— Боже мой, — прошептал Диминг. — А чего это ему так сильно захотелось?

— Так, ерунда. Есть теория, что цивилизация Альдебарана происходит от тех же этнических корней, что и цивилизация на планете Массона. Для меня это звучит бессмысленно, но даже если это и правда, смысла все равно немного. Однако есть следы, правда, недостаточно ясные, указывающие на планету, которая называется Ревело. Там могли сохраниться остатки продуктов цивилизации, доказывающие справедливость этой теории.

— Не слыхал, — сказал Диминг. — Ревело… Н-нет. Ну ладно, совершает он свое открытие. Едет на Гребд. Его коренным образом переделывают. И никогда в жизни он не сможет объявить о том, что открытие сделал он!

— Теперь вы видите, какой он — мой Дональд, — сказал старик с усмешкой. — Для него главное — сделать открытие. А кому припишут заслуги, его не интересует.

Они посмотрели друг на друга, делясь непониманием. Наконец Диминг едва заметно кивнул в знак того, что неважно, понимает он или нет. Если Дональд Рокхард полоумный, это его дело.

— А при чем здесь Ангелы? — спросил он.

— Ревело — закрытая планета, — пояснил старик.

Ну вот, подумал сразу же Диминг, вот все и прояснилось, в чем же загвоздка? Закрытая планета всегда окружена специальным полем; если сквозь такое поле проникает какой-нибудь мгновенник, все живое на его борту немедленно перестанет жить. Если Дональд оказался на Ревело, Дональда нет в живых. Однако если по пути его выдернуло из надпространства наружное предупредительное поле, значит, он вовсе не высаживался на Ревело, не нарушал запрета, наложенного Ангелами, и не попал в затруднительное положение. Диминг сказал это вслух.

Рокхард медленно покачал головой.

— В настоящее время он находится на Ревело, и он жив… Насколько мне известно, — добавил он.

— Быть того не может, — категорически заявил Диминг. — Нельзя пролететь сквозь окружающее планету поле и остаться в живых.

— Вы правы, — сказал старик. — Тем не менее, он там. Слушайте, я скажу вам то, что кроме меня известно еще только четверым. Есть возможность проникнуть на закрытую планету.

Четыре года назад один мой корабль наткнулся на погибшую посудину. Одному Богу известно, откуда принесло эту космическую развалину, однако у нее на борту уцелели две спасательные шлюпки. Спасательные шлюпки, оборудованные мигодвигателями.

— Шлюпки? В таком случае, они должны быть с корабль величиной!

— Черта с два. Летают они так же, как наши мгновенники, но принцип другой. Еще не установлено, как это происходит, хотя один мой человек сидит над этим. Капитан моего фрахтовика доставил их сюда для моей коллекции космических кораблей, не ведая, что везет. Докопались мы до этого случайно. Оборудовали их системой управления нашего типа, но хоть и знаем, какие кнопки нажимать, понятия не имеем, что за процессы происходят, когда их нажимаем. Никакого преимущества инопланетный мигопривод перед известным не имеет, поэтому не было смысла передавать информацию о нем в мой отдел рационализации. Потом мы выяснили, что они способны проникать сквозь поле вокруг закрытых планетой решили держать язык за зубами. У меня свое мнение об Ангелах, однако должен признать, что если они закрывают планету, то не без серьезной причины. Может, там скальная инфекция, может, иньянь водится. А может, она просто губительна для человека из-за солнечного излучения или присутствия какого-нибудь гормонального токсина.

— Ясно, — согласился Диминг. — Нанта, Сирион и та дьявольская планета Кет… — Он содрогнулся. — Хорошо, что нас держат на расстоянии от нее. Наверное, вы правы. В таких случаях Ангелы знают, что делают. А что такое на Ревело, из-за чего ее закрыли?

— Как обычно, ничего не говорят. Это может быть все, что угодно… Я уже сказал, в этом случае я им доверяю и не намерен распространять устройства, позволяющие кому бы то ни было проникать на такую планету.

— Если не считать Дональда.

— Если не считать Дональда, — согласился Рокхард. — Здесь мне нет оправдания. Если он там по какой-нибудь причине погибнет — он готов был погибнуть. Если нечаянно подхватит какую-нибудь заразу — с этим справятся на Гребд. Я уверен, что он не привезет намеренно ничего вроде семян иньяня. Я все объяснил, нет? — голос его изменился, словно какой-то внутренний органист закрыл все регистры и открыл совсем другие. — Пожалуйста, не говорите, что мне не следовало этого делать. Сам знаю. И тогда знал. Но сделал бы это опять, слышите, вы? Сделал бы это опять, если бы захотел.

Наступило молчание. Диминг, как пристало воспитанному человеку, отвел глаза.

— Мы уже установили, каким образом эти чужие маленькие мгновенники проникают на закрытые планеты. Они оборачивают направление протекания энергии в охранном поле. Аналогией может послужить полярность генератора постоянного тока. Мы удостоверились, — добавил он невесело, — что мгновенник попадает на поверхность планеты без малейшего ущерба. Только когда улетает оттуда, поле убивает все живые существа на борту.

Он поднял голову и невидяще уставился на Диминга.

— Дональд этого не знает, — прошептал он.

— О! — проворчал Диминг. — Догадываюсь, — сказал он после недоверчиво. — Вы хотите, чтобы я… чтобы кто-нибудь слетал туда и сказал ему об этом?

— Сказать ему об этом? Какой от этого прок?

— А разве его мгновенник не может снова обернуть поле?

— Изнутри — нет. Кроме того, этот пример со сменой полярности — только аналогия, Диминг. В сущности, дело тут в другом: ему нужно отвезти вот это.

Он достал из ящика стола два маленьких цилиндрика. Вместе взятые они были короче мизинца, а диаметром тоньше карандаша. Диминг поднялся и взял один цилиндрик. На нем были четыре обособленные, плотно закрепленные на каркасе катушки индуктивности: тороиды, состоящие из тысяч витков микроскопически тонкого провода. С одного торца виднелось восьмигранное углубление, очевидно, для вращающегося сердечника, и пружинный зажим крепления. Противоположный конец переходил как бы в нематериальное состояние: он не был ни прозрачным, ни матовым, но одновременно и таким и другим, и при этом глядеть на него дольше чем секунду было неприятно.

— Сменные катушки для мигополя, — сказал он. — Только я еще не видал таких маленьких. Или это модели?

— Нет, настоящие, — отозвался Рокхард усталым голосом. — И в принципе это усовершенствованная версия того, что было в тех спасательных шлюпках. Скорее всего, строители их никогда не сталкивались со смертельными ловушками вроде тех, что расставляют Ангелы, потому что наверняка бы придумали что-нибудь похожее.

— Как они действуют?

— По мере приближения к закрытой области вводят в частоту мигополя фактор случайности. Подобно тому, как в результате воздействия мигополя корабль перестает существовать в нормальном пространстве и не существует в течение какого-либо измеримого промежутка времени в виде реальной массы, благодаря чему может превысить скорость света, так и эта катушка обнаруживает и анализирует частоту поля Ангелов, после чего согласовывается с ним. Поле смерти не может убить никого, потому что приближающийся корабль перестает существовать прежде, чем войдет в него, и не материализуется, пока поле не форсирует. В противоположность устройству, которым пользовался Дональд, вот это не влияет на охранительное поле и не обращает его полярность.

— Значит, если Дональд получит одну такую катушку и поставит вместо своей…

— Он может забыть о существовании охранительного поля…

— …на Ревело и на любой другой закрытой планете. — Диминг подбросил катушку и поймал ее в воздухе. Но руку не опустил, а, держа катушку большим и указательным пальцами, поднес к глазам и посмотрел поверх нее на Рокхарда. — В моих руках все беды и несчастья Вселенной, — произнес он спокойно.

— В ваших руках вся проклятая зараза и все опасные сорняки, что только известны ксенологам, — согласился Рокхард.

— И иньянь. А иньянь — это большие деньги, — произнес Диминг задумчиво. Название происходило от слияния двух китайский слов: “инь” и “янь”. Красно-голубой диск цветка, поделенный S-образной линией, практически безупречно воспроизводил древний символ единства всех на свете противоположностей — добра и зла, света и тьмы, мужского и женского начал и так далее. И был это наркотик — из известных самый страшный, страшный не только своей силой и тем, что от него практически невозможно отвыкнуть, но и тем, что впятеро усиливал мыслительные способности и удваивал, а то и утраивал физические силы принявшего иньянь, превращая его в чудовище, превосходящее хитростью, упорством, силой и проворством любого другого представителя своей расы и пылающее неутолимой жаждой принять иньянь опять и безжалостно уничтожающее всех и все на пути к обладанию зельем.