Посадил кораблик. Самым невероятным на этой невероятной планете ему показалась атмосфера: у почвы она была точь-в-точь как земная, разве что, с точки зрения любителя комфорта, немного слишком горяча. Он откинул купол и, едва передвигая затекшие от долгого сидения в лилипутском креслице ноги, выбрался наружу.

Ни следа Дональда Рокхарда.

Подошел ко второй шлюпке, заглянул в окошко. Купол был не заблокирован. Он поднял купол и заглянул внутрь. На стойке лежали только три курсовых жетона: для Земли, для Лебедя II и для Габрини в системе Беты Центавра. Он пошарил за стойкой; пальцы натолкнулись на плоский пакетик. Он вскрыл его.

Внутри было целое состояние — пачка банкнот громадных номиналов. А также карточка. И жетон.

Карточка из неуничтожимого эллинита была украшена знаменитым гербом хирургов с планеты Гребд и заполнена от руки чернилами, неизвестно как пропитавшими насквозь этот непроницаемый пластик. Надпись гласила: “Класс А. Уплачено. Предъявителя принять без расспросов”. Внизу змеилась подпись и красовалась печать с тем же широко прославленным гербом Гребдианского хирургического общества.

Жетон, разумеется, был для планеты Гребд.

Диминг прижал это сокровище к груди; скрючившись в три погибели, он тискал его и хохотал навзрыд, так что слезы текли по щекам.

На Гребд, за новым лицом, новым сознанием, если захочется — за хвостом, за крыльями, кому какое дело? Единственный предел — небо. (Небо — твое небо — всегда было тебе границей).

И после, с новым лицом, со всем остальным, соответствующим деньжищам — куда угодно, в любое место в Космосе, какое почту подходящим.

— Эй! Кто вы такой? Что там делаете? Убирайтесь из моей шлюпки! Оставьте это!

Диминг не стал оборачиваться. Он поднял руки и заткнул уши как малыш в птичьем павильоне в зоопарке.

— Я же сказал: выходите!

Диминг поднес к лицу трясущиеся руки с сокровищами. Банкноты посыпались на пол.

— Выходите! — рявкнул голос, и он вышел, не пытаясь ничего подобрать. Устало обернулся, держа очень, очень тяжелые руки поднятыми чуть выше плеч.

Перед ним стоял молодой человек с ввалившимися щеками, изможденным лицом и широко поставленными льдистыми глазами Ричарда Рокхарда. У ног его лежал мешок, по всей вероятности, брошенный при виде незнакомого человека в своей шлюпке. В руке молодого человека уверенно, как железный прут, лежал акустический разрушитель, нацеленный Димингу в живот.

— Дональд Рокхард, — сказал Диминг.

— Ну и что? — отозвался Рокхард.

Диминг опустил руки.

— Я прилетел, — проскрежетал он, — чтобы выкрасить тебе живот в синий цвет.

Некоторое время Рокхард стойл неподвижно; потом, будто его дернули за веревочку, рука с оружием упала, а по лицу разлилась широкая улыбка.

— Черт меня побери совсем, — сказал он. — Вас отец прислал!

— Дорогой мой, — прохрипел Диминг. — Как я рад, что ты сначала задаешь вопросы, а уж потом стреляешь!

— О, я не стал бы стрелять, кто бы вы ни оказались. Я так рад, что снова вижу человеческое лицо, что… А кто вы, собственно, такой?

Диминг назвался.

— Твоему отцу стало известно, что если шлюпка вроде твоей продерется сквозь поле смерти, ее вывернет наизнанку. Или что-то в этом роде. Во всяком случае, пожелай ты отсюда убраться, никуда уже никогда в жизни не долетел бы.

Дональд Рокхард посмотрел на безумствующее небо и побледнел.

— Не может быть, — прошептал он. Облизнул губы и нервно засмеялся. Смех был невеселый. — Ну хорошо, но раз вы уж сюда забрались, чтобы мне это передать, то как сами отсюда выберетесь?

— Не гляди на меня как на сорви-голову, — с тенью усмешки сказал Диминг. — Нужно только заменить катушку генератора поля. Именно этим я и занимался в твоей шлюпке, когда наткнулся на эти бумажки. Знаю, что не следовало бы их трогать, но ведь не каждый день попадают в руки четыре миллиона наличными?

— Трудно что-нибудь возразить, — признался Рокхард. — Думаю, вы видели, что там есть еще.

— Видел.

— Теория гласит, что если кто-нибудь направляется на Гребд, ни одна живая душа не должна знать об этом.

Диминг покосился на руки молодого человека: разрушитель на самом деле смотрел в землю, однако все же он был не в кобуре.

— Это уже твое дело, — медленно сказал он. — Однако твой отец доверил мне эту информацию; тебе следовало бы знать об этом.

— Ну ладно, — сказал Рокхард. Убрал разрушитель. — Как он там?

— Твой отец? Не так чтобы очень. По-моему, тебе следовало бы сейчас быть рядом с ним.

— Мне? Появись я только в Солнечной системе и пронюхай об этом Ангелы, ему это дорого обошлось бы.

— Ничего подобного, — возразил Диминг и коротко описал, что стряслось с циклопическим зданием предприятия Рокхарда-старшего. — В конце концов эти жалкие четыре миллиона ему все равно не помогли бы.

Дональд прикусил губу.

— А за карту сколько можно получить?

Диминг прищурился, кивнул.

— Это уже кое-что.

— Пора отсюда убираться, — сказал молодой Рокхард. — Вы уже закончили с катушкой?

— Пока только вынул старую.

— Ну так заканчивайте, пожалуйста, хорошо? Я пока выберу себе кое-что из этого. — Он вытряхнул содержимое мешка на землю и присел над ним на корточки.

— Ты это искал? — спросил Диминг, направляясь к своей шлюпке за катушкой.

Рокхард фыркнул.

— Кто знает? Это могут быть и раковины, и окаменевшие лужи. Возьму лучшие для анализа… Как по-вашему, Диминг, все археологи — чокнутые, а?

— Ясное дело, — отозвался Диминг из шлюпки Рокхарда. — Однако, по-моему, чокнутые не только археологи, но и все остальные. — Он лег животом на кресло и стал собирать кредитки. Подобрал все, положил сверху карту, старательно уложил в пакет. Рокхард смотрел на него.

— Возьмите себе что-нибудь.

Диминг покачал головой. Сунул пакет обратно за панель.

— Я свое получил. — Он выбрался из шлюпки.

Рокхард забрался внутрь и через плечо оглянулся на Диминга.

— Возьмите немного. Можете даже много.

— Не нуждаюсь.

— Забавный вы парень, Диминг.

— Может и так.

— Еще увидимся?

— Нет.

Рокхард не нашелся, чем парировать эту последнюю короткую фразу. Тогда Диминг сказал:

— Давай закрою купол. — Под прикрытием руки, тянущейся к краю купола, достал игломет и спрятал в рукаве; дуло выглядывало между пальцами. Мизинец удобно лежал на гашетке. Он перенес тяжесть тела на руку, лежащую на кромке купола сразу же за ухом Рокхарда.

— Прощай, Рокхард, — сказал он.

Рокхард не отозвался.

Диминг долго стоял, в тупом изумлении разглядывая игломет. Почему он не стал стрелять? Потом, когда суденышко Рокхарда, мигнув, исчезло, опустил руки и потащился по горячему песку к своей шлюпке.

Боже, как он устал!

— Почему ты не выстрелил?

Диминг замер как вкопанный, даже не закончив шаг — одна нога выдвинута вперед, другая отставлена назад. Медленно поднял голову и посмотрел в смеющиеся глаза золотистого гиганта, облокотившегося на шлюпку. Набрал полную грудь воздуха и со стоном выдохнул.

— Боже мой, — проговорил хриплым голосом. — Даже не могу сказать, что особенно удивлен.

— Успокойся, — сказал Ангел. — Теперь все будет хорошо.

— Ну да, — сказал горько Диминг. — Выскребут теперь мозги, а взамен нальют в голову превосходного холодненького кефиру; и будет он всю оставшуюся жизнь драить полы где-нибудь в главном штабе Ангелов, — ведь есть же у них где-нибудь главный штаб. — Держи, — добавил. — Ничего не скажешь, честно заработал. — И швырнул игломет Ангелу; тот повел ладонью, и оружие перестало существовать на середине траектории. — Хватает у вас таких трюков, — сказал Диминг.

— Ясное дело, — согласился Ангел. — Так почему ты на застрелил молодого Рокхарда?

— Знаешь, — отозвался Диминг. — Сам удивляюсь. Я ведь собирался. Честно, собирался. — Поднял пустой ошеломленный взгляд на Ангела. — Что это со мной? Ведь все было в руках, и все выпустил.