Однако, несмотря на таковой трезвон, венецианские суда все еще не вышли в море: власти и корабельные начальники не торопились.

Папа и кардиналы зашевелились. Николай V повел переговоры с Генуей о закупке оружия, провианта и снаряжения генуэзских кораблей.

Переговоры и туманные обещания — вот итог челобития христианским государям посланцев императора Константина. Европа, свободная от власти турок, затаилась и выжидала. Россия была слишком далеко и не отзывалась. Молчал и великий христианский воитель Янош Хуньяди[30], регент Венгрии. Казалось, он мог бы воспользоваться тем, что турки ослабили границу на Дунае, и ударить на них с севера. Но он был связан по рукам и ногам своим регентством: юный король Владислав V достиг зрелости и намеревался взять власть в свои руки.

Была надежда на генуэзскую колонию в Пере, находившуюся по другую сторону Золотого Рога. Когда в Перу переправился император Константин со своими приближенными, генуэзцы радушно встретили его и заверили, что придут на помощь. В начале февраля в город прибыл знаменитый генуэзский кондотьер Джованни Лонго с семьюстами воинами.

Но все это были капли в море. Когда передовые части турок явились под стенами, император приказал своему секретарю Франдзису переписать всех мужчин, способных носить оружие, не исключая и монахов. Было сочтено 4983 грека и около двух тысяч иностранцев.

Император повелел утаить итог переписи.

Для Высочайшего Ея Императорского Величества по Днепру похода потребно на состоящие в Михайловском заливе суда в греблю солдат 1000 человек. Я покорнейше прошу ваше сиятельство приказать командировать оных из полков начальства вашего с пристойным числом обер- и унтер-офицеров, барабанщиков и флейтщиков без ружей и сум…

Потемкин — графу Румянцеву-Задунайскому, командующему 1-й армией

Вы имеете учинить строгим присмотром за гошпиталями и лазаретами. В рассуждении больных строго держаться моих предписаний, где наипаче всего чистота рекомендована…

Часто в гошпиталях не болезнь истребляет, но нужда… Гнусный прибыток — нажива на больных…

…Рабочие деньги раздать солдатам все по рукам и не терпеть, чтоб оныя лежали у полковых командиров, ибо сие есть собственность солдатская…

Потемкин — генералу графу де Бальмену

Нет, Вы не северное сияние — Вы самая блестящая звезда Севера, и никогда не бывало светила столь благодетельного. Все эти звезды заставили бы Дидро умереть с голоду. Он был гоним в своем отечестве, а Вы осыпали его своими милостями.

Вольтер — Екатерине II

Несмотря на стремление к миру, в чем меня здесь постоянно уверяют, опасность, грозящая Оттоманской империи, постоянно возрастает… Нам ни в коем случае не следует ослаблять бдительность турок в то время, когда Россия столь явно вооружает войска…

Сегюр — графу Шуазелю, новому министру иностранных дел

Если вы непременно хотите сохранить гнездо чумы и полагаете, что христианское государство или греческая республика будут менее благоприятствовать вашей торговле, чем своевольные и дикие мусульмане, то по крайней мере должны согласиться, что их нужно оттеснить к отдаленным и естественным границам во избежание беспрестанных набегов и войн.

Потемкин — Сегюру

Понимаю: вам нужен Очаков и Аккерман. Это все равно что требовать Константинополь. Объявите войну якобы во имя мира.

Сегюр — Потемкину

Вовсе нет. Но в случае войны мы возьмем то, что захотим. Да и без войны мы могли бы провозгласить независимость Молдавии и Валахии, освободив христиан от меча злодеев и грабителей.

Потемкин — Сегюру

Секретно… Молдавия — в великом страхе: слух — всех бояр и молдаван хотят турки истребить яко бунтовщиков в минувшей войне. Бояре день и ночь молятся о прибытии русских войск, волонтеры хотят перебежать… За десять верст живущий от Могилева на молдавской стороне боер Андроник Рудь говорит, что господарь молдавский секретно присягал с боярами: если увидят злонамерение турок, биться с ними до последней капли крови…

Тайный агент Георгий Дранчев — киевскому губернатору Ширкову

— Воистину язык до Киева доведет. — Екатерина улыбалась, она была в том ровном расположении духа, которое никак не могли омрачить мелкие дорожные неурядицы. То сломался полоз у кареты, в которой ехали ее статс-дамы, то ночью пришлось ехать в кромешной тьме: нерачительные исполнители губернских приказаний не распалили поленницы по сторонам дороги. По этой же причине эскорт сбился с пути и утонул в сугробах… — А мы по-прежнему станем препровождать досуги в болтовне, — продолжала она. — И чем изящней будет наша болтовня, тем быстрее пройдет время. Что вы предлагаете, господа? — обратилась она к иностранным министрам, к коим присоединился англичанин Фицгерберт, степенный и малоречивый, как все англичане.

— Не разыграть ли нам буриме? — предложил Сегюр.

— Ох, граф, вы наступили мне на любимую мозоль, — притворно сокрушилась Екатерина.

— Позвольте, ваше величество, мы все знаем остроту вашего ума, вашу находчивость. Неужто вам это не под силу?

— Даже с готовыми рифмами я справиться не могу, граф. А уж стихоплетство мне вовсе не доступно.

— Вы прибедняетесь, ваше величество, — почтительно заметил Кобенцль. — Ваш слог изящен, это признал такой ревнитель, как покойный Вольтер, ваша речь льется свободно, мы все ею восхищены.

— Полно, вы мне льстите, — улыбнулась Екатерина. — Как государыне и как женщине. Благодарствую. Но мой французский далек от совершенства, равно как и русский — меня поправляет Храповицкий, главный наш стилист. Разве что немецкий как язык детства, как родной не тяготит меня.

— Нет, ваше величество, я должен решительно возразить, я просто обязан это сделать, — выпалил Сегюр с неожиданной для него горячностью. — Ваш французский очень хорош — говорю это как француз и готов засвидетельствовать перед целым светом. Я мог бы принять вас за француженку, если бы не знал, что вы…

Он замялся.

— Что ж вы прикусили язык, граф? — догадалась Екатерина. — Договаривайте же, я дозволяю.

— Что ваш родной немецкий, как вы только что изволили заметить, — нашелся Сегюр.

— Вы изящно вышли из положения. — Екатерина хлопнула в ладоши в знак одобрения. — Как истый француз. Да, я немка, это известно всему свету, но я обрусевшая немка. Корни мои давным-давно выдернуты из той почвы, на которой я произросла. Они заглубились в русскую землю и там ветвятся.

— Браво, ваше величество, — захлопали в ладоши гости государыни. — Ваш ответ в который раз подтверждает остроту вашего ума.

— Хорошо, я согласна, буриме так буриме. Предлагайте рифмы.

Разговор шел на французском, равно общем для всех, и рифмы тоже были французские. Каждый сочинил свой вариант четырехстишия, не давая соседу заглянуть в него.

— Готово?

Все согласно кивнули.

— Читайте, ваше величество.

Все нашли четверостишие Екатерины очень удачным.

— Наверное, вам достанутся лавры победительницы, ваше величество, — заметил Фицгерберт, дотоле молчавший.