся лишь приглушенный женский плач.

«Все нормально», — подумал Рэтт Батлер и полностью удовлетворенный собой — ведь не так часто в своей жизни он совершал подобные благородные поступки по отношению к женщинам — вернулся в свое убежище.

Возвращаться в дом к отцу ему не хотелось, ведь и слуги, и родители спали, во всяком случае, так думал Рэтт Батлер.

Он устроился в старом кожаном кресле, забросив ноги на экран камина. Ложиться на топчан, где только что спала Каролина, ему не хотелось. Ведь если он не лег туда раньше, то теперь и подавно в этом не было нужды.

В доме все еще витал запах духов девушки, который был очень непривычен в этой обстановке. Чаще здесь пахло сигарами, виски, пороховым дымом.

И Рэтт Батлер, убаюканный этим ненавязчивым запахом, спокойно уснул праведным сном.

Как раз в то время, когда Рэтт Батлер смежил веки, мистер Паркинсон подкатил к своему дому. Он сразу почуял неладное, завидев приоткрытую дверь.

Ворвавшись в дом, он услышал плач и восклицания жены на втором этаже в комнате Каролины.

— Значит, она здесь, Каролина вернулась, — прошептал мистер Паркинсон, бросившись наверх. — Сейчас она мне все расскажет — и наказание мое будет ужасным.

Мистер Паркинсон, тяжело ступая, поднялся на второй этаж и толкнул дверь комнаты дочери.

Но дверь оказалась запертой.

Голоса и плач тут же стихли.

— Немедленно отвори! — закричал мистер Паркинсон. — Я знаю, что ты там!

— Я не открою тебе, отец! — срывающимся голосом выкрикнула Каролина из-за двери. — Не открою ни за что и никогда!

— Ах, не откроешь! — закричал мистер Паркинсон и попытался плечом выбить дверь.

Но все в его доме было сделано настолько добротно и крепко, что дверь даже не колыхнулась.

Тогда он отошел к самой балюстраде и, разбежавшись, еще раз навалился на дверь. Замок хрустнул, но все-таки удержался.

Мистер Паркинсон кулаками принялся колотить в дверь, выкрикивая проклятья и ругательства.

— Не открою! Уходи! — кричала Каролина, уже не помня сама себя от злости.

— Каролина! — выкрикнул мистер Паркинсон и у него в глазах потемнело.

Он почувствовал, как у него останавливается сердце. Он схватился рукой за грудь, а потом с треском разорвал ворот рубашки. Ему не хватало воздуха, он ловил его ртом, но никак не мог вдохнуть.

Глаза закатились и мистер Паркинсон, цепляясь за филенку, стал медленно сползать на пол. Он хрипел, не в силах вздохнуть.

— Каролина… — на этот раз уже прошептал он и с грохотом рухнул на пол.

Девушка как будто почувствовала, что с отцом произошло неладное, подбежала к двери, отодвинула засов и чуть не споткнулась о распростертое тело мистера Паркинсона.

— Отец! — закричала она, падая на колени. — Сюда! Сюда! — кричала Каролина, призывая на помощь слуг.

Потом Каролина словно потеряла дар речи. Она склонилась над отцом и смотрела каким-то отсутствующим взглядом на его бледное лицо, на побелевшие губы, которые едва шевелились, произнося имя дочери:

— Каролина, Каролина, прости…

Сбежались слуги и вскоре грузное тело мистера Паркинсона уже было перенесено в спальню, а один из слуг помчался за доктором.

А Каролина так и осталась сидеть на неразобранной постели в своей комнате. По ее лицу текли слезы, руки дрожали.

Она чувствовала себя виноватой, но в то же время злость на отца не проходила даже после того, что с ним случилось.

Каролина слышала, как приехал доктор, слышала тихие шаги внизу, негромкие голоса, но не могла спуститься, чтобы узнать, как там с отцом.

Она ничего не могла с собой поделать — она с нежностью вспоминала Рэтта Батлера.

Доктор сделал мистеру Паркинсону кровопускание, и тому стало немного легче. Он уже сидел на кровати, обложившись подушками, и невидящим взглядом смотрел в стену.

Жена не решалась его беспокоить.

На крыльцо дома вбежал старший брат Каролины Гарольд. Старый слуга тут же рассказал молодому господину о том, что случилось с его отцом, и тот быстро вошел в комнату, где сидел уже немного пришедший в себя мистер Паркинсон.

— Что с тобой, отец? — спросил Гарольд, усаживаясь на стул рядом с кроватью.

Отец лишь что-то промычал в ответ и покрутил головой.

— Что случилось? — повторил свой вопрос младший Паркинсон.

— Этот Рэтт Батлер — мерзавец, он соблазнил твою сестру, — наконец нашел в себе силы произнести хоть несколько слов мистер Паркинсон.

— Что? Рэтт Батлер? — Гарольд вскочил со стула.

— Да, сегодня на балу они при всех целовались, а потом она уехала вместе с ним.

— Где Каролина? — спросил Гарольд.

— Теперь-то она тут, — пробормотал отец, но до этого она была с Рэттом Батлером, с этим распутным мерзавцем.