Абигайль вспыхнула, но не стала возражать.

– Вот почему я думаю, что леди Констанс хочет любви. Страсть возбуждает, но без любви она мимолетна.

– Надеюсь, она встретит ее, – сонно отозвался Себастьян. – Это чертовски приятное чувство. – Его руки на мгновение напряглись, обняв Абигайль покрепче, прежде чем расслабиться во сне.

– Я тоже на это надеюсь, – прошептала Абигайль, испытывая необыкновенную симпатию ко всему человечеству. Она еще раз коснулась губами лба Себастьяна и погрузилась в сон.

Себастьян, резко проснувшись, сел на кровати. Сердце мучительно билось в его груди. Он лихорадочно огляделся, гадая, что его разбудило.

Тихий звук привел его в чувство. Он опустил взгляд, едва осмеливаясь верить своим глазам. Абигайль! Здесь, в его постели, во всем великолепии наготы! Он благоговейно прикрыл изящное плечо, выглядывавшее наружу из-под простыни. Боже, как прекрасна его возлюбленная! Он был бы рад лежать так целый день, глядя на нее.

Отдаленный стук прервал мысли Себастьяна. Очевидно, именно из-за этого он и проснулся. Кто-то колотил во входную дверь, и Себастьян с ужасом подумал, что знает имя незваного гостя. Он неохотно откинул простыню и одеяло и принялся одеваться.

Абигайль встрепенулась.

– Что случилось? – прошептала она, не открывая глаз.

Себастьян заправил рубашку в брюки и потянулся за сапогами.

– Полагаю, твой отец пытается взломать мою дверь. – Абигайль нахмурилась, словно не совсем поняла его слова. – Проснись, дорогая! – Он нагнулся и поцеловал ее в плечо, которое снова выглянуло из-под простыни.

Она глубоко вздохнула и открыла глаза, устремив на него обеспокоенный взгляд. Себастьяна захлестнула нежность.

– Боюсь, папе не понравится то, что он увидит.

Себастьян едва не рассмеялся.

– Наверное, – согласился он, не в состоянии спрятать улыбку, даже если предположить, что ему предстоит дуэль.

Абигайль глубоко вздохнула.

– Пожалуй, мне лучше спуститься и поговорить с ним.

– Я сам поговорю с мистером Уэстоном, – возразил Себастьян, не двинувшись с места, поскольку Абигайль встала с кровати и расхаживала по спальне, совершенно обнаженная, а он не пропустил бы это зрелище даже для спасения собственной жизни.

Абигайль натянула сорочку и завязала тесемку на вороте.

– Я знаю, что он чувствует. Папе нравится держать все под контролем, и он очень сердится, когда кому-то удается перехитрить его. – Она надела корсет.

Себастьян обошел вокруг кровати, чтобы помочь Абигайль со шнуровкой.

– Боюсь, сегодня мистер Уэстон более чем рассержен. Он довольно твердо дал мне понять, что мне тебя не видать как собственных ушей.

Абигайль повернулась к Себастьяну лицом.

– Но…

– Но теперь я не приму отказ. – Он поцеловал ее. – Теперь ты моя.

На ее лице расцвела улыбка.

– А ты мой. – Она отступила на шаг и потянулась за платьем. – Но папа так легко не сдастся. Он привык поступать по-своему. Не поддавайся на его угрозы.

Себастьян рассмеялся. Стук в дверь разбудил Бориса, и его басовитый лай разносился по всему дому.

– Ради тебя я выдержу все, любимая.

У Себастьяна не было трости, очевидно, он забыл ее, уронив, когда Абигайль кинулась в его объятия. Впрочем, он едва ощущал боль, спускаясь по лестнице. Услышав приближение хозяина, Борис немного притих, и Себастьян велел ему подняться наверх, прежде чем открыть дверь. Он не ошибся. На пороге стоял Томас Уэстон, выглядевший как человек, настроенный на убийство.

– Моя дочь здесь?

Себастьян невольно напрягся.

– Да.

– Вы уверены?

– Я здесь, папа. – Абигайль шагнула вперед, встав рядом с Себастьяном. Ее платье было застегнуто немного небрежно, а распущенные локоны свободно ниспадали на спину, но голос звучал ясно и спокойно. Она взяла отца за руку. – Ты не войдешь?

– Нет, – отрезал мистер Уэстон, прежде чем снова свирепо уставиться на Себастьяна. – Я был о вас лучшего мнения, Вейн!

– Ты злишься на него за то, что я здесь, и напрасно, – заявила Абигайль. – Он не имел понятия, что я приду.

– Однако это не помешало ему воспользоваться моментом, не так ли? – рявкнул Уэстон.

– Я всего лишь хотел проститься с Абигайль после нашего с вами, сэр, вчерашнего разговора, – спокойно пояснил Себастьян. – Мисс Пенелопа направила меня в парк, но ее там не было. Собиралась гроза, и я испугался, что она застигнет Абигайль в лесу, ведь это небезопасно. Я кинулся домой, чтобы взять фонарь и отправиться на поиски…

– И нашел меня у дверей. – Абигайль подняла на него глаза, в которых светилось счастье. Себастьян замолк, завороженный этим взглядом. – Папа, я пришла сюда сама! Но мне следовало оставить записку, чтобы ты не тревожился понапрасну. Мне очень жаль, что я этого не сделала.

Мистер Уэстон, казалось, лишился дара речи. Он закрыл глаза, пройдясь ладонью по своему лицу, а затем шумно выдохнул, словно это движение причинило ему физическую боль.

– И это все, о чем ты сожалеешь? Что не оставила записку?

– Я тоже виноват, сэр. – Себастьян сжал руку Абигайль, поскольку та попыталась заговорить. – Мне следовало сообщить вам, что ваша дочь в безопасности.

– Вам следовало отправить ее домой! – взорвался мистер Уэстон, ткнув пальцем в дочь. – А ты иди сюда! Мне нужно поговорить с тобой.

Абигайль крепче сплела пальцы с пальцами Себастьяна.

– Можешь говорить при Себастьяне. Мне нечего скрывать от него.

– Вот как? – Мистер Уэстон приподнял брови. – А ты уверена, что он может сказать то же самое? Он говорил тебе, что вчера нанес мне визит? И что я недвусмысленно отказал ему? – Его яростный взгляд снова обратился на Себастьяна. – Или мистер Вейн обо всем забыл?

– Говорил. А я сказала ему, что мой ответ «да», – парировала она.

– Абигайль…

– Папа, я не собираюсь выходить замуж за лорда Атертона, – продолжила она. Ее голос оставался твердым, но Себастьян чувствовал, что рука любимой дрожит. – Виконт сделал мне вчера предложение, и я отказала ему.

– А ты отказала бы ему, если бы этот мошенник, Вейн, не ждал своего часа, сбивая тебя с толку?

Себастьян ощутил вспышку гнева. Он ничего не выжидал, а делал все, что в его силах, дабы убедить мистера Уэстона, что заслуживает руки его дочери. Поскольку неодолимая страсть не казалась веской причиной, чтобы тот согласился, Себастьян постарался привести в порядок свои финансы, заставил себя вернуться в общество и не позволил себе заняться любовью с Абигайль. По крайней мере, до прошлой ночи. А теперь, по словам мистера Вейна, выходит, что это был блестящий тактический ход!

И все же он промолчал, чувствуя, что отцом его возлюбленной движет искренняя родительская забота. Абигайль, однако, зарделась, как роза.

– Я собираюсь выйти замуж за «этого мошенника», папа, – резко бросила она, – и тебе лучше смириться с этой мыслью. Я никогда не вышла бы за лорда Атертона по той лишь причине, что не хотела бы провести с ним остаток своей жизни.

Некоторое время мистер Уэстон молчал.

– Что ж, Эбби, я не могу заставить тебя выйти замуж против твоей воли. Но я могу помешать тебе выйти замуж против моей воли.

– Послушай, папа, – начала Абигайль, но отец перебил ее:

– Наверное, я слишком избаловал тебя, Абигайль. Я обещал учесть твои чувства и желания, но, проведя собственное расследование, честное и непредвзятое, я не могу допустить этого брака.

– Но почему? – воскликнула она. – Назови хоть одну причину!

Лицо Уэстона побагровело. Его глаза яростно сверкнули, когда он метнул очередной взгляд в Себастьяна.

– Себастьян Вейн – вор, моя дорогая. Лорд Стрэтфорд сообщил мне об этом в доверительной беседе. Он украл у графа четыре тысячи гиней, после того как пригрозил, что заставит Стрэтфорда поплатиться из-за покупки земли, которую ему продал его отец. А теперь, когда у Вейна появился шанс жениться на богатой наследнице, он чудесным образом унаследовал четыре тысячи фунтов!