— Кэлвинд, фильтруй базар! Парень, я ни разу не сказал о том, что моя Ассоциация намерена хоть чем-то мешать господину Боброву. Ну, может быть я захотел откусить немного больше, чем мне положено по чину, мы же не знали, что лотереей будет заведовать УКП, но это не страшно. В любом случае наша помощь будет просто неоценима, господа. Если к вам прилетят мужчины и женщины, просто выигравшие в лотерею лицензию, то это будет просто толпа, но если все они будут членами нашей Ассоциации, то поверьте, все они прилетят на Викторию, как истинные рыцари и благородные леди, с которыми вам будет очень приятно общаться. За это я вам ручаюсь.

Джек Хаммер был очень импозантным мужчиной, одетым с аристократической безукоризненностью и несомненно обладал харизмой. Виктор кивнул головой и сказал:

— Вот и прекрасно, господин Хаммер, если вы будете действовать таким образом, то и УКП и наша колония станут щедро финансировать вашу деятельность. Ну, а раз мы близки к тому, чтобы выработать общую позицию по этому вопросу, то я предлагаю заняться этим экспертам с вашей и нашей стороны.

Переговоры закончились тем, что гостей пригласили на обед. Разговор, продолжившийся за столом, имел уже совсем другой характер и Виктор честно признался Джеку Хаммеру, что он не испытывает ровно никаких отрицательных эмоций по поводу того, чем тот занимался раньше. Для него было куда важнее, чем Шейд займётся теперь и сказал, что будет только приветствовать дух авантюры, если он будет культивироваться в Ассоциации Искателей Радуги. Старый, матёрый аферист поначалу не поверил ему, но когда мосле обеда, а обедали в самом роскошном ресторане одного из отелей, размещённых в «Башне Китти», они поднялись наверх, на взлётно-посадочную площадку, где стояла викторка, подготовленная для дальних исследовательских полётов, и Виктор предложил гостям осмотреть её, взгляд этого рослого мужчины сразу же сделался задумчивым и он, сидя в пилотском кресле и глядя на плато Китти, сказал:

— Виктор, когда я смогу купить такой корабль?

Управляющий колонией тут же ответил:

— Сразу после того, как ты сделаешь то, что обещал, превратишь Ассоциацию Искателей Радуги в галактическое сообщество романтиков, авантюристов и искателей приключений, Джек.

Тот улыбнулся и весёлым голосом воскликнул:

— Тогда это произойдёт уже очень скоро, Вик!

Вечером следующего дня, в полдень по Гринвичу, на всех землян, словно снег на голову, обрушилось и известие о том, что драгоценные марианиты являются самыми удивительными творениями природы, обладающими совершенно фантастическими свойствами. Сначала Саймон Ньюмен, а затем все остальные репортёры вышли в эфир и обрадовали всех известием о том, что на виктории создан медицинский чудо-излучатель, способный исцелять все болезни не заглядывая в историю болезни человека, которому не нужна никакая диагностика и что он одинаково хорошо справляется со всеми болезнями как у людей, так и у любых других животных, если они, конечно ещё живы и им не нанесены смертельные травмы вроде отделения головы от тела. Было сказано и о том, что стоить такие излучатели будут сущие копейки, учитывающие стоимость материалов, которые пошли на их изготовление, и трудовых затрат на производство. Самая же главная их деталь, — специальным образом обработанный кристалл марианита, передавался в дар безвозмездно.

Ну, а ещё Саймон Ньютон известил всех людей о том, что космоферфь на острове Искандер приступила к массовому выпуску викторок, — сверхмалых космических кораблей, которые могли двигаться в римановом пространстве со скоростью в три с лишним раза выше, чем у всех остальных кораблей, которыми сможет управлять любой пилот флайера, который хоть немного знаком с астрономией. С особым, совершенно неподражаемым торжеством в голосе Саймон Ньюмен сообщил о том, что эти скоростные и в обычном пространстве кораблики изготавливаются в четырёх модификациях — сугубо военные космические корабли-истребители, исследовательские корабли, семейные рядовые космояхты и космояхты роскошные, для тех покупателей, которые умеют ценить комфорт и удобства.

От такого известия Человечество сначала на Земле, а затем и на всех остальных планетах, сначала удивлённо вытаращило глаза, а затем радостно завопило. При всём том, что как современная медицина, так и космическая техника достигли своего максимального уровня технического развития, это вызвало такую бурю эмоций, что в очень многих городах люди просто вышли из своих домов на улицы. Понять их радость было несложно, одно дело отправиться в медицинский центр и провести там три, четыре недели, чтобы выйти полностью здоровым и внешне помолодевшим и совсем другое, — постоять нагишом полчаса в радужных лучах и затем, усиленно налегая на съестное, исцелиться от всех своих болячек и помолодеть без сложнейших операций и всяческих медицинских процедур. Ну, а что касается викторок, так ту всё и без лишних слов было ясно, — ты выкладываешь за семейную космояхту каких-то семьсот пятьдесят тысяч удедов и всё, для тебя открыта не только вся обитаемая галактика, но и любые другие планеты во всей галактике, ведь до её противоположного края викторка могла добраться максимум за полтора года.

Под утро, когда в журналисты выдохлись, Виктор, которому также пришлось дать множество интервью в прямом эфире и ответить на множество вопросов, попросил спуститься вниз их выйти вместе с ним из «Башни Китти». На громадной площади перед ней стояло десять белоснежных космояхт, на верхней вертикальной плоскости каждой из которых с двух сторон была изображена изумрудная изгибающаяся викторка. Виктор указал рукой на космояхты и громким, не смотря на усталость, голосом сказал:

— Ребята, это наш вам подарок. Если кто-то не обладает достаточным мастерством пилотирования, у нас есть много инструкторов, которые помогут вам освоиться с этой техникой.

Никто из журналистов даже и мечтать не мог о том, чтобы стать владельцем викторки вне очереди. Саймон, посмотрев на Виктора, насмешливым голосом спросил:

— Вик, это что, взятка? И что мы должны сделать, чтобы отработать такой шикарный подарок?

Управляющий колонией улыбнулся и ответил:

— Сделать над собой усилие, Сай, и перебраться с Земли на Викторию. Ребята, мы уже так привыкли к вашим ежедневным репортажам, что не представляем себе, как обойдёмся без них. Нет, мы от вас, конечно, ничего не требуем, но нам всем было бы очень приятно, если бы вы остались на Виктории и создали каждый свои информационные агентства.

Виктор Бобров сидел в своём кабинете и занимался совершенно обычной, рутинной работой, — читал дайджест галактических новостей, из-за чего кабинет то и дело наполнялся громким, раскатистым хохотом. Иной раз его просто поражало, какой только ерунды не писали в газетах о Виктории и о нём самом в других мирах. На все те эпитеты, которым его очень часто награждали — диктатор, самодур, бессовестный циник, а то и похуже, он давно уже не обращал того внимания, какое обращают обычные граждане и не обижался. Точно так же он не обижался и на многочисленный карикатуры, в которых остроумные художники-карикатуристы изображали его то огромным медведем-носачём с дубиной в лапе, разгоняющим пигмеем, то ещё более гигантским викторианским мегалодоном, летящим среди звёзд и готовящимся проглотить очередную планету в Поясе Персея. Изображали его и в виде казака с огромной шашкой наголо, скачущего верхом на дымчатом леопарде с оскаленной пастью.

Как карикатуры, так и всяческие эпитеты и образные, краткие, но ёмкие высказывания в свой адрес, а также анекдоты про себя, Виктор из дайджестов выбирал и вносил в специальный раздел, поименованный, как — «Что такое Виктор Бобров». Если поначалу он ещё морщился по этому поводу, то со временем успокоился, а на двадцать первом году своей работы в должности управляющего колонией на планете Виктория и вовсе вошел во вкус и бывал очень разочарован, если не находил в дайджесте ни одного выпада в свой адрес, пусть даже и совершенно напрасного. Он совершенно серьёзно заявлял: — «Если тебя никто не ругает, значит ты уже всем так надоел, что на тебя не обращают никакого внимания». Сегодня, в четверг, дайджест ими просто изобиловал и было похоже на то, что в ближайшее время забвение ему не грозило. Вот уже двадцать один год он был для газетчиков, что называется, — притчей во языцах.