Все трое вошли в удобно меблированный зал. Мелоун предложил друзьям садиться и открыл домашний бар.

— Вот это кашу вы заварили, — заметил он, имея в виду происшедшее. — Однако, господа, счет в нашу пользу.

— Слишком уж быстро все произошло…

Мелоун бросил быстрый взгляд на Мишеля.

— Гм, да… А ведь мы разыскали вашего голубоглазого приятеля-цепода.

Мишель подался вперед.

— Даже так? Ну, и…

Мелоун опустился в кресло и попробовал свой коктейль.

— Неплохо… Ну так вот. Около месяца назад девять цеподов в разных клиниках прошли курс лечения против вертячки. Восемь из них имеют постоянную работу и все время на глазах, поэтому вне подозрений. Девятый — без определенных занятий. Это ваш. Именно он дожидался вас на Розовой Луне. И, вероятнее всего, именно из его щупалец вам удалось так счастливо вывернуться и в первый раз, и во второй.

— Я не надеялся, что вы так быстро управитесь.

— Все дело в порядках и методах. Документация у нас всегда в порядке и ежедневно пополняется, — скромно ответил Мелоун.

В углу замигала миниатюрная лампочка. Мишель вопросительно поднял бровь.

— Специальный информационный выпуск, — пояснил Иоганн.

— Разрешите, мистер Мелоун?

— Ради бога, чувствуйте себя как дома, — махнул рукой Мелоун. — Это, наверное, сообщают о вашем взрыве.

Иоганн занялся приемником.

А Мелоун продолжал извиняющимся тоном:

— У нас здесь провинция, мосье. Для беспокойства достаточно самого пустякового повода…

Однако диктор, появившийся на экране, думал иначе:

“— Пять минут назад к нам в студию должна была прибыть молодая поэтесса с Хризолита. Однако нам только что сообщили, что девушка таинственно исчезла по пути из космопорта в отель. Мы вынуждены принести извинения уважаемым телезрителям, так как объявленная ранее передача с ее участием по не зависящим от нас причинам не состоится…”

При первых же словах диктора все трое замерли. Мелоун пришел в себя первым. Он бросился к телефону.

Иоганн выдавил:

— Вот это скандал!

Мишель, не обращая внимания на окружающих, с болью в голосе бормотал:

— Нет, только не Инесс! Нет, только не Инесс!.. Нет…

Телефонные переговоры не принесли ничего нового. Такси, что девушка наняла в космопорту, приехало к отелю пустым. Водитель, весьма почтенный серый карлик, задержан полицией, однако твердит одно и то же: ничего не видел, ничего не слышал и ничего не знает. Скорее всего, его через час — другой выпустят.

Мелоун положил трубку и объявил, что не имеет смысла ехать в полицейский участок и самим допрашивать таксиста. Все трое погрузились в раздумья.

Внезапно Мишель нарушил молчание. Он засыпал Мелоуна вопросами.

— Кто такой этот цепод, что вы нашли?

— Простите?.. А, да, его зовут Флюэлс.

— А полное имя?

Мелоун мрачно усмехнулся.

— Вы нетерпеливы, месье Местре. Флюэлс — это имя и фамилия. Три последние буквы означают родовую принадлежность.

— Ясно.

— Вы хотите записать?

— Не стоит. Вы еще сказали, что он не имел определенного занятия. Поэтому следующий вопрос: где он живет?

— Это что-то вроде пансиона для цеподов… Мы не расисты, мосье Местре, но согласитесь, однако, что из-за огромного морфологического различия…

— Ясно. Где этот пансион?

— В пригороде, в конце Большой Аллеи… Вы хотите…

— Ладно, доберусь. Номер?

— Четыре тысячи с чем-то… Я смогу сообщить его вам в Управлении.

— Кто хозяин пансиона?

— Серый карлик…

— Имя? Впрочем, неважно. Этот дом под наблюдением?

— Да, да, — быстро ответил Мелоун. — Мы установили микрофоны и камеры…

Он вытер пот со лба.

— Все делалось в адской спешке, однако у вас такой вид, что все идет совершенно нормально!

Он покосился на молчаливого хмурого Иоганна.

— Ваш друг всегда такой?

Иоганн не успел ответить.

— Нет, — ответил Мишель. Его резкий тон не вязался с улыбкой, появившейся на его лице. — Просто этот случай я принял близко к сердцу.

Он поднялся.

— А теперь — в управление, сэр.

Ему все время что-то мешало. Он коснулся пальцами лица. Отвислые щеки, двойной подбородок… Он совсем забыл, что у него чужое лицо!

— Мне придется изменить личные данные, да заодно и подогнать к ним внешность. Можно это устроить сегодня же вечером?

— Естественно.

— Думаю, Лео Барт как личность провалился. Не повезло журналисту.

Они направились к дверям. Иоганн придержал Мишеля, пропуская вперед Мелоуна, и зашипел:

— Чтоб ты пропал! Соображаешь, с кем разговариваешь? Мелоун командует полицией во всей системе!

— Ну и что? Разве не он вызвал меня на подмогу?

Иоганн хотел сказать “А не из-за этой ли малютки с Хризолита ты так разволновался?”, однако вовремя удержался. Он знал ответ.

Прошло немного времени. Летательный аппарат опустился на округлый островок, где располагалось полицейское управление. Все трое расположились в кабинете Мелоуна.

Мишель без стеснения уселся за стол хозяина кабинета и потребовал, чтобы ему доставили все полицейские рапорты, касающиеся предпринятых мер безопасности; когда документы легли на стол, он углубился в них, словно забыв об остальных.

Затем он распорядился, чтобы микрофоны, установленные в подозрительном пансионе, подключили непосредственно к громкоговорителю, вмонтированному в стол Мелоуна, и потребовал переводчика.

Динамик ожил. Мишель отложил рапорта в сторонку и стал внимательно слушать толмача, переводившего странные звуки, долетавшие по проводам с другого конца города.

А разговоры подозреваемых были достаточно прозрачны:

“Вы с ума сошли! Неужели нельзя было найти кого-нибудь другого?! Зачем вам понадобилась эта свежеиспеченная литературная звезда?!”

“Они ошиблись… Но, по-моему, не стоит придавать этому слишком большое значение. Тираны забудут о ней через семь-восемь дней. А потом им будет не до нее”.

“А если дела пойдут не так, как мы рассчитывали?”

“Не преувеличивайте. Эта женщина уже на полпути в Тлеф!”

(Мишелю показалось, что переводчик, прежде чем написать слово “Тлеф”, на секунду замялся.)

“Без названий! Вы что, с ума сошли?!”

Тишина. Потом динамик снова забормотал:

“Мы же одни! Ваша недоверчивость прямо-таки болезненна!”

“Это принципиально! Никогда не произносите вслух ни имен, ни названий. Даже здесь. Даже в самом темном подвале, даже в самом укромном укрытии! Тираны куда сильнее и хитрее, чем вы себе можете вообразить!..”

Затрещали помехи. Переводчик продолжал записывать слова, которые удавалось разобрать сквозь треск.

“Пленница…”, “Граница…”, “Вода…”, “Возможно…”-читал через плечо карлика-толмача Мишель.

Мелоун снял трубку и стал набирать номер.

Мишель поднял голову.

— Что вы делаете?

— Я прикажу атаковать дом.

— Не нужно, — возразил Мишель. — Незачем торопиться.

Он покосился на громкоговоритель, исторгающий какофонию скрипа, треска и скрежета, и сказал:

— Разве можно разговаривать в таком гаме? Здесь не найдется местечка поспокойнее?

— Есть кабинет по соседству.

— Пойдемте туда.

С порога он бросил переводчику:

— Позовете нас, когда слышимость станет получше. Соседний кабинет был поменьше. Мишель вошел последним, закрыл дверь и сказал:

— Ну как, теперь вам все ясно? — Заметно было, что он доволен, хотя глаза его оставались холодными, а в уголках губ лежала горькая морщина. — Тираны — это, стало быть, мы, а новоиспеченная литературная звезда…

Он сплел пальцы и сжал их так, что костяшки побелели.

— У меня создалось впечатление, что похищение наделало шума не только у нас, но и у них. Похоже, что мы имеем дело со случаем, где последствия непредсказуемы.

Мелоун кивнул.

— Серьезное дело.

— Да, — спохватился Мишель. — А как вы думаете, что значат слова, над которыми задумался переводчик? Помните? “Женщина эта уже на полпути в… Тлеф — ” — или что-то в этом роде.