“С этой минуты все против меня: и цеподы, и полиция, и черт знает кто еще, — подумал Мишель. — Знать бы, кто…”

Его взгляд блуждал по раскрывшейся перед ним панораме. “Где Инесс? — думал он, останавливая взгляд то на одной, то на другой яркой точке. — Здесь? Или здесь? Или…”

— Или гораздо дальше… — прошептал он, поднимая глаза к невидимому горизонту.

Он яростно отшвырнул окурок.

Тут же прожекторный луч прошил мрак над самой его головой. Он бросился наземь и вжался в траву. Луч скользнул дальше и уперся в стену дома.

На бетонную посадочную площадку опустилась одноместная машина. Мишель поднялся и побежал в конец балкона: оттуда было лучше видно. Прилетевший не зажигал света. Он в темноте открыл ворота ангара и завел туда авиетку. Мишель так и не смог разглядеть его лицо.

Через несколько минут выходящие на террасу окна засветились.

Мишель пригнулся, под прикрытием кустов перебежал к ближайшему окну и заглянул в комнату.

Да, это действительно вернулся Иоганн. В этот момент он как раз орудовал у домашнего бара: сооружал свой любимый лиловый коктейль.

Мишель постучал пальцем в стекло и шагнул в сторону, за простенок.

В комнате что-то хрустально зазвенело, и свет погас.

Мишель ждал.

Минут через пять в другом конце террасы открылось окно. Мишель негромко, но отчетливо произнес:

— Иоганн, это я!

Иоганн выглянул наружу и выругался. Мишель, ухмыляясь, влез через окно в комнату.

— Что, струхнул, сокровище мое?

— Какого черта?! — буркнул Иоганн и задернул шторы. — Я совсем уже было собрался стрелять! А это ты!

— Пошевеливайся, пошевеливайся! Умираю — пить хочу!

Иоганн включил свет. Комната оказалась миниатюрной кухонькой.

— Ты! — повторил Иоганн и положил Мишелю руки на плечи.

— Знаешь, Мелоун зол как черт! Я пытался было тебя защищать, но куда там! Да и, признайся, твое поведение трудно объяснить.

— Прежде всего мне хотелось бы знать, когда ты удостоишь меня стаканчика в твоем великолепном салоне? Учти, я все видел через окно!

Он ухмылялся с самым плутовским видом. Иоганн схватил его за руку.

— Ну так пошли!

Вдруг он остановился и вытаращился на Мишеля.

— Стой! Ответь-ка мне, как ты отыскал мой дом? Я же никогда не говорил тебе мой адрес!

Мишель пошарил в карманах и вынул бумажник Иоганна.

— Держи, да впредь опасайся жуликов, приятель! А лучше всего — пришей на карманы пуговицы.

Наконец они с бокалами в руках уселись в удобные кресла друг против друга, и Мишель сказал:

— Как ты думаешь, здесь меня искать не станут?

Иоганн поморщился.

— Всякое может случиться: им же известно о нашей дружбе. Психология Мелоуна для меня загадка. Знаю только, что он в ярости. Тем не менее мне кажется, что ему в последнюю очередь придет в голову идея искать тебя здесь. Собственно, что ты собрался делать?

— Займусь расследованием в одиночку, на свой страх и риск.

— Прости, но мне кажется, что это неразумно. Ты не сможешь использовать весь громадный потенциал полиции. Когда надо, Мелоун в силах за шестьдесят секунд мобилизовать тысячи людей, с помощью машин изучить досконально сотни рапортов и досье. Почему же ты отказываешься от такой помощи?

Мишель нагнулся и поставил бокал на пол.

— Во-первых, — сказал он, — я порываю с вами со всеми. Возможно, в моем распоряжении и нет таких мощных средств, зато сохраняется инкогнито.

— А во-вторых?

— Если мне вдруг понадобится какая-нибудь секретная информация или потребуются особо крупные средства — только тогда, как исключение, я постучусь в твою дверь. Короче говоря, я хочу быть как можно менее связанным с полицейским управлением.

— Следовательно, мне уготована роль агента-двойника?

— Боже упаси, дружище! Как ты мог подумать, что у меня язык повернется предложить такое старому товарищу?! Ты останешься обыкновенным агентом… Только моим!

— Тебе никто не говорил, что ты циник?

— Говорили, и не раз! Правда, в каждом случае у меня было много хлопот, но зато такого мне уж больше не говорили. А меня еще в детстве отучили напоминать людям об их слабостях или недостатках. Вот ты же не скажешь колченогому: “Ты колченогий”? Или горбатому…

— Да ладно тебе!

Мишель поднял с пола стакан и осушил одним глотком.

— Слишком часто я тебя не буду беспокоить. А сейчас мне нужно изменить внешность и сменить документы, и чем скорее, тем лучше. Когда это можно будет устроить?

— Грим в шкафчике в ванной, а вот за документами придется завтра утром съездить в управление.

— Утром?! Немедленно!

Иоганн вытаращился на приятеля. Тот был серьезен. Шутки кончились.

— И поторопись, — сказал Мишель и стал раздеваться. — А я тем временем верну себе облик Аполлона.

— Тогда дай мне бумаги Барта, чтобы был предлог для появления в управлении. Скажу, что ты отдал их мне сразу после взрыва, а я совсем забыл о них.

Иоганн посадил авиетку на террасе перед ярко освещенным зданием управления.

Он знал, что в эту пору большинство работников управления отдыхают дома, а в здании только ночная смена дежурных.

Угловые окна на первом этаже не светились. Иоганну было известно, как отключить сигнализацию, и он собрался было проникнуть в управление через окно, чтобы пройти в лабораторию фальшивых документов незамеченным.

Поразмыслив, он отказался от этого плана. Риск был слишком велик. Тогда он решил держаться нагло и направился прямо через главный вход, в глубине души кляня друга на чем свет стоит. “Паршивец, — сердито думал он. — Вынь да положь ему за полчаса первоклассную липу, а как это сделать — пусть дядя думает!”

Конечно, раздобыть любые документы в управлении было проще простого: достаточно назвать имя человека, которому они нужны, и сообщить мотивы смены документов. Однако Мишель, похоже, запамятовал, что в его случае номер не пройдет.

Иоганн торопливой походкой занятого человека зашел в приемную отдела, деловито кивнул секретарше и встал перед нужной дверью. Назвал себя в микрофон. Дверь отворилась, пропуская его в кабину лифта.

Иоганн поднялся двумя этажами выше. Там он вышел, и кабина автоматически вернулась обратно. Теперь он был заперт в отделе фальшивых документов. Фамилию его зарегистрировал автомат, тот же автомат сфотографировал в кабине лифта. И что самое неприятное — автомат засек время, когда он вошел в лабораторию.

К счастью, в это время лаборатория пустовала. Иоганн бросил бумаги Лео Барта в щель накопителя использованных документов, сверкнула лампа-вспышка, и проклятый автомат снова его сфотографировал. На этот раз Иоганн позировал с удовольствием: пока что все, что он делал, было легально. Оставалось сделать самое важное и самое деликатное. Иными словами, он начинал действовать противозаконно.

Иоганн сунул руку под кожух распределителя удостоверений личности и соединил несколько проводков. Теперь лампа-вспышка не сработает. Затем, изменив голос, он назвал себя в микрофон — и из распределителя ему на ладонь выпало удостоверение. Чтобы раздобыть паспорт, повторил процедуру с соседним автоматом. После этого вызвал лифт.

В конце месяца необычная недостача двух бланков документов обнаружится, однако у него есть алиби: он с чистой совестью может клясться всеми святыми, что всего только опустил документы Лео Барта в накопитель; наверное, какой-нибудь злоумышленник проследил за ним и использовал его визит в своих грязных целях.

В конце концов лампу-вспышку можно было и не выключать, а в микрофон назвать первое попавшееся имя. Все это будет выглядеть достаточно неловкой защитой, и никому и в голову не придет его обвинять.

Из здания он вышел без всяких помех, и по дороге ему никто не встретился.

Наконец-то дома. Иоганн вошел в зал и невольно вздрогнул: перед ним стоял совершенно незнакомый человек.