К тому времени Георгиевский прошел большую школу, участвуя в строительно-монтажных работах на крупнейших предприятиях страны. В начале Великой Отечественной войны он работал главным механиком Особстроя на строительстве авиационного завода в Куйбышеве. С 1942 года работал в Челябметаллургстрое на должности главного механика строительства. Когда Комаров-ского назначили начальником Главпромстроя, он взял в Москву начальником конторы монтажных работ Георгиевского. Хорошо понимая чрезвычайную важность сооружения первого промышленного атомного реактора, А. Н. Комаровский в 1947 году отправил П. К. Георгиевского под Кыштым.
Петр Константинович блестяще справился с неимоверно трудной задачей. Он мгновенно реагировал на изменение ситуации, в кратчайшие сроки принимал наиболее правильные решения. При сооружении первого реактора Георгиевский предложил не возводить надземную часть здания, пока не будут смонтированы металлоконструкции уранового котла.
Чтобы выиграть время, был принят метод предварительного укрупнения монтажа на специальной монтажной площадке. Заранее смонтировали мощный высокий козловой кран, с помощью которого впоследствии корпус реактора подали в здание.
Монтажники встретились с многочисленными трудностями. Главная сложность заключалась в том, что с подобными работами, требующими предельной точности и высокой культуры производства, многие коллективы столкнулись впервые. Для их ведения в общесоюзных трестах создавались специальные управления.
Виктор Яковлевич Лапшаков вспоминает: "В январе 1947 года по указанию Министерства строительства предприятий тяжелой индустрии и треста Уралэлектромонтаж для выполнения первоочередных работ на стройке организован первый в стране специализированный электромонтажный участок № 11 от Челябинского проектно-монтажного управления № 19.
Для организации участка на площадку № 859 отправились зам. главного инженера ПМУ-19 В.Я. Лапшаков, начальник участка на "Аннушке" Г.В. Шевцов, старший инженер ППО В.Н. Фугаев, прораб Б.М. Миняев, зав. мастерской Н.Н. Пантюхин. Уже через несколько недель построили здание для базы электромонтажников. С прибытием первой группы рабочих с помощью солдат и заключенных быстро оборудовали заготовительно-монтажную мастерскую, гараж, склад материалов и оборудования.
С первых дней стало традицией работать с высочайшим качеством. Это достигалось путем предъявления жесткого спроса и контроля, а также постоянной учебой монтажников. Сроки выполнения работ были настолько сжаты, что монтажники зачастую работали параллельно со строителями, выхватывая у них фронт работ буквально из рук. Рабочий день никаким временем не ограничивался, каждый работал столько, сколько было необходимо для выполнения задания — и двенадцать и шестнадцать часов. А в целом работа велась круглосуточно.
Буквально каждый день и час возникали все новые проблемы. Для монтажа огромных металлоконструкций первого промышленного атомного реактора на стройку в разобранном виде прибыл мощный агрегат, состоящий из двух портальных кранов грузоподъемностью по 300 тонн каждый. Чтобы максимально быстро включить агрегат в работу, была организована его комплексная, и одновременная сборка и электрификация бригадами М.С. Будаева и И.М. Белых под руководством К.Г. Короля из Уралстальконструкции и бригад С.С. Апухтина и А.А. Саранского под руководством Б.М. Миняева из Уралэлектромонтажа. Уже через несколько дней с помощью этого агрегата стали монтировать узлы реактора весом до 500 тонн.
Особенностью "Аннушки" являлось то, что для контроля за работой атомного реактора требовалось смонтировать не менее пяти тысяч приборов, сотни щитов управления, релейных стативов, самопишущих устройств, пусковой аппаратуры, дозиметрических приборов. Чтобы надежно включать и выключать их по обычной практике потребовались бы огромные помещения, по объему мало уступавшие огромному залу реактора.
Многократное обсуждение этой проблемы в конце концов привело к оригинальному решению — применить в устройствах контроля, управления и автоматизации малогабаритные телефонные реле, телефонные клеммы и телефонные многожильные кабели, диаметр которых в десятки раз был меньше, чем у кабелей, применявшихся в обычной практике до этого. Одновременно осуществлен переход на напряжение 48 вольт".
Для выполнения работ по монтажу технологического оборудования и трубопроводов в 1946 году было создано монтажное управление № 11 треста Союзпроммонтаж. Штат работников состоял только из вольнонаемных специалистов. Это характерно для всех монтажных организаций стройки — заключенных в них не было.
На объекте "А" наступал наиболее ответственный момент. Предстояло уложить в корпус реактора почти 500 тонн сверхчистого графита. Малейшее загрязнение примесями сделало бы невозможной работу уранового котла. Были приняты особые меры предосторожности. Над корпусом реактора соорудили огромный купол, который предотвращал попадание в графитовую кладку инородных тел и пыли. Под него закачивали теплый воздух и отсасывали запыленный.
25 февраля за подписью директора завода Б.Г. Музру-кова и начальника строительства М.М. Царевского вышел приказ, который устанавливал очень жесткие правила работы и поведения всех участников сооружения графитовой кладки. Категорически запрещалось курение и прием пищи в помещении, где проводилась кладка. Вся верхняя одежда, обувь и личные вещи сдавались в раздевалку, так как они могли иметь примеси, влияющие на чистоту кладки. Приказом строго ограничивалось количество людей, имеющих право находиться в помещении кладки. Для тех, кто в нем работал, установили 12-часовой рабочий день с двухчасовым перерывом для приема пищи за пределами реактора. Для участников кладки ежедневно выделялось дополнительное питание — поллитра молока и 50 граммов масла.
Кладка графита началась 1 марта. Несмотря на все предосторожности в самом начале процесса случилось чрезвычайное происшествие. Уже на втором поясе графитовая кладка развалилась. Все работы остановились.
Казалось, видимые причины этой беды обнаружить трудно. Конструктор реактора Н. А. Доллежаль "был в растерянности. Только после осмотра места происшествия начальником Спецмонтажа В. Ф. Гусевым установили, что эта неприятность произошла из-за нарушения технологии сборки реактора.
7. февраля 1948 года начала работу приемо-сдаточная комиссия. Председатель комиссии Ефим Павлович Славский придирчиво исследовал документацию, все важнейшие узлы и оборудование, сотни сварных швов. Работа строителей-монтажников удовлетворяла самым высоким требованиям.
К весне 1948 года Сталин окончательно потерял терпение. После очередного жесткого разговора с Берией по поводу сроков пуска атомного реактора вышел приказ начальника Первого главного управления, согласно которому начальник строительства Царевский и главный инженер комбината Славский были обязаны заниматься исключительно проблемами пуска объекта "А", ежедневно докладывать о ходе работ в Кремль. Любой недостаток людских и материальных ресурсов должен был восполняться немедленно под личную ответственность этих руководителей. 5 апреля на строительстве объекта "А" создали штаб оперативного руководства, а Царевский и Славский все рабочее время обязаны были находиться только на этой стройплощадке.
Самое большое напряжение на строительстве комплекса "А" возникло в конце апреля, на счету была буквально каждая минута. Простой монтажников в течение четырех часов 20 апреля был воспринят как чрезвычайное происшествие, его виновники были сняты с работы.
После этого случая оперативный штаб собирался ежесуточно, а иногда по два раза в день. Когда возник дефицит специальных труб, на оперативном штабе решили направить в Челябинский аэропорт весь автотранспорт, приспособленный к такого рода перевозкам.
На совещании 21 апреля с участием всех руководителей строительно-монтажных работ выяснилось, что на некоторых участках есть возможность завершить сооружение узлов и конструкций реактора до 1 мая. Услышав это, Б.Л. Ванников пообещал присутствующим руководителям, что те из них, чьи организации закончат свою работу до 1 мая, получат отпуск на три дня для свидания с семьями, куда будут отправлены специальным рейсом на самолете за счет завода. Это был самый большой стимул для участников монтажа: они много месяцев были оторваны от семей. [139]
