– Где ты научилась играть? – удивленно спросила Клаудия.

Она стояла на пороге.

Тесса быстро спрятала руки за спину:

– Дома.

Судя по выражению лица Клаудии, она не ждала подобного от провинциалки.

– Мэй, мы с Мариусом уезжаем.

Лицо Мэй стало жестким и суровым.

– Я провожу вас… А вам покажу свою комнату.

Она провела Тессу и Джастина по коридору и показала на дверь наверху. Туда вела лестница.

– Вон там она. Думаю, в комнате ничего не изменилось. Я скоро вернусь – только с Клаудией поговорю.

Джастин сразу сообразил, что речь пойдет не только о вежливом прощании, но решил не вмешиваться в дела Мэй. Когда же он вошел в ее прежнюю спальню – тут же позабыл обо всем. Комната открыла ему еще одну Мэй. Здесь, как и в других комнатах, толстым слоем лежала пыль. Дорогая, вычурная мебель – такую покупают матери, не подростки. Из приоткрытого шкафа высовывались вечерние платья – уже вышедшие из моды, конечно, но Тесса, увидев их, замерла от восторга. Со всем этим девичьим убранством соседствовали старые постеры со спортсменами и командами. Он даже нашел палку, которая, видно, и была той самой знаменитой французской тростью, – она сиротливо стояла в углу. Надо бы прочитать что-нибудь про этот странный спорт…

Тесса обнаружила приоткрытый кофр с драгоценностями, не смогла противостоять любопытству и заглянула в него:

– Ух ты!

Вытащила инкрустированный сапфирами браслет – камни еще сохранили блеск.

– Мэй столько всего интересного здесь побросала…

– Кольца для помолвки видишь? – спросил он.

Тесса удивленно вскинула взгляд.

– Шучу.

– Я просто хочу сказать, что они ее третируют! Я бы на ее месте тоже это все бросила и сбежала.

Положила браслет обратно и вытащила жемчужное колье.

– Она прямо сбежала?

– А я откуда знаю? – спросил Джастин непринужденным тоном.

Тесса покосилась на него, с трудом оторвав взгляд от разложенных сокровищ.

– Ну а кому же знать, как не тебе? Ты всегда смотрел на нее таким взглядом… голодным. Словно умрешь, если не сумеешь залезть к ней в голову.

– Смотрел?.. – переспросил он.

Она пожала плечами и снова повернулась к кофру.

– Но ты же жив и здоров. Значит, залез в голову и все узнал.

Джастин не сумел сдержать смех:

– Ах ты… Знал бы, я бы тебя из Панамы…

И осекся. Тесса вытащила из кофра новую штуку.

– Что это?

Тесса подняла повыше серебряную цепочку с большим кулоном – узорной серебряной фигурой птицы.

– Красиво, – заметила она. – Похоже на ворона.

«Это же ворона! – сварливо заметил Гораций. – Как можно не увидеть разницы? Тоже мне вундеркинд!»

«Они же глупые, вороны эти, – сказал свое веское слово Магнус. – Фу, терпеть их не могу».

– Это не ворон, а ворона, – сказал Джастин, подходя поближе.

– У них таких штук много по дому развешано.

– Нет, эта отличается… – И он задумчиво нахмурился. – Я такое уже видел. Но где?..

Тесса, похоже, не знала. Она собиралась положить цепочку обратно в кофр, но Джастин взял ее и принялся рассматривать – вдруг что-то всплывет и разум выдаст нужный файл. Вспомнил и вытащил эго с записью, с которой так и не сумели разобраться лучшие эксперты РОСА. Экран эго уступал в разрешении обычному настенному, и на нем труднее было разглядеть детали, но все равно – вот она, эта подвеска. Рыжеволосая эринианка снимала с себя колье, собираясь ложиться спать. Такая же цепочка с таким же кулоном – на большом экране станет очевидно, что ворона из кофра и та, на записи, – похожи как две капли воды.

– Это кельтская плетенка, не норвежская, – пробормотал он.

– Откуда у Мэй кулон с кельтским узором?

– Откуда она у нее вообще, эта штука? – задался он вопросом.

В голове все смешалось. Разум не мог справиться с задачей – как совместить эту находку и прежние теории? Нет, никак нельзя…

В комнату вошла рассерженная Мэй. Похоже, прощание с сестрой вышло бурным.

– Ну что, поехали?

Джастин все еще не мог прийти в себя и просто показал ей цепочку:

– Откуда у тебя это?

– Понятия не имею. Половина этих штук ко мне перешла по наследству – семейные реликвии и все такое.

Заметив, какое у него лицо, она решила переспросить:

– А что такое?

– У эринианки на записи – точно такая же подвеска.

– Что? Не помню такого.

– А я – помню. И я только что посмотрел запись. Почему у вас обеих одинаковые кулоны?

Мэй потрясла головой – она явно не понимала, почему он так всполошился.

– Да не знаю я! Может, его штампует какой-то дизайнер, у которого покупают все касты. Всякое может быть, это же просто совпадение!

– Но это кельтская плетенка! Откуда у тебя кельтский узор?

– Иногда мы ездили на территории других каст. Потому что мать дружит с кельтами. Может, ей там подарили.

Она явно начинала нервничать.

– К чему ты клонишь? Я же вижу, ты на что-то намекаешь!

– Я намекаю, что тебя эти убийства тоже касаются!

Он положил подвеску на комод и попытался утихомирить бешено скачущие мысли.

– Мы где-то ошиблись. Ты связана с этим делом, Мэй. С другими жертвами из каст с девятками и восьмерками в индексе. Я знал, что это не может быть просто совпадением.

Эти слова ее обескуражили:

– Но мы же обсуждали это! И Лео сказал, что мой профиль отличается! Что с моим генетическим материалом не работали!

– Нет, это не так, – медленно и осторожно произнес он, прекрасно понимая, что дальнейшие его слова могут привести к серьезной ссоре. – Он сказал, что с твоими генами что-то делали. Не то же самое, что с генами других жертв. Но твой ДНК-профиль – не на сто процентов естественный.

Она распахнула глаза, не веря в только что услышанное, и с трудом произнесла:

– Лео… Лео мне ничего не сказал. И ты – ты! – мне ничего не сказал.

Вроде бы крохотная деталь, а какая важная – она ждала, что именно он сообщит ей всю правду. Он, а не человек, который делал анализ…

– Это какая-то ошибка. Никаких нелегальных генетических манипуляций при моем зачатии не проводили!

– Ты что, не была на ужине? – спросил он. – Ты серьезно думаешь, что ты получилась такая как есть без вмешательства специалистов?

– Мой генетический код отличается! – процедила она. – Лео так сказал!

Джастин чувствовал, что Мэй готова запаниковать, – и дело было не только в незаконности предполагаемых действий. Она боялась оказаться частью чего-то от нее не зависящего. Боялась, что выбор сделали за нее. И если он хотел сохранить с ней хорошие отношения, этот разговор надо было заканчивать – но он не мог. Потому что знал, что говорит правду.

– Может, они ставили эксперимент? Я же не знаю… Но сама-то посуди! У тебя такой же индекс, и возраст подходит! И над твоим кодом поработали. Теперь обнаруживается точно такой же кулон – это что, совпадение? Я уверен, что подвеска что-то значит, она как-то связана с культом – и эту штуку мы еще увидим в вещах убитых!

– Так какая у тебя версия? – резко спросила она. – Генетик-мститель или безумный культ?

– Я думаю, что Каллиста права – тут замешано и то и другое.

– Ну конечно, – фыркнула Мэй. – Каллиста права! Тоже мне авторитет! Не смей впутывать меня в свои…

Тут она осеклась – увидела, что в дверях стоит мать. Судя по ее испуганному лицу и тому, как побледнела Тесса, они с Мэй орали на весь дом. А он так увлекся выяснением отношений, что не заметил.

– Все в порядке? – спросила Астрид.

– Все просто отлично, – отрезала Мэй. – Прошу прощения за то, что побеспокоили.

Она снова превратилась в ледяную принцессу – вот только глаза полыхали огнем.

– Нет, ничего не отлично! – уперся Джастин. – Декорум, говорите, надо соблюдать? Если шпильки подпускать, то элегантно? Так вот, я не собираюсь ходить вокруг да около. Я задам прямой вопрос!

И он посмотрел Астрид в глаза – ему было все равно, что она подумает о его плебейских манерах.

– Миссис Коскинен, проводились ли какие-либо генетические манипуляции, когда врач работал над зачатием Мэй?