Через 8 часов 26 минут «Жозефина Форд» достигает полюса. Последние тщательные астрономические наблюдения. Самолет делает широкий круг. Несколько фотоснимков однообразной ледяной пустыни, кинокадры. «Мечта жизни сбылась», — записывает Бэрд в дневнике. Как жаль, что земная ось существует лишь гипотетически.
Таков свободный пересказ доклада Ричарда Бэрда Национальному географическому обществу. Больше никаких прямых свидетельств достижения полюса нет[58]. Как нет, впрочем, и прямых улик, оспаривающих победу.
Потом была обратная дорога, машина стремительно неслась на юг. Погода по-прежнему милостива, попутный ветер заметно увеличивал скорость. И нет нужды особо тщательно выдерживать курс. Шпицберген с его высокими горами, растянувшийся на 20° по широте (почти 400 километров), — не полюсная точка. Промахнуться трудно. Да и цель достигнута. Спало напряжение девятичасового полета. Однообразная картина внизу и монотонный гул моторов действуют усыпляюще. Беннетт за штурвалом буквально засыпает. Мысль одна — скорее добраться до Шпицбергена. Бэрд изредка поднимается к астролюку. Движения даются с трудом. Сказывается сильная усталость. На пол кабины падает секстант. Но не беда! Долетим по солнечному компасу. Впрочем, и поломка секстанта впоследствии была поставлена в систему аргументов...
Показались островерхие горы. А вскоре судно их экспедиции «Шантье», что стояло на рейде, отсалютовало тугим облачком пара — свистком, неслышным из-за рева моторов. Лыжи коснулись снежного аэродрома. «Мы схватили в свои объятия обоих летчиков, — вспоминает Руаль Амундсен, — и расцеловали их в обе щеки. Никто из нас не спросил: — Были ли вы на полюсе? Это само собой подразумевалось, исходя из времени полета». Бэрд и Беннетт от усталости почти валятся с ног, единственное желание спать, спать, спать. А на первые полосы крупнейших газет мира уже набирают жирные заголовки и портреты героев.
Сразу же выступают и оппоненты — в основном скандинавы. Главный мотив: коротко время полета, «Жозефина Форд», пожалуй, не могла за пятнадцать с половиной часов преодолеть 2540 километров. Тем более вроде бы барахлил мотор. Да, разумеется, был неисправен!
И никому из критиков в голову не приходит, что мотор работал как часы. Лишь в баке, конструктивно выполненном от мотора отдельно, стало немного меньше масла.
Спустя двое суток после возвращения американцев над вершиной земного шара величественно проплывет дирижабль «Норвегия», и на вопросы репортеров, почему Бэрд опередил, Амундсен лаконично ответит: «Мы преследовали иную цель. Рекорды нас не интересовали»[59].
Но трансарктический перелет на Аляску — тоже сенсация. Два события словно сливаются в одно. Репортеры начинают путаться. А сколько еще работы предстоит газетчикам! Век набирает темп. Начинается эпоха дальних перелетов. С победами и поражениями. Триумфом и жертвами. Через два года на воздушную арену Арктики вступят советские люди и спасением экспедиции Нобиле покажут подлинные возможности авиации. Погибнет Амундсен. В одиночку на каком-то легкомысленном самолетике перелетит через Атлантику Чарльз Линберг. Шестью неделями позже ринется этим же путем на трехмоторной «Америке» Бэрд и откроет первую коммерческую линию через океан.
И как-то не замеченной большой прессой пройдет смерть от воспаления легких тридцативосьмилетнего Флойда Беннетта весной 1928 года. Сыворотка, доставленная в госпиталь маленького канадского городка Мурри-Бей, где метался в бреду снятый с дальнего перелета Беннетт, немного опоздала...
А Бэрд потрясен. Потерять лучшего друга! Когда его самолет достигнет Южного полюса, вместе с флагом вниз полетит камень с могилы национального героя Флойда Беннетта, похороненного со всеми воинскими почестями на Арлингтонском кладбище.
Пройдут годы. Спокойнее станет тон газет. Улягутся восторги и сомнения. Пылится в музее «Жозефина Форд». Уже никто не обращается к официальному заключению авторитетного комитета, изучавшего отчет Бэрда и карту полета. И даже смерть самого Бэрда мировая пресса отметит лишь скупыми информациями.
И вот после смерти адмирала, именно после смерти, и три десятилетия спустя после полета профессор метеорологии одного из шведских университетов Гёст Лильеквист публикует в журнале «Интеравиа» статью «Была ли «Жозефина Форд» над Северным полюсом?». Профессор утверждает, что Бэрд и Беннетт до полюса не долетели, так как истинная скорость самолета и погодные условия якобы не соответствовали данным, представленным Бэрдом. Помещенная в специальном журнале, а возможно, и потому, что принципиально ничего нового к высказываниям скандинавской и итальянской прессы не добавившая, статья проходит незамеченной.
А следом появляются две книги. Американский журналист Ричард Монтегю пишет в 1971 году нечто вроде географического детектива: «Полюса, океаны и пилоты». Замысел дать сводку о героике сверхдальних перелетов двадцатых — тридцатых годов в конце концов сводится к проблеме — был ли Бэрд над полюсом? Монтегю снова поднимает статью Лильеквиста. К ней добавляет выдержки из автобиографической книги одного из полярных авиаторов, которому покойный Флойд Беннетт якобы признался, что «Жозефина Форд» до Северного полюса... не долетела.
Новая сенсация щекочет нервы. Сюжет, построенный рукой квалифицированного литератора, волнует воображение. Но именно эта детективность вырывает книгу из ряда серьезных работ об Арктике. Она почти нигде не упоминается в сносках и списках литературы, хотя Монтегю прибегает к свидетельству настоящего «полярного волка» Бернта Бальхена. Он, Бальхен, и есть автор второй книги-автобиографии «Пойдем со мной на север», появившейся в 1958 году.
О Бальхене и его книге разговор особый. Книга по отношению к Бэрду вроде бы благожелательна. Если бы не ее первая редакция, которую где-то раскопал Монтегю...
Просмотрели и мы документы и прессу тех лет в Государственной библиотеке СССР им. В. И. Ленина, провели изыскания в архивах, проконсультировались с известными синоптиками и авиационными специалистами.
И попытались заново осмыслить всю проблему.
Ход рассуждений складывался таким образом. Обвинения Бэрду строятся на трех пунктах. Первый — время полета не соответствует техническим возможностям самолета. Второй — фактические погодные условия иные, чем приведенные Бэрдом в отчете. Третий — в высшей мере странное «признание» унтер-офицера Флойда Беннетта.
Что представлял собой самолет фирмы «Фоккер»? По современным понятиям — конструкцию весьма хрупкую и миниатюрную. И мощность трех его моторов была вполовину слабее, чем один двигатель Ан-2. Бэрд остановился на «Фоккере VII-3 м», так как он обладал необходимым радиусом действия и мог при нужде лететь на двух моторах. Максимальная скорость «Фокке-ра» — 200 километров в час, крейсерская— 170. Но профессор Лильеквист указывает иные скорости и выводит их (это его основная ошибка) из анализа других полетов самолетов данного типа. Полетов разной протяженности, которые имели разные цели, задачи и скорость в которых от полета к полету сильно колебалась. Лильеквист объединяет эти тенденциозно подобранные полеты и определяет свою «истинную» скорость. Примечательно, что автор не использовал в своих отчетах данные летных заводских испытаний фирмы Фоккера. Наиболее точны все же эти паспортные данные. Ничуть не рекламные, как утверждает Лильеквист, а скромно заниженные. Ведь такой легкий самолет поднял вес, который никогда бы не отважилась рекомендовать даже сама самолетостроительная фирма. Паспортные характеристики и надо брать за основу. Им отчет Бэрда не противоречит.
Аргумент номер два. Синоптическая обстановка. Сам выбор очень узкого интервала времени полета, когда в высоких широтах уже светло, ясно, но нет еще обычной хмурости арктического лета, говорит о продуманности всего мероприятия. Кстати, спешка с вылетом из Кингсбея скорее всего и объясняется не желанием любой ценой опередить «Норвегию», а именно заботой о погоде. И сегодня арктическая погода небезразлична для авиации, а в ту пору, да почти без приборов...
