На все сбережения родителей Ланкастер приобрел крошечный биплан «Авро-Авиен» с мотором в 90 сил. Раньше самолет принадлежал известному австралийскому пилоту Кингсфорду Смиту и назывался «Малый Южный перелет». Он мог продержаться в воздухе почти 14 часов и за это время пролететь почти 2000 километров.

«Малый Южный перелет» имел один серьезный недостаток — уступал в скорости «Мотыльку» Эми Джонсон. Ланкастер мог опередить знаменитую летчицу, только сокращая до минимума время при заправках и на остановках отдыхая не более двух часов.

Ранним утром во вторник, 11 апреля, родители Ланкастера приехали в городок Лимп графства Кент, чтобы проводить сына. «...Мой отец сделал все ради меня, — сказал Билл репортерам, — и я обязан победить. В течение нескольких дней о нормальном сне не может быть и речи. Самая трудная задача — отыскать Регган. Это — крошечный оазис на транссахарской автодороге, в тысяче километров к югу от Орана. Там мне надо будет заправиться перед полетом в Гао на реке Нигер. Я надеюсь уже сегодня покрыть 2300 километров и к вечеру добраться до Алжира[85].

В Лимпе было еще темно, когда Билл в летном комбинезоне направился к самолету. В последний момент мать протянула ему пакет с сандвичами и плитку шоколада. Механики убрали колодки, и с первыми лучами солнца нового дня «Малый Южный перелет» двинулся вперед и вскоре скрылся в предрассветной мгле. Было 5 часов утра.

Погода над Ла-Маншем и Францией оказалась слишком плохой для маленького самолета. Ланкастер стал сбиваться с графика полета, в Барселоне потерял еще два часа на заправку.

Маршрут полета Билла Ланкастера

Благополучно пересек Средиземное море, но, когда колеса «Малого Южного перелета» коснулись аэродрома в Оране[86], часы показывали 9 часов вечера. Он отставал от Эми Джонсон уже на пять часов, но еще надеялся наверстать упущенное на следующих этапах перелета.

Утро следующего дня застало Билла над горами Алжирского Атласа. Кабина самолета не освещалась, и он время от времени зажигал спички, чтобы рассмотреть показания высотомера и компаса. Когда взошло солнце, Билл увидел тонкую ленту транссахарской автодороги — единственный надежный для него ориентир в огромной пустыне.

К полудню задул сильный южный ветер. Летучий песок пустыни пришел в движение, подвижные вершины дюн взлетели в знойную атмосферу и повисли в ней. Буровато-красная мгла заволокла горизонт, солнце и дорогу. «Малый Южный перелет» уперся в упругую стену раскаленного воздуха и за четыре часа продвинулся вперед всего на 160 километров...

Песчаная буря продолжалась, когда Билл наконец приземлился в Реггане. С трудом вылез из кабины и побрел искать Мишеля Бореля — представителя транссахарской компании. Тучи песка яростно метались по безлюдным улицам поселка. Верблюды уныло лежали возле хижин. Было нестерпимо душно. Билл нашел Бореля в конторе.

— Проклятый ветер съел все топливо. Мне нужно 60 галлонов. Я очень спешу.

— Но это безумие — лететь в Гао именно сейчас! — вскричал Борель. — Вы собьетесь с курса, а вокруг на 500 километров — ни единого населенного пункта. Вы слышите этот звук? Бедуины говорят: «Песок Эрга поет, зовет ветер, а с ним прилетает и смерть».

Ланкастер ждал час, другой... Он смертельно устал и ясно ощущал крушение своих надежд. Шансы побить рекорд Джонсон окончательно испарились. Но нужно идти до конца и закончить перелет во что бы то ни стало.

— Ветер немного улегся, — сказал он Борелю. — Я должен лететь.

— Желаю удачи. Если завтра к вечеру мы не получим от вас сведений из Гао, то я направлю своих людей вдоль дороги. Разожгите огонь, и вас увидят.

Солнце уже садилось, когда Борель и офицеры поста вышли проводить Ланкастера. Они молча наблюдали за самолетом, который как-то неуверенно набирал высоту, пока тот не превратился в маленькое пятнышко в гаснувшем свете дня и окончательно не исчез, держа курс прямо на юг.

...Луна еще не взошла, и непроницаемая тьма окружала самолет Билла. Время от времени он зажигал карманный фонарик — подарок Бореля — и сверял курс по компасу. Ветер сменил направление и задувал теперь с северо-востока, подгоняя «Малый Южный перелет» вперед и унося его все дальше и дальше от дороги.

Наступило утро. В Гао и на Нигере ничего не слышали о Ланкастере. К полудню в четверг, 13 апреля, стало ясно, что с самолетом что-то случилось.

Застучали телеграфные аппараты. Были оповещены по радио все посты к югу от Реггана. Вечером Борель отправил первый автомобиль вдоль дороги.

Весть об исчезновении Ланкастера достигла Лондона 14 апреля и... не вызвала никакого интереса. Власти не сомневались, что через день-другой все разъяснится. Другие новости были поважнее: пасхальные празднества, гонки, футбол и аварии на дорогах.

...Неожиданно закашлял мотор, и Билл инстинктивно нащупал в кармане талисман — серебряную подковку. Поводил фонариком по кабине: все топливные краны открыты. Двигатель стал давать перебои, и самолет резко пошел на снижение. Билл взглянул на часы: прошло всего полтора часа с момента отлета из Реггана.

Он не видел землю, когда колеса глухо стукнулись о песок. Пропеллер разлетелся вдребезги. Самолет подпрыгнул, перед тем как снова упасть, и перевернулся. Страшная сила швырнула Билла вперед. Он ударился головой о ветровой козырек и потерял сознание...

В себя он пришел через несколько часов. И сразу понял: путь закончен. Солнце еще не взошло, и было прохладно. Отстегнул привязанные ремни и с трудом выбрался из смятой кабины.

Первая мысль, которая пришла в голову, — вода! Если она вытекла, он погиб. Кинулся к самолету, залез в хвост, обследовал канистру и термосы. Слава богу, целы! Десять литров! Хватит на несколько дней.

Разгоралось понемногу утро, сияющее, золотое, огненное. Билл присел на крыло, достал карту и постарался спокойно обдумать свое положение. Рана на голове еще кровоточила. Это чудо, что он не сломал шею и самолет не загорелся. Исправить «Малый Южный перелет» невозможно. Что же лучше: ждать помощи или идти к дороге? До нее, наверное, километров 30 и 260 — до Реггана. А если рискнуть? Взять канистру с водой и направиться к дороге? Тут он вспомнил обещание, которое дал матери и Чаби, — не покидать самолет — и отогнал от себя эту мысль. Если его не заметит патруль, он погибнет через день или два. Да, лучше остаться здесь. Если сэкономить воду, ее хватит на неделю. Каждый вечер будет зажигать сигнальные огни. А днем его наверняка будут искать с воздуха.

Голубое небо стало блекнуть, словно розовато-лиловая дымка покрыла горизонт. Эта дымка становилась все краснее, и скоро само солнце как бы потонуло в ней... Наступила страшная пора полуденной страды. Воздух стал совершенно недвижим, и горизонт слился с небом и землею в одну полупрозрачную мглу.

Бесконечно тянулись часы того первого дня. Раскаленный песок обжигал ноги. Билл достал бортовой журнал и заполнил первую страницу. Дневник поможет сохранить душевное равновесие. Два воробья уселись на обломки самолета. Это хороший признак — дорога близко! Нужно надеяться и помогать тем, кто будет его искать.

Остаток дня Билл провел в напряженной работе. Срывал перкалевую обшивку крыльев и сворачивал самодельные факелы. Солнце пошло вниз, и стало холоднее. Тут он вспомнил, что практически ничего не ел с момента старта в Лимпе. Достал сандвичи, которые приготовила мать, но они уже превратились в камень...

Когда стемнело и на темно-голубом небе высыпали тысячи серебристых звезд, Билл, не отрываясь, стал смотреть на восток, где была далекая дорога. Нетерпеливо посматривал на часы, но время, казалось, остановилось. Поисковая машина, наверное, уже вышла из Реггана. В половине десятого не выдержал, обмакнул в бензин и зажег первый факел. Тот горел десять секунд ослепительным пламенем, которое должны были увидеть за 30 километров.