– А ты же мог ошибиться. Кроме того, ты пережил такую трагедию. Ты решил, что видел их, а на самом деле… не знаю. Наверное, ты убедил себя, что они реальны, и у тебя начались… словечко отвратительное, но надо его произнести, – галлюцинации.

Джастин рухнул на кровать и захохотал – отнюдь не весело.

– Поверь мне, Мэй, столько раз я повторял себе именно это! И до сих пор твержу себе одно и то же! Хотя про воронов-невидимок я в отчете не написал. Я псих, но не до такой степени. А из-за той строчки меня мгновенно вышвырнули из страны. В тюрьму сажать они меня не стали. Боюсь даже вообразить, что было бы, расскажи я им о своем… опыте? И они бы тотчас избавились от меня. Но я помалкивал, и они проявили милосердие. Меня изолировали от честных добрых джемманов. Через три дня после того, как я отправил отчет, за мной пришли солдаты, отвезли в аэропорт и сказали, чтобы я выбрал страну назначения. Вроде: убирайся, парень, куда хочешь. Именно так и было, Мэй.

Джастин серьезно посмотрел на нее – на его лице читалось отчаяние, и Мэй сообразила – он верит во все это. А она – нет, увы. Она просто не могла себя уговорить. Ведь в мире не бывает необъяснимых вещей.

– Джастин, прости, я… – начала она.

– Ты думаешь, что я спятил. Я тоже так считал.

– Нет. Я не сомневаюсь, что ты очень преданный своему делу человек. Проницательный. У тебя блестящий ум! Но ты слишком много пережил, и…

– Вороны – реальны, – с непоколебимой уверенностью произнес он. – Я не понимаю, как и почему, но они реальны. Я долгое время пытался отрицать факт их существования, но они меня сопровождают целых четыре года. Они осведомлены о вещах, которые мне неизвестны.

Бедняга. Если у тебя в голове звучат посторонние голоса, это не значит, что они существуют в действительности. И вообще, похоже, у Джастина возникли проблемы с психикой. Мэй не хотела кидать объвинения Джастину в лицо. Ей следовало сменить тему разговора, и внезапно она в ужасе поняла кое-что важное.

– В СК знают о том, что ты веришь в сверхъестественное.

– Не все.

– Но Корнелия пригласила тебя сюда именно из-за отчета.

– Нет, пригласил меня Фрэнсис, – заявил Джастин. – Они не могут объяснить то, что происходит на видео, и он читал отчет. И он тоже верит – я чувствую это, а интуиция меня никогда не подводила. Короче, он предположил, что единственный, кто сможет расследовать преступление, ставящее под удар принципы РОСА, – это служитель-бедолага, как я. Ка ни крути, а именно я подал официальный отчет, противоречащий базовым принципам Республики. Чуть не забыл, Мэй, я видел еще кое-что.

– Что, например?

– Вещи, которые я не могу объяснить. Силу в действии. Я чувствую людей, подобных Каллисте.

Мэй подумала, что Каллиста не тянет на доказательство существования сверхъестественного.

– А что в ней особенного?

Он недоуменно уставился на Мэй:

– Не знаешь? Впрочем, мне тоже нелегко. Иногда получается за одну секунду, иногда нет. Некоторые умеют… как бы сказать… прятаться. Но есть люди, которые иногда проявляют силу как сияние. И время от времени, если присмотреться, я ее замечаю.

У Мэй по спине побежал холодок:

– Объясни поподробней?

– Не могу. Я впервые увидел, как человек проявляет силу, как раз через Каллисту. Я был в шоке. И поэтому не сдал ее.

– А переспал ты с ней тоже поэтому? – лукаво спросила Мэй.

– Я переспал с ней, потому что она была чересчур сексуальна и сама хотела этого. Мы имеем дело со сверхъественным, но мне не чуждо ничто человеческое. Я никогда не рассказывал Корнелии о Каллисте, но на некоторые вещи намекнул – не в отчете, правда. Корнелия сказала, чтобы я не придавал этому значения. И, как мне казалось, решила, что это какая-то ерунда. Потом я упомянул о подобном в официальном отчете.

Мэй задумалась – похоже, у этой фразы был подтекст.

– Ты что же, хочешь сказать, что руководство СК считает, что в мире действуют, помимо людей, какие-то высшие силы?

– Я не знаю, верит ли она в них, но знает о них из отчетов. И даже если ей это не нравится – и даже если я ей не нравлюсь, – они хватаются за соломинку.

Мэй, ошарашенная, улеглась на подушку и уставилась в потолок. Такой блестящий ум – и оказался во власти болезни. Какая жалость! После того что Джастин пережил – как не испугаться? И тут возникла проблема. Что делаеть со всей этой информацией? Ведь она сейчас узнала очень многое. Что в Масатлане действует нелицензированная вооруженная религиозная группа. И возглавляет ее жрица, которая знает о существовании других таких же групп. И что она сопровождает служителя, который верит в сверхъестественных существ, разговаривающих с ним в его голове, и допускает возможность вмешательства богов в жизни смертных. Если он говорит правду, в СК уже осведомлены о его убеждениях, но представляют ли они, насколько далеко зашло дело? Как они отреагируют на такую информацию? Возможно, их заинтересует только то, что Джастин не сообщил о реально опасных группировках.

– Что ты собираешься делать? – тихо спросил Джастин – он прекрасно понял, о чем она сейчас думает.

– Не знаю.

– Гораций говорит мне, что сейчас все зависит от тебя.

– Кто?

– Один из воронов.

– Как его зовут? – переспросила она. – Гораций?

– Это не я его так назвал. Второго зовут Магнус. Но он прав. Ты можешь вознести меня, а можешь уничтожить, Мэй.

Она размышляла над этим несколько мгновений.

– Я хочу, чтобы ты завершил расследование и нашел убийцу. И сейчас, несмотря на то что ты немного сбит с толку… в общем, все равно – только ты можешь это сделать.

Он повернулся к ней и улыбнулся:

– Ты веришь в меня. Спасибо.

– Я верю в твои дедуктивные и аналитические способности. В силу твоей наблюдательности. Насчет всего остального… не знаю.

Тут она припомнила кое-что из сказанного Каллистой:

– Что она имела в виду, когда спрашивала, кто тебя избрал? Воронов?

– Нет. – Улыбка исчезла с его лица. – Вороны говорят, что они лишь посланники бога, которому я вручил яблоко. По идее, я должен служить ему.

Мэй поняла, что он имеет в виду:

– А ты – не служишь?

– Я хочу сказать, что нашел пару лазеек в договоре и пока сумел избежать его, скажем так, официального подписания. Но бог, конечно, хочет меня заполучить.

– Ты реально веришь в то, что он существует?

– Я верю в то, что кто-то вмешивается в мою жизнь.

Тут он примолк. А потом решился сказать:

– И в твою тоже.

Мэй резко села.

– Нет. Давай не будем говорить об этом.

Он тоже сел.

– Мэй, ты, конечно, можешь сомневаться в моих словах, но сегодня случилось то, что случилось. Нельзя просто отвернуться и сделать вид, что этого не было. Ты что, ничего не почувствовала во время боя? Я это не просто чувствовал, а видел! На тебя что-то снизошло. Что-то, что подхлестывало во время схватки. Ты – избранная.

– Избранная?

– Так называют людей, которых боги после долгих поисков избирают для служения себе. За тобой охотится кто-то из богов, Каллиста права. И этот кто-то в тысячу раз опаснее моих воронов.

– Никто за мной не охотится! И не избирает! И вообще, что за бред! – воскликнула Мэй.

Нет, он не дождется от нее признания. Правда в том, что бой ее испугал насмерть. Темная сила вошла в нее и направляла руку, и было это одновременно страшно и радостно, и эта сила сделала ее непобедимой.

– Это все действие импланта. В бою такое случается. Выброс гормонов и прочее…

– Имплант тут ни при чем. Я прекрасно понимаю, что от наркотика в руке Золотой Стрелы тебя не имплант защитил, а твой покровитель. Покровитель, о котором ты не желаешь ничего знать. Лео сказал, что это невозможно – не почувствовать ничего в такой ситуации. Это неестественно.

– Лео с этим видео никак не может разобраться! – отрезала она. – Тоже мне гений!

Джастин ответил на удивление спокойно:

– Мэй, я же знаю, что ты это чувствуешь. Я видел, как ты после боя боялась и чего ты испугалась. То, что за тобой ходит, хочет тебя заполучить в слуги. Когда мы были в храме Владычицы книги, вороны заметили, как другой бог заявил на тебя права и вошел в тебя. Они сказали, что многие божества захотят тебя…