Мэй прекрасно понимала, что выглядит дико. Но она мчалась вниз, перепрыгивая через три ступени и параллельно думая, что сейчас добежит куда надо и окажется в совсем идиотском положении. Но в тот миг, когда птица – нет, ворон, Мэй почему-то это точно знала, – уставилась на нее, время остановилось. Мир замедлил свое вращение, все исчезло – кроме блестящих глаз-бусинок. И вдруг – что было самым невероятным! – в голове у Мэй прозвучало карканье:

– Идем!

И на нее обрушился, как волна, призыв – скорее! И она, не сомневаясь, побежала вслед за вороном.

Тот ждал ее. Когда она спрыгнула с последней ступеньки, он полетел к маленькому зданию рядом с гостиницей, завис над ним на несколько мгновений – и взмыл вертикально в воздух. И пропал, растворился в темноте. Мэй всмотрелась в место, над которым секунду назад завис ворон. Ступени вели к освещенной стеклянной полуподвальной двери. Мэй услышала глухой грохот, удары и возню. Она кинулась по ступеням и замерла. В коридоре полуподвала находилась женщина из нордлингов, облаченная в облегающее платье цвета меди. Незнакомка изо всех сил колотила в деревянную дверь и была похожа на бешеного зверя.

Мэй, ошалев, рванула входную дверь на себя – и обнаружила, что та заперта. А женщина обернулась к Мэй – и лицо ее исказилось ужасом и изумлением.

Вот чего Мэй не хватало в последнее время. Ею овладел привычный боевой азарт – бей или беги, – а мысли о таинственной птице-проводнице мгновенно вылетели из головы. Она ухватила тяжелый каменный цветочный горшок – и обрушила его на створку. Стекло разлетелось на мелкие осколки, и Мэй уверенно ринулась внутрь – не обращая внимания на острые края и порезы на руках. Женщина попятилась – и метнула в Мэй черный нож. Мэй увернулась, но пока нож летел, она успела разглядеть невероятное: лезвие полыхало угольно-черным пламенем! Потом кинжал упал на пол – от оружия поднимался густой дым!

Но Мэй не остановилась, к немалому удивлению женщины. Та явно испугалась. А следом случилось нечто из ряда вон выходящее.

Женщина… превратилась в ягуара.

По крайней мере, Мэй решила, что это именно ягуар. Мэй не особо разбиралась в кошачьих и вообще мало знала о диких зверях, но она не спала ночами и поэтому часто таращилась в телевизор. Иногда Мэй просто часами смотрела передачи про животных. Однако подумать, как произошло преображение, времени не было – рефлексы уже сделали свое дело. А ягуар прыгнул. Мэй отличалась изрядной физической силой, но удар сбил ее с ног. Хищник повалил ее навзничь, и Мэй стукнулась головой о дверь. Правда, быстро справилась с болью – но, увы, не с ягуаром. Зверюга вцепилась в нее острейшими когтями и не собиралась отпускать. И зарычала, обнажая клыки и готовясь перекусить горло.

Но в Мэй ворвалась та самая ледяная тьма – обычно ненавистная, но сейчас спасительная. Сила затопила ее, и она мощным рывком отбросила ягуара в сторону и вскочила на ноги. Тварь пошла на нее в атаку, но внезапно замерла. Мэй тоже не двигалась с места. Желание крушить, убивать, излучаемое ей, словно упиралось в стену – но Мэй не могла сделать ни шага вперед. Да и ягуар застыл. А спустя пару секунд Мэй опрокинула барьер, мир завертелся снова, зверюга бросилась прочь, Мэй погналась за ней. Пробегая мимо двери, она увидела, как оттуда осторожно высовывается Джастин с совершенно безумным лицом.

Ягуара даже преторианцу было трудно догнать, но Мэй повезло. Хищник добрался до конца коридора и опять превратился в женщину. Мэй выхватила пистолет и выстрелила – мимо! Женщина как раз успела свернуть за угол, к лестнице. Но Мэй особо не волновалась: она настигнет девку. Противник – просто человек, не дикий зверь в джунглях. Это лишь вопрос времени.

Они влетели в казино, женщина промчалась по залу, расталкивая посетителей. Кого-то она пихнула, и игрок упал. Мэй подождала, пока соперница окажется на открытом месте, и выстрелила. Пуля оцарапала плечо женщины, она споткнулась, замедлила бег – но опять припустила вперед. Открывать огонь в толпе было не очень хорошей идеей, но Мэй поздно это поняла. Публика запаниковала, люди распростерлись на полу. Началась давка и толкотня. Мэй было все равно. Она видела перед собой только женщину – а та уже выскочила на улицу.

Мэй вылетела следом – и сразу же заметила ее. Теперь незнакомка мчалась по тротуару, расталкивая прохожих. Зрители в сквере разошлась, но по дорожкам парка еще прогуливалось достаточно горожан, и женщина могла легко среди них затеряться.

Мэй уже захотелось выругаться по-фински.

Надо было срочно что-то придумать. Адреналин захлестывал ее, и Мэй нравилось подобное ощущение – значит, она скучала по погоням и перестрелкам! А голова оставалась ясной – и Мэй мгновенно сообразила, что делать.

Она запрыгнула на столик открытого кафе – сидевшие за ним испуганно закричали, тарелки с едой попадали вниз, зазвенели бокалы. Однако теперь Мэй могла проверить всю территорию парка. Женщина виляла среди зевак и удалялась от Мэй, но преторианка не собиралась сдаваться. Мэй спрыгнула и помчалась за незнакомкой, запрыгивая время от времени на столики и высматривая добычу. Передвигаться в толпе оказалось сложновато, но Мэй развила спринтерскую скорость. Скоро она настигнет свою цель! И вдруг, с очередного стола, она увидела: дичь несется в сторону сцены! Мэй молниеносно слетела на землю и рванула вперед – сердце колотилось, мускулы реагировали мгновенно.

Однако женщина была первой – и влезла на сцену, перепугав музыкантов, которые от страха прекратили играть. Она вцепилась в солиста, выставила его перед собой на манер щита и приставила второй блестящий черный кинжал к его горлу. Мэй застыла, тяжело и быстро дыша – требовалось сменить тактику! Толкавшая и окрылявшая ее темная сила исчезла, и теперь она полностью контролировала свои мысли и движения. Толпа заорала и завизжала в сотню глоток, все смотрели на бедного заложника, но никто не шевелился. Еще бы, такое зрелище не каждый день увидишь…

– Назад! – заорала женщина, отступая. Она по-прежнему держала солиста перед собой как живой щит. – Назад, или я перережу ему глотку!

Стрелять по бегущей мишени трудно. А вот по медленно двигающейся, даже если ее почти не видно за заложником, – легко. Для Мэй, к примеру. Поэтому преторианка подняла пистолет и выстрелила, не целясь, женщине в голову.

Это произвело на толпу должное впечатление – прямо как в казино. На джемманских улицах почти не стреляли. Тем более в публичных местах. Рядом стоял местный паренек и снимал всю сцену на эго. Он разинул от изумления рот. Мэй смерила его мрачным взглядом:

– Полицию вызови.

Дело сразу сдвинулось с мертвой точки. Йоханссон – лейтенант, с которой они общались сегодня утром, – приехала на вызов. Окончание концерта ей пришлось совсем не по вкусу. Впрочем, возражать преторианке она не решилась.

Теперь уже ничего никому не угрожало, и толпа жадно разглядывала участников драматических событий. Мэй старалась не обращать внимания на снимающих ее на эго людей и вспышки.

– Весьма любопытно – кто она? Просканируйте ее чип, пожалуйста.

Йоханнсон, прищурившись, оглядывала парк. Вдруг развернулась к Мэй и удивленно спросила:

– Вы считаете, что она из нордлингов?

– Естественно. А кто же еще?

– Прошу прощения, госпожа преторианка, но вы давно не бывали в родных местах.

И на обветренном непогодой лице нарисовалась улыбка.

– Конечно, она не из нордлингов. Вы ей попали в лицо, но это все равно заметно.

Йоханссон явно не желала, чтобы они были на виду в парке, и Мэй ушла обратно в казино – чтобы полиция сделала все что нужно. И задумалась: неужели лейтенант права? Азарт боя схлынул, и к Мэй вернулась четкость мысли. Имплант уже переработал лишний адреналин, и руки почти не тряслись.

Она обошла казино, спустилась в подвал, потом вернулась в холл – и обнаружила там Джастина. Он как раз заканчивал давать показания. Она некоторое время наблюдала за ним. Он ее не видел. А она стояла и размышляла: как бы сделать так, чтобы он не заметил ее боли и разочарования? Переживать из-за того, что тебя отвергли, – это глупо и даже по-детски. Особенно если ты только что выстрелила кому-то в лицо.