Первый камень бросили в него прапорщики-геодезисты. Когда им изрядно наскучили ледовые путешествия, они с «пристрастием» допросили Татаринова и Коновалова, и те показали, что «де мы вышеупомянутый шестой остров, так и незнаемых людей следов не видели» и что говорить неправду их принудил Андреев, дабы «получить монаршую милость».
Лейтенант Врангель — одна из многочисленных жертв картографической иллюзии, раздраженный бесплодными поездками по льдам, первый печатно заявил, что «андреевского открытия не существует и потому оно не заслуживает ни места на картах, ни вообще упоминания...». Но, несмотря на все уничтожающие и «окончательные» приговоры, проблема «земли» Андреева осталась и пополнила все разрастающийся список других загадочных земель Арктики.
Так, еще в 1707 году голландский капитан Джиллес заметил к северо-востоку от Шпицбергена обрывистые берега неизвестной земли. Он зарисовал ее и нанес на карту. «Земля» Джиллеса — это теперешний Белый остров. Впоследствии по ошибке реальный остров переместили на полтораста километров севернее и назвали «землей» Джиллиса — небольшое изменение имени породило мифического двойника капитана. Остров-призрак просуществовал на многих картах до тридцатых годов нашего столетия вопреки недоумению многочисленных исследователей, тщетно пытавшихся его обнаружить.
Со второй половины XIX века в Арктику хлынул поток путешественников. За каких-нибудь десять лет здесь побывало сорок экспедиций. Были открыты новые острова-призраки. Американцы Роберт Пири и Фредерик Кук — непримиримые конкуренты в битве за достижение Северного полюса — единодушно утверждали, что видели в высоких широтах «землю» Крокера и «землю» Бредли. В море Бофорта эскимос Так-Пук из канадской экспедиции Вильялмура Стефансона нашел в 1911 году остров, на который даже высаживался. Некоторое время просуществовала «земля» Полярников острова Генриетты. Ее заметил в 1937 году начальник полярной станции Л. Ф. Муханов в Восточно-Сибирском море. Поиски «земли» Санникова стоили жизни русскому полярному исследователю Эдуарду Толлю и трем его спутникам.
Эти земли, разбросанные по всей территории Арктики, объединяла странная особенность: обнаружить их вторично, как правило, не удавалось. Причина же всех неудач крылась вовсе не в игре человеческого воображения или оптических обманов. О землях рассказывали и писали в дневниках авторитетные полярники, подозревать которых в недобросовестности или склонности к преувеличениям оснований нет. Вывод напрашивался один: загадочные острова какое-то время существовали, но затем ускользали от взоров полярных мореплавателей и путешественников в силу каких-то закономерных причин.
Загадочные земли Арктики
С начала нашего столетия началось методическое научное освоение Арктики. На смену полярным рекордсменам вроде Роберта Пири пришли гидрографы, гидрологи, гляциологи. Возродился интерес и к загадочным землям, но теперь уже на новом, фактологическом уровне.
«Земли» Андреева и Санникова существовали, заявил на II Всесоюзном географическом съезде в 1947 году советский ученый В. Степанов. Существовали и исчезли в недалеком прошлом.
Парадоксальная на первый взгляд гипотеза основывалась на четких положениях: земли, замеченные сержантом Андреевым в 1764 году и промышленником Яковом Санниковым в 1811 году, состояли из ископаемых льдов. Затем они растаяли, а основания островов ныне лежат на небольшой глубине мелководного Восточно-Сибирского моря. Из таких ископаемых льдов в основном сложены Новосибирские острова. Быстрота их разрушения — лучшее подтверждение «неуловимости» многих исторических таинственных земель. Так, остров Семеновский — классический пример острова-призрака. В 1823 году, когда его засняла экспедиция Петра Анжу, он был длиной 15 километров, а ныне исчез с поверхности моря. Другую, не менее интересную версию происхождения загадочных земель подсказали полярные авиаторы.
В пятидесятых годах советские летчики Виктор Михайлович Перов и Илья Павлович Мазурук, совершая полеты над центральной частью Арктического бассейна, нанесли на карты десятки ледяных островов, которые с трудом можно было отличить от настоящих. Площадь некоторых достигала почти 1000 квадратных километров. В дальнейшем выяснилось, что эти острова, получившие название дрейфующих, движутся годами по определенным, иногда замкнутым маршрутам и, подобно «Летучему голландцу», могут повстречаться в самых отдаленных уголках Арктики. Таинственные «земли» Крокера, Бредли, Так-Пука и Полярников острова Генриетты, по-видимому, из семейства таких арктических «бродяг», образовавшихся, как полагают, где-то в районе Канадского архипелага.
Высказывались предположения, что и «земля» Андреева была ледяной. Но дрейфующие острова имеют большую «осадку», и им не так-то просто попасть в мелководное Восточно-Сибирское море. По той же самой причине и торосистые льды часто садятся здесь «на мель» и с годами создаются мощные образования, которые промышленники во времена Андреева называли «древним» льдом или «адамовщиной»[6]. Как утверждают летчики, на такие ледяные острова охотно садятся птицы и сверху эти острова трудно отличить от тундры. В 1940 году И. П. Фильков, сотрудник полярной станции на острове Четырехстолбовом (отсюда отправлялся в свой поход сержант Андреев), наблюдал на северо-востоке далекую землю. К ней тянулись косяки перелетных птиц.
Рассказ о загадочных землях Арктики мы начали со злоключений «земли» Джиллеса. На открытие голландского капитана в течение ста пятидесяти лет никто не обращал внимания, и остров перестали изображать на картах. В XIX веке даже видные географы и картографы уже не могли договориться относительно «истинного» его положения. В 1872 году английское Адмиралтейство выпустило карту с участием немецкого знатока полярных стран Августа Петермана, на которой впервые оказалось сразу две «земли» Джиллеса.
Нечто подобное произошло и с островом Андреева. С той только разницей, что он-то попал на карту Плениснера. Сомнения в ее достоверности выражали уже проницательные современники полковника. Астроном Румовский считал невероятным, «чтобы земля, за Америку почитаемая, протянулась на запад даже до реки Ковыма, и в сем месте так близка была к Медвежьим островам». Пять Медвежьих островов были нанесены с ошибкой в... 400 верст по «скаске» Татаринова и Коновалова. И это после того, как прапорщики-геодезисты сообщили полковнику точное их положение и размеры. Подобные мелочи полковника нисколько не смущали. Однако коррективы в свою карту, опубликованную в «Месяцеслове Историческом и Географическом» на 1780 год, он все же внес: изъял... остров Андреева.
Об острове Андреева вновь заговорили только в пятидесятых годах, когда известный полярник Константин Бадигин обнаружил в архиве Кабинета Екатерины II копии путевого журнала последнего путешествия сержанта. Лишь теперь стало понятным недоумение прапорщиков-геодезистов: сам маршрут Андреева представлял такую же загадку, как и его остров.
Исследователи столкнулись с уникальной в истории полярных путешествий задачей: как расшифровать — другого слова просто невозможно подобрать — те записи в путевом журнале Андреева, в которых указывались направления суточных переходов. По неизвестным причинам он не воспользовался компасом. Почему-то больше доверял солнцу и опыту своих спутников — казаков. Для описания направлений употреблял понятные только ему термины, составленные из поморских и простонародных выражений. Так, «синь» с Четырехстолбового острова Андреев увидел «в полуношник в леву руку». Путь по льдам держал сначала, «поворотя влево под самой север», а потом «под западной полуношник». Возвращался, «смотря по сонцу и держась правой руки на полдень». На одной из стоянок во льдах заметил «в полуденной стороне вправе близь встоку» далекое азиатское побережье.
