Место для посадки они выбирали с тонким расчётом все вместе, просмотрев множество снимков. В конечном итоге после недолгих споров они остановили свой выбор на почти круглой высокогорной долине диаметром в двести семьдесят шесть километров, окруженной довольно высокими горами с заснеженными вершинными и склонами, покрытыми в нескольких местах ледниками, из которых брали своё начало почти два десятка рек. Космогеологи почти в один голос сказали, что некогда это был кратер гигантского вулкана, который они называли кальдерой. Теперь же это была живописная слабохолмистая долина с не очень большими лесами и мощным травянистым покровом. Это было, пожалуй, единственное место на всей планете, где животный мир был не сильно развит, но самое главное, сюда не забрались лосебизоны, отличавшиеся до безобразия скверным нравом при огромных размерах. Некоторые особи были даже потяжелее, чем самые крупные носороги и намного выше их.
Скорее всего именно здесь им и следовало разместить первые сельскохозяйственные предприятия колонии, пока коровы не начали телиться, а кобылы жеребиться прямо на корабле. Поэтому своей главной задачей Виктор считал осмотр этого высокогорного рая для коров и лошадей с целью определения его безопасности для них. Вместе с их отрядом туристов, а по другому ни он, ни Полковник себя не называли, должны были высадиться ещё четыре отряда исследователей-профессионалов. Ну, не то чтобы все эти сорок мужчин и женщин были такими уж профессионалами, поскольку были всего лишь агрономами, зоотехниками, ветеринарами и охотниками, но всё же они хотя бы немного разбирались в зоологии и среди них всё-таки было двое квалифицированных биологов и один профессиональный медик, прекрасно разбирающийся в вирусологии, а это уже было неплохо.
Виктор не боялся занести на это плато земные микроорганизмы и особенно паразитов. Как их хлев, так и буквально все помещения космических кораблей столько раз облучались ультрафиолетом, промывались дезрастворами и проветривались чуть ли не чистым озоном, из-за чего им приходилось порой по полдня ходить с защитными масками на лице и дышать через дыхательные приборы, что наверное последний, самый стойкий и мужественный микроб помер в корчах максимум на второй недели своего полёта к Виктории. Вместе с тем медики так усердно пичкали их своими микстурами и таблетками, что ни о какой болезнетворной флоре внутри их организмов уже не могло идти речи и все колонисты к моменту своей высадки на Виктории были практически стерильны. Военный космолётчики, кстати тоже на протяжении всего полёта к планете, где можно было поживиться удивительными драгоценными камнями, от которых на Земле все посходили с ума, тоже прошли через всё это.
Все специалисты в один голос заявляли, что эта горная долина просто рай для земных животных, лишь бы там не было опасных хищников. Сверху их заметить не удалось. Пролетевшие над долиной зонды также ничего не обнаружили, но это ещё ни о чём не говорило. Всё должны были выяснить исследователи, которым предстояло тщательно обследовать всю долину всего за две недели и либо найти на ней будущих вредителей и придумать способ борьбы с ними, либо в любом случае спускаемые модули пойдут на посадку. Кое-кто, узнав о таком решении Виктора, сразу задался вопросом, — а не произвести ли высадку сразу? Ответ, естественно, был отрицательным по одной единственной причине, если там есть опасные животные, то они сами проявят себя в первый же день или в крайнем случае в первую ночь.
Впрочем, скорее всего долина всё-таки была совершенно безопасно и об этом Виктор подумал тотчас, как только спускаемый модуль снизился до высоты в пять километров над этой огромной, ярко-зелёной ареной, — в небе не летали огромные орлы, а не летали они только потому, что им нечего было тут жрать. Ну, а переться в эту долину через горы только ради того, чтобы полюбоваться сверху на изумрудно зелёную степь и кристально чистые реки, эти летающие, пернатые акулы с крыльями, как у хорошего самолёта, вряд ли бы стали, они же в конце концов не конченые идиоты, в отличие от людей, которые готовы рисковать жизнью ради красивых пейзажей. У Виктора от этой догадки сразу же отлегло от сердца и он заулыбался. Саймон тут же спросил:
— Тебе тоже понравился пейзаж внизу, Вик? Правда, чем-то напоминает степь в Сахаре? Там тоже трава растёт высотой по грудь, а местами даже и выше, и нет никакой живности.
Виктор, который никогда не был в озеленённой ещё сто пятьдесят лет назад Сахаре, в которую до сих пор не допускались пожиратели травы крупнее зайца, кивнул головой и ответил:
— Нравится, Саймон. Похоже, что нашим коровам и лошадям здесь точно ничто не будет угрожать. Знаешь, я даже наверное соглашусь на то, чтобы коровы паслись тут на воле, а не жили в высотках, как люди. Пока нас мало, им тут хватит места, а вот для людей здесь места точно не найдётся. Тут будут жить только те, кто станет за ними ухаживать, да, и то в одном единственном месте возле озера, а там, где будут всякие фермы и ранчо, мы построим небольшие усадьбы. Мне не хочется менять облик здешних мест. Во всяком случае в первые пятьдесят, сто лет.
Саймон решительным голосом сказал:
— Тогда тебе придётся думать о том, чем прокормить всю ту огромную прорву людей, которая будет жить здесь через пятьдесят лет. Хотя знаешь, ихтиологи говорят, что здешние океаны просто кишат рыбой. Ты-то сам, как, любишь рыбу, Вик? Лично я просто обожаю морскую кухню, да, и от речной рыбы тоже никогда не отказывался. Грешен, это называется ихтиофагия.
— Ага, я тоже люблю рыбу, особенно воблу к пиву. — Усмехнувшись ответил Виктор и спросил — Саймон, а с чего это ты решил, что нас через пятьдесят лет тут будет так много, что нам даже жрать будет нечего?
Обозреватель канала «Челленджер» с улыбкой ответил:
— А с того, Вик, что ты взялся за дело самым неожиданным и самым продуктивным для дела Звёздной Экспансии образом. Ты так взбудоражил всех обывателей на Земле, что сегодня чуть ли не каждый третий мечтает прилететь на Викторию и стать колонистом. Ещё бы, тут им будут предоставлены просто райские условия для жизни, — чёртова прорва рабочих мест, просто шикарные дома, которых очень многие из них просто недостойны, и самое главное — мудрый и очень рассудительный управляющий колонии. У тебя просто потрясающая харизма, Вик, но самое поразительное, что ты ещё и очень расчётливый парень. Ладно, не буду тебя захваливать, отрицательные качества у тебя тоже есть, ты слишком большой романтик и неоправданно добр к людям.
Виктор ухмыльнулся и ответил:
— Ты ещё плохо меня знаешь, Саймон. Ничего, побродишь со мной пару месяцев по Юлии, сам убедишься в том, что я не такой уж романтик, да, и добрым я бываю только у себя кабинете, когда вижу, что все заняты работой, а не валят дурака.
Саймон Ньютон сразу же возмущённо завопил:
— Вик, стоп! Мы с тобой так не договаривались! Как только я покажу в эфире твой выход из посадочного модуля, то тут же возвращусь на «Селену». Меня ждёт там работа над моим новым документальным фильмом о роботах.
Отрицательно помотав головой, Виктор твёрдо сказал:
— Нет, Саймон, ты пройдёшь с нами весь маршрут и снимешь сначала целый фильм об этом континенте, чтобы показать его потом всем землянам как доказательство того, что в действительности представляет из себя Виктория. Если эта планета является опасной для жизни человека, то ты об этом так и заявишь, если человеку тут ничего не угрожает, то твой фильм это докажет самым наглядным образом. И вот ещё что, Саймон, ты вовсе не одинок. Ещё пятеро твоих коллег влипли в точно такую же историю и на борт «Селены» вернётся только четверо журналистов, а вы останетесь на планете. Извини, старина, что я не предупредил тебя сразу, но вы все нужны мне только для чистоты эксперимента. Всё остальное телезрители назовут постановочной съёмкой и не поверят ни во что. Ну, а теперь можешь высказать всё, что ты обо мне думаешь. Можно даже матом, это ничего не изменит.
Обозреватель канала «Челленджер» рассмеялся и сказал:
