– Извините, ошибся, – сказал Джастин. – А теперь не могли бы мы перейти к делу? Почему вы так хотели меня увидеть? Мы с преторианцем Коскинен проделали сегодня длинный путь и…

– Конечно. Я бы не хотел причинять вам какие-либо неудобства. Неофициальная цель визита была такова: узнать, научились ли вы чему-нибудь за то время, что провели вдали отсюда.

И он сделал красноречивую паузу.

– Как вижу – нет, не научились.

– Значит, я более не являюсь вашим самым любимым служителем? – Джастин покосился на Мэй – дескать, как она держится.

Она стояла неподвижно – напряженная и готовая к действию. И сверлила пристальным и ледяным взглядом.

– Нет, что вы, – рассмеялся Гераки. – Вы всегда будете моим любимым служителем. Кстати, моя официальная цель была такова – мне следовало передать вам два послания.

– От кого?

– А у вас есть предположения?

Джастин покачал головой:

– Понятия не имею. Честно.

«От нашего господина», – заявил Магнус.

«А имя вы, как всегда, мне не скажете?» – поинтересовался Джастин. Естественно, он ничего от них не дождется. Они никогда не говорили.

– Это не важно, – произнес Гераки.

Затем он сел в кресло и устроился в нем поудобнее.

– Итак, первое послание. Ты присудил золотое яблоко, но уговор не исполнил.

«Он прав», – заметил Гораций.

«Мы все уже обсуждали, – сухо ответил Джастин, кинув быстрый взгляд на Мэй. – Никакого уговора я исполнять не обязан. Я не принял награду».

– Кроме того, ты отверг обучение, – добавил Гераки. – Ты жаждешь знания. И если ты смиришься с ролью ученика, сумеешь получить ответы на многие вопросы.

Джастин скрестил руки и оперся спиной о стену – и Мэй молниеносно передвинулась, встав между ним и Гераки. Джастин не позволял бушевавшим внутри эмоциям выйти наружу, его лицо оставалось бесстрастным. Мол, просто ерунду псих болтает.

– А знаешь что? Я, пожалуй, узнал в Панаме нечто любопытное. Я понял, как скучал по твоим загадкам.

Гераки поднял вверх два пальца.

– Второе послание. Ты можешь уступить звезды и цветы и прийти к весьма удачному соглашению.

«Нет», – быстро ответил Магнус.

«Да ты даже не представляешь, о каком соглашении речь!» – рассердился Гораций.

Что здесь творится? Обычно вороны между собой не спорили.

«Ладно. Нам известно и о звездах, и о цветах. Мы не можем отступиться от нее».

«А если босс прикажет?» – поинтересовался Гораций.

«Если потеряем ее, сделки нет», – отчеканил Магнус.

А Гераки тем временем заговорил об удачном соглашении.

– Тебе оно, вероятно, не понравится, но ты должен помнить о далеко идущих последствиях – весьма полезных для тебя. Плюс, может, ты хоть что-то в своей жизни поймешь…

«Чистая правда, – важно изрек Гораций. – Нужно прислушаться к его словам. Обязательно. Надо доверять господину».

– Что-нибудь еще? – спросил Джастин, притворно зевая. – Потому что я реально безумно устал, а сейчас очень поздно. А ты, я уверен, жаждешь вернуться в свою уютную камеру.

– Она и впрямь уютная. И мы оба знаем, что я в ней не задержусь надолго. А тебе повезло, что питаю к тебе искреннюю симпатию. Ведь в противном случае я бы подал на вас в суд. За незаконное задержание.

– Нет, дружище. Арест будет совершенно в рамках закона. С полным основанием. Если ты на выстрел подойдешь ко мне, к моему дому и к моей семье.

Между прочим, именно об этом он договаривался с сотрудником Внутренней безопасности: о судебном запрете.

Гераки скривился – и посерьезнел. Точнее, сымитировал крайнюю обеспокоенность. Считывать его чувства и мысли Джастину было чудовищно сложно.

– Доктор Марч, вы, похоже, ни во что не верите, а зря… Мне ваши близкие дороги так же, как вам. Вы мне практически как брат. И я действительно хочу вам помочь. Если вам понадобятся мои услуги – обязательно мне сообщите.

Джастин закатил глаза и презрительно отозвался:

– Я прекрасно проживу без новоявленных братьев, спасибо огромное.

А пока он говорил, ему пришла в голову странная мысль.

– А вы, случайно, не в курсе, что случилось с Каллистой Се и Надей Менари?

Лицо Гераки мгновенно приняло простодушное выражение:

– Вы кого имеете в виду? Разве они не жрицы подпольного культа, нарушающие закон?

Джастин почувствовал, как сильнее забилось сердце. Конечно, его главным подозреваемым оставался мстительный генетик, но и мрачный культ исключать не стоило – особенно когда сроки, отведенные на расследование, поджимали. Он не на шутку расстроился, потеряв след Каллисты. Перед ним могли распахнуться потайные двери, и он бы получил доступ в подполье. Как ни крути, а религиозные группы никогда не светились… А теперь на горизонте замаячил очередной шанс. Сам Гераки развалился в кресле и заявляет о желании сотрудничать.

– А вы не слышали, что некие жрецы некоего подпольного культа взяли и убили несколько патрициев?

Гераки промолчал. Он был абсолютно бесстрастным – однако в глазах вспыхнул огонек удивления. Отлично. Он, конечно, псих, этот Гераки, но хотя бы не маньяк-убийца. По крайней мере, жуткие убийства совершал не он. Но было бы очень неплохо, если бы новообретенный братец взял бы и помог им в запутанном деле.

Джастин выпрямился и бросил Мэй:

– Нам пора.

– Подождите, – сказал Гераки.

И несколько секунд мрачно изучал лицо Джастина.

– Я не знаю, где сейчас Надя и Каллиста. Они ни с кем не поддерживают связи. Но я осведомлен об их разговорах. Они часто беседовали о просветлении, ожидающем тех, кто хранит веру. Надя постоянно говорила о возвращении к верным. Похоже, она имела в виду конкретное место.

– Которого, разумеется, нет на карте, – фыркнул Джастин, напряженно изучая мимику Гераки – врет не врет?

Вот он, ключ: слово «возвращение».

Гераки усмехнулся:

– Мне и вправду об этом ничего не известно. Это лишь мои догадки, я ведь не связан с подобными группами.

– Безусловно.

Джастин снова повернулся к Мэй:

– Теперь нам точно пора.

Мэй держала Гераки под прицелом своего пристального взгляда, пока Джастин не покинул комнату. Она вышла следом за ним в коридор. Гераки встал и улыбнулся им, застыв на пороге.

– Не позабудьте о посланиях, доктор Марч, – промурлыкал он.

Мэй насупилась, а Джастин ничего не ответил.

Всю дорогу оба хранили молчание. Наконец, они спустились в подземку и сели на поезд. Мэй пыталась скрыть нервозность, но ее руки дрожали. Надо же, она опознала в Гераки субъекта настолько опасного, чтобы включить режим «бей-или-беги».

– Значит, ты не лгал, – неожиданно выпалила она. – Думаешь, он нарушит судебный запрет?

Джастин пару минут обдумывал ее слова:

– Вряд ли. И я даже не понимаю, почему такая дикая мысль пришла мне в голову. Однако интуитивно я что-то чувствую.

– А твоя интуиция не поможет тебе прояснить смысл того, что он тебе наплел? Вдруг он скрывает информацию об убийце?

– Нет. Я застал его врасплох своим вопросом, и он сразу выложил мне все, что знал, о Наде и Каллисте и том, куда они подевались.

Джастин прислонил голову к стеклу.

– Они отправились в место, где люди до сих пор верят. Где оно, интересно?

– Явно не в РОСА, – откликнулась Мэй.

Джастин как раз отчаянно зевал, но тотчас встрепенулся. И, вытащив эго, приказал:

– Биографию Нади Менари.

Текст появился на экране, и ему понадобилось меньше секунды, чтобы отыскать нужные данные. Выдохнув, он убрал эго и откинулся на сиденье.

– Что еще? – спросила Мэй.

– Похоже, что новоявленный братец таки подкинул нам нужные сведения.

Первая неделя в школе пролетела быстро, и Тесса даже удивилась, что она уже привыкла к расписанию и ранее невиданной технике – хотя у нее по-прежнему возникали трудности с некоторыми предметами. Когда она рассказала Синтии об уроках испанского, та разъярилась и полетела прямиком в администрацию, даже не позаботившись о предварительном звонке. Тесса не знала, о чем конкретно Синтия беседовала с директором, но дело заспорилось: Тессе сразу же предложили на выбор три курса по художественным дисциплинам. Она выбрала видео и кинематограф. Стрим буквально заливал ее контентом, и постоянный визуальный эксгибиционизм джемманского общества завораживал ее – ведь большую часть жизни она провела в четырех стенах.