В последнем не приходилось сомневаться. Голос Вейна стал гневным и резким, выражение лица лучше всяких слов говорило, какое сильное разочарование ему пришлось пережить. Абигайль, по натуре очень преданная своим близким, ощутила вспышку негодования. Даже если предположить, что в юности Себастьян был более легкомысленным, не в его характере играть чувствами молодой девушки, почти ребенка. Абигайль могла допустить, что лорд Атертон хотел защитить свою сестру, но не до такой же степени, чтобы стоять в стороне, когда сплетники клевещут на его друга, не имея на то оснований. Абигайль положила руку на локоть Себастьяна:

– Мне очень жаль.

Ее прикосновение, казалось, остудило ярость Вейна. Черты его лица разгладились, взгляд, устремленный на ее руку, смягчился.

– Вам не о чем сожалеть. Эго мне нужно извиниться. Жаль, что я не сумел скрыть своих чувств, когда мы вчера встретились.

Абигайль начала сожалеть, что отчитала Себастьяна. Должно быть, это явилось для него немалым потрясением, учитывая, что, когда они виделись в последний раз, Абигайль позволила ему расстегнуть лиф ее платья и ласкать. При воспоминании о губах Вейна на ее обнаженной груди Абигайль ощутила, как забилось ее сердце. Конечно, Себастьян ничего не обещал ей напрямую… но теперь ей стало ясно, что все его действия указывали на более глубокие чувства, чем он решился открыть. Он хотел заняться с ней любовью, но сдержался. Сказал, что пытается вести себя благородно, и прислал книгу своей матери в качестве извинения. Привел грот в относительный порядок, чтобы она могла оценить скрытую внутри красоту. Он пришел с визитом в Харт-Хаус, к общему удивлению ее семьи. Намекнул, что поговорит с ее отцом, когда приедет из Бристоля. И пошел искать ее, как только вернулся домой.

– Перед отъездом, – неуверенно произнесла Абигайль, – вы сказали, что у вас есть дело к моему отцу.

Лицо Вейна омрачилось:

– Я теперь не уверен, что мне следует обращаться к нему.

– Почему? Разве в Бристоле что-нибудь случилось, заставив вас изменить решение?

– Не в Бристоле, – сказал он. – Умер мой дядя. Я ездил в Бристоль к его поверенному, потому что он оставил мне наследство – порядка четырех тысяч фунтов.

Значит, это все же были хорошие новости! Абигайль подавила вспышку облегчения и радости.

– Примите мои соболезнования, мистер Вейн.

– Спасибо. – Последовала долгая пауза. – Вы сказали вчера, что никогда не скрывали, чего хотите. Если ваши желания изменились после моего отъезда…

– Нет, – отозвалась Абигайль, не покривив душой. Теперь, когда мистер Вейн снова стоял перед ней, высокий, серьезный и так близко, что она могла коснуться его, в ее сердце не оставалось сомнений.

– Я не стал бы винить вас, если бы вы предпочли Атертона.

– Но я не предпочла, – прошептала она.

Глаза Себастьяна вспыхнули.

– Этот парк полностью просматривается из дома?

Абигайль охватило волнение.

– Да, кроме участка стены, увитой розами.

– Вы проводите меня туда?

Без лишних слов Абигайль свернула на дорожку, которая вела к стене, отделявшей сад от парка. Если пойти по ней дальше, обогнув дом, можно было выйти к благоухающей аллее. Абигайль старалась не спешить, хотя ей хотелось припустить бегом, чтобы поскорее скрыться от посторонних глаз. Она взмолилась, чтобы Майло устроил переполох и заставил миссис Уэстон покинуть наблюдательный пост у окна. Десять минут – это все, что ей нужно.

Не успели они зайти за стену, как Себастьян уронил свою трость. Абигайль резко обернулась на звук, подумав, что он снова споткнулся, но он обхватил ее лицо ладонями и приник к губам. Это был поцелуй изголодавшегося мужчины, и Абигайль едва не лишилась чувств от накала его страсти. Скользнув ладонями под его сюртук, где гулко и часто билось его сердце, она пылко откликнулась на поцелуй. А когда рука Себастьяна обвилась вокруг талии Абигайль, крепко притянув ее к нему, она издала стон удовольствия. О да, она знает, чего хочет, и обретет это здесь, в объятиях Себастьяна Вейна.

– Я скучал по вам, – выдохнул Себастьян. – Больше, чем могу выразить.

– Я тоже. – Она прижалась губами к его щеке.

– Несмотря на усилия лорда Атертона развлечь вас?

Абигайль рассмеялась, шутливо дернув Себастьяна за галстук.

– А что, по-вашему, я должна была сделать? Выставить его из дома? А что, если он понравился Пенелопе?

Себастьян сдержанно улыбнулся:

– По мне, так она может забирать его со всеми потрохами.

– И по мне, – прошептала Абигайль, притягивая лицо Себастьяна к своим губам для очередного поцелуя. В их распоряжении всего лишь пара мгновений. В любой момент кто-нибудь мог выйти из леса – или из конюшни, если уж на то пошло, – и увидеть обоих влюбленных, слившихся в объятии так тесно, словно их невозможно разделить без усилий. Когда Себастьян поднял голову и прижался щекой к виску Абигайль, она только крепче ухватилась за его шею. Еще немного, еще… Она не могла насытиться, стремясь урвать как можно больше времени на тот случай, если следующего объятия придется ждать еще долго.

Наконец Себастьян неохотно отстранился и сделал шаг назад.

– Я привез вам подарок, – сказал он, вытащив из кармана маленькую коробочку.

Абигайль развязала ленточку, открыла коробочку и замерла, созерцая кулон с камеей на золотой цепочке.

– Какая прелесть, – наконец вымолвила она. – Спасибо.

Вейн улыбнулся – широко и искренне. Пожалуй, это был первый раз, когда Абигайль видела на его лице такую улыбку.

– Я никогда не делал подарок с большим удовольствием, – признался он, прежде чем снова поцеловать ее, на этот раз ласково и нежно. Это поцелуй влюбленного мужчины, с восторгом осознала Абигайль.

– Кхм.

Абигайль вздрогнула и обернулась. На дорожке позади них стояла миссис Уэстон, держа Майло на руках. Ее лицо было озарено доброжелательной, но строгой улыбкой – выражение, которого не удавалось добиться никому другому.

– Как приятно снова встретиться с вами, мистер Вейн, – сказала она. – Я опасалась, что вы заблудились в парке.

– Нет, миссис Уэстон. Я любовался вашими розами.

Миссис Уэстон оглянулась на цветочный ковер, увивавший стену парка. Абигайль воспользовалась моментом, чтобы сунуть коробочку с камеей в карман. Она была уверена – свидание наедине закончилось, что тут же подтвердилось, поскольку мать осталась с ними, отвечая на вежливые вопросы Себастьяна об устройстве парка и предоставив дочери тащиться позади. Впрочем, на этот раз Абигайль не возражала. Коробочка в ее кармане была ощутимым доказательством, что она была права насчет Себастьяна и собственного сердца.

А значит, все будет хорошо.

Приглашение из Стрэтфорд-Корта, прибывшее в Харт-Хаус на следующий день, вызвало в доме настоящий переполох. Миссис Уэстон была вне себя от восторга и поспешила отправить записку мужу, который отбыл по делам в Лондон, чтобы тот вернулся к званому обеду у графа и графини. Джеймсу она велела сопровождать их, невзирая ни на какие другие планы. Пенелопа, попытавшаяся уклониться от участия в торжестве, потребовала новое платье и туфли и тут же получила разрешение заказать их в Ричмонде. Абигайль, слишком погруженная в счастливые грезы, не удостоила предстоящее событие особым вниманием.

– Ты не выглядишь удивленной, Абигайль, – заметила с улыбкой миссис Уэстон.

– Лорд Атертон упоминал об обеде, когда мы встретили его позавчера в городе.

Глаза миссис Уэстон задумчиво сузились.

– И не кажешься особенно довольной.

– О, уверена, это будет восхитительно! – Абигайль постаралась придать своему тону веселости.

С минуту мать пристально смотрела на нее, затем встала и закрыла дверь. Вернувшись, она села рядом с Абигайль на диван и взяла пяльцы с вышиванием из ее рук.

– Что произошло вчера между тобой и мистером Вейном?

– Ничего, мы гуляли по парку и разговаривали.

– Ты была в приподнятом настроении, когда он ушел.