Герхард Мюллер тут же поинтересовался:

— И с чем это связано, Вик? Что говорят учёные?

— Учёные говорят, что это из-за уникального газового состава атмосферы и удивительно ровного климата, из-за которого везде в средних широтах зелень так и прёт из земли. — Ответил Виктор и смеясь сказал — Да, что там говорить, достаточно выйти из этого здания и всё сразу же видно. Хотя на плато Китти живности гораздо меньше, чем внизу, её и тут хватает с избытком. Я пока летел сюда, от нечего делать считал местных орлов. Дошел до сотни и сбился со счёта. Ну, тут они хотя бы не такие здоровенные как те, которые летают над прериями. Те просто какие-то истребители и всем находится чего в клюве унести. Но если человек захочет, то он может быстро тут всё разрушить и уничтожить, а как раз именно этого я и не собираюсь допустить. Мы вот тут было думали начать истреблять гривастых волков за то, что они слишком много молодняка лобизов вырезают, но наши зоологи вовремя одумались и теперь говорят, что если мы начнём подсевать овёс в прериях, урожай-то уже собран очень богатый, то скорость передвижения стад уменьшится вдвое, если не больше, и гривастым придётся самим думать над тем, чем им питаться помимо молочного молодняка. Папаша Герхард, давайте всё-таки потревожим Алексея и спросим, как у него идут дела.

Виктор нажал кнопку на пульте и он вместе с его креслом и креслами, в котором сидели Папаша Герхард и Бинго повернулся к трёхмернику. Алексей, словно бы ждал вызова, а потому моментально появился на экране, он сидел в точно таком же кабинете за таким же пультом и даже был одет в одинакового цвета костюм, только с бежевой рубашкой. Позади него тоже был виден красивый пейзаж с высоты полёта викторианского орла, вот только он находился в кабинете один и с ним не было даже Нестора. Кивнув Виктору, Алексей сказа:

— Рад видеть вас обоих. Особенно вас, Папаша Герхард. — И тут же огорошил Виктора известием — Витя, у нас возникла большая проблема. Реголита, из которого можно добывать гелий три, как это выяснилось, на Викторе всего ничего. Комбайнам осталось работы всего на пять, максимум шесть месяцев и они встанут. Мои ребята уже придумали, как их переоснастить и к чему пристроить. Их даже не придётся с Виктора эвакуировать. Будут добывать там полиметаллические руды открытым способом. Так что наш план относительно производства малых и сверхмалых термоядерных реакторов из-за этого трещит по швам и гелий три взять негде. По-моему, самое время кричать караул.

Это было очень неприятное известие, которое могло свести на нет усилия многих тысяч людей и сократить чуть ли не вполовину всю производственную программу Алексея. Виктор озабоченно покрутил головой и спросил:

— Лёха, а что на счёт альтернативы? У нас же в Любианской звёздной системе есть целых пять планет, в атмосфере которых полным полно этого самого гелия. Он даже есть в атмосфере Виктории, но в ничтожных количествах. В ней содержатся другие благородные газы.

Алексей сердито зыркнул на него, постукал пальцем по лбу и чуть ли не злым голосом спросил:

— Ты хоть подумал, что ты сказал, Витя? До той планеты, на которой мы реально можем качать гелий три из атмосферы, лететь добрых десять лет и при этом нужно брать на борт столько расходной массы, что овчинка не будет стоить выделки. Надо думать, у кого мы можем его купить, Витёк, а не заниматься всякими фантазиями. Одно я могу сказать точно, на Земле мы гелий три точно не купим. Землянам его и самим не хватает, поэтому-то они не запускают в производство сверхмалые реакторы…

— Лёха, хватит мне читать лекции про то, как тяжело акулам капитализма жить на Земле в эпоху всеобщего дефицита сырья, я и сам её могу тебе прочить. — Перебил Виктор Алексея Кабанова и с улыбкой спросил — Ты мне лучше вот что скажи, когда будет закончено строительство большого, универсального машиностроительного комплекса и когда он начнёт работать?

Алексей недовольно заворчал, но всё же ответил:

— Через сорок семь дней, шестнадцать часов и тридцать пять минут. Тебя это устраивает? Мы идём точно по графику практически по всем объектам, только что с того толку, Виктор, что этот завод будет построен точно в срок? Ты же прекрасно понимаешь, что без термоядерных реакторов ему будет грош цена или нам придётся рядом с каждым автоматическим или полуавтоматическим заводом строить ещё и атомный реактор в придачу, если и того не хуже тепловую электростанцию.

Виктор предупреждающе поднял руку и сказал:

— Лёша, не начинай эту бодягу заново. Будет тебе гелий для реакторов, будет. Я в лепёшку разобьюсь, но обеспечу тебя им, а теперь всё, давай заканчивать эту говорильню и начинать приниматься за работу. — Сказав так, Виктор тотчас выключил связь и повернувшись к своему гость, спросил — Папаша Герхард, вы не обидитесь, если мы сделаем перерыв в нашем разговоре?

Герхард Мюллер усмехнулся и сказал:

— Похоже, что у тебя появились от меня секреты, Вик, но я понимаю тебя. От такой новости, которую сообщил тебе Алексей Кабанов, у кого угодно испортилось бы настроение.

Чтобы не спорить со стариком попусту, Виктор вздохнул и виновато развёл руками, после чего поднялся из кресла и проводил его до самого лифта. Папаша Герхард приглашал его заглянуть к в его новый кабинет, но ему сейчас было не до того. Он задумал просто несусветную авантюру и был готов приступить к исполнению задуманного немедленно. Вернувшись в кабинет вместе с Бинго, он достал спутниковый телефон и позвонил кому-то. Как только ему ответили, Виктор сказал вполголоса:

— Привет, Никита. Ты где сейчас находишься? Вот даже как, тогда тебе до меня минут десять лёта. Ты мне срочно нужен парень. Где меня найти? Очень просто, видишь самое большое здание на плато? Долетаешь до него, садишься на крышу и спускаешься на лифте на девяностый этаж, но я буду ждать тебя наверху, чтобы ты случайно не заблудился.

Отключив телефон, Виктор снова направился к выходу из кабинета. Бинго последовал за ним и на ходу сказал:

— Вик, если ты звонил тому человеку, о котором я подумал, значит ты решил отважиться на это безумие и скорее всего на вашем корабле больше не будет никого. Одного я тебя не отпущу, Вик, и к тому же тебе и Никите на корабле в любом случае понадобится бортинженер.

— Бинго, сначала мне нужно будет поговорить на эту тему с Никитой. — Ответил роботу Виктор — Если он согласится лететь, то значит самоубийц будет трое. Два человека и один робот, но мне почему-то кажется, что всё обойдётся.

На это Бинго ответил весьма по-философски:

— Ничто не может существовать вечно, Вик, ни человек, ни робот, так что давай лучше не будем думать об этом.

Человек и робот поднялись на лифте на крышу небоскрёба, сели на диванчик и принялись поджидать военного космолётчика, космос-капитана третьего ранга Никиту Колпина, уже довольно немолодого человека, давно уже обуреваемого одной сумасшедшей идеей. Никита был пилотом экстра-класса, но, как говорится, с пулей в голове. Он давно уже мечтал совершить сверхкороткий прыжок в римане и тем самым навсегда закрыть тему неэкономичности дальних и сверхдальних полётов космических кораблей во внутреннем космосе, а также к ближайшим звёздным системам. Теоретически они были возможны, но на практике погибло уже семь экипажей и соответственно было потеряно семь космических гиперпространственных кораблей.

На таких полётах крест был поставлен ещё более ста лет назад, но Никита Колпин мечтал совершить восьмой полёт и вот уже много лет доказывал, что он завершится успешно и даже пытался доказать это математически. Любианская звёздная система была в два с лишним раза больше Солнечной, чем поражала воображение всех астрофизиков. На её задворках летели по своим орбитам в плоскости эклиптики целых шесть планет с мощными атмосферами, состоящими в основном из смеси метана и гелия, но только самая дальняя, которая пока что не имела даже названия, содержала в своей атмосфере почти сорок процентов гелия и добрая треть этого гелия была его лёгким изотопом, — топливом для термоядерных реакторов, этих самых безопасных и самых чистых источников электроэнергии, без которых были немыслимы как космические полёты во внутреннем космосе, так и космические полёты в пространстве римана.