И сразу вопрос: «Неужели местные жители занимались земледелием?»

Археологи и раньше высказывали догадки, что пищевые пристрастия племен Homo sapiens, проживавших в этом регионе, изменились более 50 тысяч лет назад. Прежде они утоляли свой голод мясом крупных и средних животных — быков, газелей, ланей. Однако из-за возросшей конкуренции охотники все чаще вынуждены были, чтобы не умереть с голоду, находить какие-то съедобные растения или ловить и поедать мелких животных: зайцев, лис, птиц.

Все большую роль в их рационе стала играть, как предполагалось, и зерновая пища. Однако ученые не могли найти подтверждений этой догадке. Остатки растительной пищи крайне трудно отыскать. Организм человека практически полностью переваривает ее, в отличие от костей животных.

Находка образцов зерновых культур на берегу Генисаретского озера являет собой счастливое исключение из правил. Многие тысячелетия древнее поселение благополучно пролежало в толще ила. Остатки пищи времен каменного века были надежно законсервированы в плотном слое илистых отложений, без доступа воздуха.

Урожай, собранный археологами, оказался необычайно богат. Найдены сотни тысяч следов растений. Около 90 тысяч образцов идентифицированы; они принадлежат 140 с лишним видам и родам растений. Таким образом, задолго до неолитической революции местные жители отдавали предпочтение здоровой растительной пище.

Они поджаривали зерна дикой пшеницы и ячменя (впоследствии из этих дикорастущих злаков выведут важнейшие культурные растения) и толкли их в примитивной ступе. Из зерен приготавливали кашу или выпекали лепешки (главным образом, из ячменя) — возможно, такие же лепешки, что и поныне выпекают кочевники, живущие в этих краях. Не брезговали и другими злаковыми растениями, например, костром (Bromus pseudobrachystachys) или лисохвостом. Большинство найденных здесь семян не встречались при раскопках позднейших поселений. Очевидно, люди экспериментировали с различными злаковыми культурами, отбирая наиболее урожайные и исключая из рациона те, что, как выяснилось, не имело смысла возделывать — «овчинка не стоила выделки». Зерновую диету дополняли желудями, фисташками, дикими оливками и виноградом.

«Никогда впоследствии рацион человека на Ближнем Востоке не был так разнообразен, как в ту далекую эпоху», — полагает археолог из Гарвардского университета Эхуд Вайс.

Расцвет поселения совпадает с пиком похолодания во время последнего ледникового периода. Тогда на территории современного Израиля царил суровый сухой климат. Лишь на берегу озера возник небольшой оазис — доисторический сад Эдем. По мнению ученых, Ohalo был своего рода «курортом» (Э. Вайс) для измученных охотников каменного века. Некоторые заходили сюда, чтобы на несколько недель отдохнуть от кочевой жизни, другие оседали здесь, оставались на неопределенное время.

«Здесь было столько солнца, тепла, воды, пищи, что не было смысла вновь куда-то идти», — поясняет руководитель раскопок Дани Надель из Хайфского университета.

Пищи хватало на всех. Растения приносили урожай по два раза в год. Озеро изобиловало рыбой. Свидетельством тому — сотни тысяч рыбьих костей, найденных здесь.

«Люди, жившие здесь, хорошо знали местную природу и пользовались ее дарами», — поясняет Вайс. Они знали, какими зернами легче насытиться или на какой почве лучше всего произрастают урожайные дикие растения. Вероятно, они давно приметили, что из семян, случайно брошенных летом, вскоре вырастают новые растения.

«Это открытие, — по словам Вайса, — было важнейшим шагом на пути к развитию земледелия». Это открытие не могло не стать прологом к главной экономической революции древности.

Очевидно, новая стратегия питания побудила заняться сельским хозяйством. Так полагает, например, израильский археолог Мордехай Кислев. В течение трех лет он проводил опыты, стараясь понять, как люди каменного века могли собирать семена различных растений. В «Известиях Национальной академии наук США» был опубликован отчет об этих исследованиях. Очевидно, люди эпохи палеолита не срывали и не срезали колосья, растущие на корню, а просто с мая по октябрь подбирали зерна, упавшие на землю.

По мнению ученого, подобное собирательство зерен наверняка убедило людей каменного века в том, что новые растения

вырастают из зерен, упавших на землю и пролежавших весь год в земле. Уверившись в этом, они легко освоили технику сеяния и возделывания растений.

Так когда началась главная революция древности?

И как идея земледелия совершила свое триумфальное шествие по миру? Уж не слет же делегаций состоялся во время оно! Быть может, древние пахари кочевали по свету, всюду возвещая свои достижения? Или же окрестные племена, бродившие в поисках дичи и колосков, увлеклись магической практикой соседей, бросавших в землю горсть зерен и дожидавшихся, когда по воле неведомых богов поднимутся новые колосья и земля сторицей воздаст за труды.

По мнению исследователей из лейпцигского Института эволюционной антропологии, опубликовавших в 2004 году свою статью на страницах журнала «Science», первая версия кажется предпочтительнее. Генетические исследования, проведенные в Индии, показали, что земледельцы, веками живущие в том районе, где до сих пор встречаются племена, занимающиеся лишь охотой и рыболовством, состоят в тесном родстве с другими земледельческими народами, проживающими в отдаленных районах Индии, но никак не связаны узами родства со своими соседями, все еще пребывающими в каменном веке. Очевидно, земледельцы пришли сюда издалека, как некогда переходили по прошествии десятилетий или веков другие земледельческие племена — из одного региона в другой, третий, четвертый…

Известно также, что жители Европы научились выращивать растения у племен, переселившихся сюда с Ближнего Востока. Пришлые охотники смешались с коренным населением Европы — охотниками и собирателями. Это показывают генетические исследования, проведенные среди современных европейцев. Если в Юго-Восточной Европе показатель смешения достигает 85 — 100 процентов, то во Франции или Германии — всего лишь 15 — 30 процентов. Переселенцы стали вести оседлый образ жизни, заниматься земледелием и обучили этой науке хозяйствования нордических «аборигенов».

Некоторые исследователи даже задумались, не связан ли переход к земледелию с какой-либо генетической мутацией — с появлением так называемого «крестьянского гена», что поставило людей в заведомо неравное положение. Одни и впрямь до нынешних дней носят набедренные повязки, живут дикари дикарями, занимаются охотой, рыбной ловлей и собирательством, а другие совершили неимоверный культурный скачок и сотворили нашу Цивилизацию — десятки погибших и ныне существующих цивилизаций.

Однако серьезные ученые отвечают на этот вопрос отрицательно. «Мы знаем, что дети австралийских аборигенов (а эти племена до сих пор находятся, по большому счету, в каменном веке. — А.В.) без труда могут приноровиться к жизни в Силиконовой долине и стать блестящими программистами. Значит, у нас нет никакого особого гена, разделяющего “их культуру” и нашу, — говорит Ричард Клейн. — Значит, “гена земледелия” нет».

Вообще же находки, интересующие нас, — свидетельства первых триумфов земледелия, — пока крайне редки. Мы можем рассуждать, фантазировать, но белые пятна истории очень обширны. Ясность придет позже, когда мы перенесемся этак лет на 15 тысяч вперед. И тогда из тьмы веков вновь проступит пунктир фактов — зримых достижений человечества.