— Плохо ты его знаешь, Мигель. Он собирался с их помощью расправиться с нами, а потом этих неумелых бандитов он бы с легкостью прикончил один.

— Да, ты опасный человек, — вздохнул Мигель, — я бы до такого не додумался. И самое интересное, что ты по-видимому прав.

— Ладно, Мигель, сон ты мне перебил, теперь уже не заснуть. Пойдем, посмотрим твою лодку.

Рэтт Батлер тяжело поднялся, отряхнул плащ и, свернув его в трубку, двинулся вслед за Мигелем Кастильо.

Тому не терпелось показать свою находку. Он все время забегал вперед, оборачивался и нетерпеливо подгонял Рэтта.

— Ну, скорее.

— Что ты подгоняешь меня, боишься, что лодку украдут?

— Рэтт, если на реке разрушен мост, то первое, что будет делать человек, которому нужно перебраться на тот берег, это искать лодку. И я не хочу остаться ни с чем.

Мужчины спустились к самой воде.

И Рэтт увидел перед собой перевернутую лодку. Он заметил ее раньше, но она показалась в ночи одиноко стоящим деревом.

— Это наша с тобой лодка, — сказал Мигель, — вот только раздобудем шест и можно отправляться. Река здесь, наверное, неглубокая. Вспомни, как давно не было дождя.

Рэтт Батлер подошел к перевернутой лодке и похлопал рукой по ее днищу.

— Мигель, да она вся рассохлась. Здесь такие щели, что мы пойдем ко дну, еще не успев отплыть от берега.

— Ну, щели можно заделать, — сказать Мигель Кастильо.

— Ты умеешь делать многое, но не умеешь делать одного — работать, — предупредил своего спутника Рэтт Батлер. Ты считаешь работу унизительной для себя.

— Это точно, — ответил Мигель, — работают только дураки. Ведь заработанное всегда можно отнять.

Мигель Кастильо сладко зевнул, ему страшно хотелось спать.

— Пощажу тебя, — сказал Рэтт Батлер, — займусь починкой лодки, а ты можешь вздремнуть часок.

— Что-то ты слишком быстро согласился перебираться ночью на другой берег, — усомнился в искренности слов своего спутника Мигель Кастильо.

— Чего ты боишься? — спросил Рэтт. — Не убегу же я от тебя.

— И в самом деле, — согласился с ним Мигель. — Ладно, Рэтт, ты часок поработай, а я вздремну.

И он устроился на земле, подложив под голову руки.

А Рэтт Батлер недолго занимался починкой лодки. Честно говоря, она была почти целой. Он законопатил обрывками подкладки лишь две щели.

Покончив с этой нехитрой работой, Рэтт тихо позвал:

— Мигель.

Мексиканец ничего не ответил.

— Мигель.

Но тот лишь перевернулся и, тяжело вздохнув во сне, причмокнул губами.

Тогда Рэтт Батлер наклонился над мексиканцем и осторожно, двумя пальцами, извлек из кобуры его револьвер.

— Эй, просыпайся, — через несколько минут Рэтт Батлер снова потрепал по плечу своего спутника.

Мигель подпрыгнул, как ужаленный.

— Ты уже окончил? Можно плыть?

— Да, лодка готова. Я даже нашел подходящий шест.

Прежде чем подняться, Мигель Кастильо проверил: на месте ли его револьвер. На месте.

— Поводья лошадей привяжем к корме, и они поплывут за нами. Если что-нибудь случится с одной из них, то ты перережешь поводья, чтобы нас не утащило следом за ними.

Рэтт Батлер покорно кивнул головой.

— Хорошо, Мигель. Ведь это ты у нас разбираешься в плавании. Я сухопутный человек, я даже плавать не умею.

Такая оценка польстила самолюбию Кастильо, и он принялся командовать Рэттом.

Вдвоем они перевернули лодку довольно легко и потащили ее к воде.

Когда их лодка закачалась на волнах, Рэтт забрался в нее, а Мигель привязал поводья лошадей.

Наконец они отчалили от берега. Мигель Кастильо опускал шест то с одного борта, то с другого.

И лодка медленно отдалялась от берега, пока он окончательно не исчез в темноте. Лишь за кормой слышалось фырканье лошадей.

Но когда лодка продвинулась еще немного вперед, управлять ею стало совсем не просто. Сильное течение разворачивало ее, и Мигель Кастильо не успевал управляться с шестом. К тому же выяснилось, что Рэтт законопатил далеко не все щели и вода в лодке все время прибывала.

— По-моему, мы тонем, — вполне спокойно для человека, не умеющего плавать, заметил Рэтт Батлер.

Мигель Кастильо явно волновался. Он пытался выровнять лодку.

Но течение развернуло ее носом вниз и потащило туда, куда Мигель Кастильо и не собирался направляться. Он уперся шестом в дно и наконец смог выровнять лодку.

Лошади за кормой отчаянно боролись с течением. А вода в лодке все прибывала.

— Рэтт, мы и в самом деле, можем утонуть.

— Ну что ж, Мигель, утонем вместе.

— Но неужели, Рэтт, ты сможешь умереть с мыслью, что деньги навсегда останутся закопанными в какой-то безвестной могиле? Неужели ты смиришься с этим, Рэтт? Ведь это страшный грех — не рассказать перед смертью о спрятанных сокровищах. Уж, Билл Карлсон, на что скотина, ограбил армейский фургон, а все равно перед смертью во всем сознался. И наверное Бог его простил.

— Ты хочешь услышать от меня имя, написанное на могиле? — рассмеялся Рэтт Батлер.

— Да. Это так мало. Всего лишь два слова — и ты спасешь свою душу в глазах Господа.

Лодка раскачивалась, зачерпывая бортом воду.

На лице Мигеля Кастильо было неподдельное выражение испуга.

И трудно было понять, чем оно вызвано. То ли он боялся утонуть, то ли боялся, что утонет Рэтт Батлер, так и не назвав имени, начертанного на надгробии.

— Рэтт, если ты не скажешь мне имени, то и мне придется разделить с тобой грех. Ведь я не скажу тебе названия кладбища. А вдруг я утону, а ты спасешься.

— Да, неприятная получается история, — сказал Рэтт, наваливаясь животом на борт лодки, чтобы не дать ей еще зачерпнуть воды.

— Осторожно, ты нас перевернешь, — крикнул Мигель.

Из-за кормы показались лошадиные морды. Глаза животных были грустными и испуганными.

Вокруг лодки плотным кольцом стояла ночь.

До рассвета оставалось не так уж много. Но еще ничего не говорило о его приближении.

В такие моменты в самом деле думается о смерти, поскольку понимаешь, насколько бренно твое существование.

— Рэтт, мы должны с тобой сказать друг другу все, что знаем, — наконец решился Кастильо.

— Вот это совсем другой разговор, — согласился Рэтт Батлер, — а то ты все ноешь: скажи имя, а сам ничего не говоришь взамен.

— Рэтт, но только обещай: никто из нас не выстрелит в другого первым. Во всяком случае, я тебе обещаю стрелять, только защищаясь.

— Это красивые слова, Мигель. И честно говоря, я не ожидал их от тебя услышать. Но мне плохо верится в твою искренность.

— Рэтт, если ты мне не веришь, я скажу тебе первый.

— Я слушаю, — спокойно сказал Рэтт Батлер.

Мигель Кастильо набрал полные легкие воздуха, собираясь произнести название кладбища, но так и не решился.

Он сделал вид, что страшно обеспокоен, как бы удержать лодку.

— Сейчас, Рэтт, сейчас я тебе скажу, — говорил он, упираясь шестом в дно реки и наваливаясь на него всем телом.

Лодка, накренившись и чуть ли не черпая воду, тяжело разворачивалась. Одна из лошадей подплыла и положила свою морду на край кормы.

— Это кладбище называется… — Мигель Кастильо даже зажмурил глаза от ужаса, настолько страшно было ему произносить название, — … называется… нет, Рэтт, не могу, говори ты первый.

— Я тебе не верю, — вздохнул Рэтт Батлер, — ты не назовешь мне кладбище, когда я назову тебе имя. Так что решайся.

— Рэтт, вода прибывает. Ты можешь утонуть. И не отягощай свою вину перед Богом. Скажи мне имя.

— Только после тебя.

— Давай одновременно, — предложил Мигель.

— Я знаю, ты сжульничаешь, откроешь рот и ничего не скажешь.

— Рэтт, я тебе клянусь.

— Зачем клясться? Всего лишь назови кладбище и не нужно клясться.

— А почему ты думаешь, что я тебя не обману, Рэтт.

— Потому что ты не способен придумать на ходу название, похожее на правду.

— Хорошо, — наконец, смирился со своей судьбой Кастильо и Рэтт Батлер удивился тому, насколько быстро это произошло. — Кладбище называется Сент-Хилл.