– О боже, она говорила, что у него трудный возраст.

– Это, мягко говоря, преуменьшение.

Леди Аттертон вздохнула и протянула руку.

– Отдайте мне фляжку, и я позабочусь, чтобы ее вернули.

Это была возможность выяснить, не означал ли взгляд блондинки приглашение, когда она смотрела на него дольше приличного. Белл заверил себя, что только намерен предупредить ее относительно сына. Она имеет право это знать. Мальчик может попасть в беду, если не привлечь к нему внимание матери. А главное, Белл знал, что не сможет выбросить красавицу из головы, пока не поговорит с ней.

– Он обманывает ее. Кто-то должен приструнить мальчишку.

У леди Аттертон расширились глаза.

– И вы полагаете, что сумеете это сделать? Ха-ха.

– Я все видел. Назовите ее имя, – добавил Белл после паузы.

– Если только поклянетесь, что все дело в мальчике, – сказала она.

Белл ощутил вкус победы, но не выдал своих чувств.

– Ее имя и адрес, пожалуйста.

– Ее зовут Лора Дейвенпорт. Для вас – леди Чесфилд, – сурово уточнила его собеседница. – А проживает она в доме десять на Гросвенор-сквер. И, Беллингем, я не шучу относительно того, что сказала. Респектабельная вдова не для таких повес, как вы.

Может быть, но он намеревался это выяснить.

– Она невероятно наивна в том, что касается этого мальчишки.

Леди Аттертон хлопнула в ладоши.

– Согласна. Он должен больше уважать свою мачеху.

Белл поклонился.

– Благодарю за интересный вечер.

И вышел за дверь.

Белл отпустил своего секретаря и открыл ящик стола, куда вчера спрятал фляжку. Достав ее, задумался о плане возможного возвращения фляги леди Чесфилд. Но чего, спрашивается, он собирался этим достигнуть? Меньше всего ему хотелось оказаться вовлеченным в ее проблемы.

Она для него посторонний человек. Они даже не были представлены друг другу, и все же он выспросил ее имя и адрес у леди Аттертон, рьяно соблюдавшей правила приличия. Ему изначально не следовало вмешиваться, поскольку теперь он был вынужден вернуть чертову флягу.

Ради любопытства Белл отвинтил крышку, ожидая обнаружить во фляжке дешевый джин, но запах указал на бренди. Белл отхлебнул немного. Бренди был высочайшего качества. Вероятно, парень отлил его тайком из домашнего графина.

Белл не нес ответственности за своевольного молодого человека. Он мог отправить флягу с лакеем, но тогда леди Чесфилд узнает, что за этим стоит.

Белл со вздохом достал бумагу, перо и чернила, решив, что опишет события прошлой ночи. Нет, это слишком хлопотно. Он просто укажет в записке, что нашел флягу ее сына. Что при этом выяснится, не его ума дело.

Белл хотел задвинуть ящик, но тут ему на глаза попался кожаный блокнотик, принадлежавший когда-то его матери. У него застучало в ушах. Новая горничная обнаружила его на чердаке. В тот день он взглянул на одну страницу и засунул блокнот назад в ящик. Лучше бы он велел горничной вернуть его на чердак в тот же день, когда она его нашла. Тогда он и думать о нем забыл бы. Белл направился к шнурку звонка, собираясь вызвать экономку, чтобы отнесла блокнот на чердак. Но замер в нерешительности, так как не хотел, чтобы она прикасалась к альбому.

По прошествии четырех лет ему пора забыть о прошлом. Большей частью ему удавалось о нем не думать, но периодические ночные кошмары служили напоминанием о том, что он любил и потерял.

Белл вернулся к столу, намереваясь закрыть ящик. Но что-то помешало ему. В голове у него зашумело, когда он взял блокнот в руки и открыл на первой попавшейся странице. Там на диване сидел маленький мальчик с запеленатым младенцем. Надпись внизу страницы заставила его стиснуть зубы. «Эндрю в возрасте двух лет держит Стивена, которому один месяц отроду».

При виде себя и младшего брата у Белла зашлось сердце.

Пропади все пропадом! Он знал, что ничего хорошего не будет, если ворошить воспоминания. Они навеки ушли в прошлое.

Он опоздал на все эти годы.

Белл закрыл альбом и сунул назад в стол. Прошлое больше не существует. Есть только сейчас и здесь.

Стиснув зубы, он дернул шнурк звонка. Когда вошел дворецкий Гриффит, Белл распорядился, чтобы заложили карету. Он отвезет фляжку леди Чесфилд и покончит с этим делом.

Лора Дейвенпорт, леди Чесфилд, села, положив на колени новую конторку, приготовила бумагу, перо и чернила и задумалась, что бы такое написать своей сестре Рейчел о своем «лондонском приключении», как окрестила его сестра. До сих пор они с Джастином посетили только один бал, который вчера давала ее подруга леди Аттертон.

О бунте Джастина Лора писать не решалась. С первого момента их прибытия сын сошелся со своими школьными друзьями, и его поведение изменилось к худшему. Кроме того, он взял привычку проводить вечера с друзьями и возвращаться домой далеко за полночь. Он уверял ее, что посещает вечера, устраиваемые родителями его приятелей, но она их не знала, и ее не приглашали.

Хотя Рейчел всегда пользовалась ее доверием, Лора знала, что сестра непременно прочитает ее письмо семье, а ей не хотелось их тревожить.

Вчера Джастин надолго исчез с бала. Ей даже пришлось выйти в сад, чтобы поискать его, где вновь столкнулась с этим распутником Беллингемом. Но он представлял для нее наименьшую из проблем.

Она обнаружила Джастина у лестничной площадки и, уловив исходивший от него запах спиртного, строго отчитала сына в карете за выпивку и ложь. Естественно, он поклялся, что это не повторится. Но у нее имелись дурные предчувствия насчет его друзей и того влияния, которое они на него оказывали.

Лора убрала письменные принадлежности и закрыла ящик. Она очень сердилась на сына. Он умолял отпустить его с друзьями в Лондон, но она не согласилась, так как не знала их родителей. Однако Джастин продолжал на нее давить, так что в конце концов пришлось пойти на компромисс, предложив поехать вместе, чтобы его контролировать.

В дверь постучали.

– Войдите, – сказала Лора, надеясь, что это Джастин.

Вошел Рид, дворецкий.

– Почта, миледи.

Она взяла письма. Несколько первых были от управляющего имением в Холлвуд-Эбби. Лора прочитала их быстро и осталась довольна, что в ее отсутствие все идет хорошо. Распечатав следующее, Лора взглянула на подпись. Его написал Монтклиф, опекун ее сына. Последние четыре года Монтклиф не отвечал на ее письма. Она начала читать, и ее сердце болезненно сжалось. Оскорбительный тон письма ошеломил ее.

Лора встала, сжав руки. Как смеет он врываться в их жизнь, когда за все предыдущие годы не пошевелил и пальцем ради племянника? Он всегда повторял ей, что слишком занят собственными детьми, чтобы думать о Джастине. А теперь внезапно вспомнил о своих обязанностях и начал командовать. Но он опоздал со своей опекой.

Лора хотела порвать письмо, но потом передумала. Возможно, оно ей пригодится, чтобы предъявить суду в качестве доказательства невнимания опекуна к своему племяннику. Правда, она сомневалась, что суд способен решить дело в пользу женщины.

К счастью, у нее имелись средства оплатить все их расходы. Лора и не собиралась тратить на это пособие Джастина, хотя имела полное право использовать деньги на его одежду, питание и проживание.

Лора сделала глубокий вдох и резко выдохнула. По ее мнению, Монтклиф ответил лишь по той простой причине, что она сочла обязательным сообщить ему об их передвижении. В будущем она будет его игнорировать так же, как Монтклиф игнорирует ее и Джастина.