В следующий понедельник Санчо не стал дожидаться фламандца возле дома Варгаса, а спрятался позади часовни святой Хусты, легонько похлопывая по шее стоящего рядом коня. Этого коня он украл тем же утром, и животное еще не успело к нему привыкнуть. Санчо надеялся, что сможет вернуть его еще до захода солнца, поскольку вылазки Гроота никогда не были слишком долгими.

Следить за фламандцем на открытой местности оказалось задачей куда более сложной, чем он себе представлял. Несколько раз он чуть не потерял его из вида, особенно когда тот свернул с дороги рядом с сосновым бором и какими-то обугленными остатками строения. Санчо понял, что это, вероятно, сожженный амбар, о котором ходили разговоры в Севилье. Говорили, что виноваты в том английские лазутчики, что еще больше разъярило горожан. Ничто не могло заставить их так возненавидеть голод, как осознание, что причиной ему являются англичане.

Поравнявшись со сгоревшим амбаром, Гроот придержал лошадь и слегка повернул голову. Санчо на мгновение испугался, что фламандец его обнаружил, но потом ему пришло в голову кое-что другое. Он находился слишком далеко, чтобы разглядеть лицо капитана, но что-то в поведении Гроота заставило его подумать, что тот получает удовольствие от созерцания этих руин. Удовлетворенная гордость.

"Так это сделали они! Это они подожгли амбар".

Он чуть не потерял фламандца из вида, когда тот свернул на едва заметную тропу среди деревьев и спешился, держа лошадь в поводу. Санчо понял, что он близок к цели. В этом уединенном месте он не рискнул следовать за Гроотом верхом, раз тот двигался так медленно, потому что он наверняка услышит топот копыт и с большого расстояния.

Санчо кусал губу, пытаясь сосредоточиться. Если капитан пересечет лесок и снова сядет на коня, пустив его в галоп, то на этом преследование закончится. В конце концов Сачно всё-таки решил спешиться. Он привязал лошадь к дереву за выступом скал, так что если де Гроот проедет здесь раньше, то не сможет ее заметить. Он положил перед лошадью немного сена, чтобы она не заржала.

- Надеюсь, со мной ничего не случится, друг мой. А то мне бы не хотелось, чтобы ты окончил свою жизнь в волчьем желудке.

Животное довольно фыркнуло, и Санчо побежал вверх по тропе в направлении соснового бора, где скрылся Гроот. В эти мгновения он вспомнил ежедневные пробежки к тополиной роще, которые совершал каждое утро от дома Дрейера, и пожалел, что в последние месяцы не делал подобным упражнений. Его ноги поначалу запротестовали, но потом он автоматически перешел на широкий шаг, к которому привык в доме кузнеца. Он следовал по тропке в лесу, широкой, но едва заметной под опавшими листьями, и смутно чувствовал - что-то здесь не так. А потом он это увидел и удивленно замер.

"Листья! Ну конечно же! Какой же я дурак, что раньше не догадался".

Дорогу покрывали листья, а не сосновые иголки, которых просто было недостаточно, чтобы спрятать широкие колеи. Это были старые коричневые листья акации и дуба, привезенные из какого-то другого леса и специально рассыпанные здесь.

"Кто-то очень старается что-то спрятать, - подумал он. - И это находится в конце дороги".

Дрожь земли, а потом топот копыт предупредили его, что приближается наездник. Санчо бросился наземь между деревьями, и как раз вовремя, потому что через секунду из-за деревьев выскочила лошадь де Гроота, возвращающегося в Севилью. Санчо некоторое время лежал, пока не удостоверился, что звук замер вдали, а потом снова пошел вверх по тропе.

Добравшись до старой лесопилки, он изумленно застыл. Строение было огромным и стояло в низине, так что не было видно со стороны Королевского тракта. Судя по обветшалому состоянию, она уже много лет как бездействовала, хотя в свое время это предприятие, должно быть, поставляло в Севилью огромные количества древесины. С тех пор, как ее забросили, вокруг поднялся сосновый бор, скрыв ее из вида.

И спрятана там была не только эта лесопилка. Ее двери и окна были плотно закрыты, и Санчо пришлось взбираться по стенке строения, очень осторожно, чтобы не наткнуться на ржавый гвоздь, что означало бы верную смерть. На борту "Сан-Тельмо" он видел к чему это приводит, как выгибается спина и больной испускает дух в страшных мучениях.

На крыше он сумел найти плохо пригнанные доски и сдвинул их на достаточное расстояние, чтобы просунуть голову. Не успели его глаза привыкнуть к темноте, как что-то черное и мерзкое прикоснулось к лицу. Санчо развернулся, выхватив кинжал, но почувствовал себя глупо, когда оказалось, что это лишь маленькая летучая мышь, испугавшаяся яркого света и улетевшая в лес.

Он снова заглянул внутрь, и в конце концов удостоверился в том, что и так уже подозревал. Под этой крышей Варгас прятал секрет, из-за которого умирала от голода Севилья.

Тысячи мешков пшеницы! Этого хватило бы, чтобы прокормить весь город в течение нескольких месяцев.

Он вернулся в Севилью, погруженный в мрачные мысли. Если он объявит о том, что видел на том складе, альгвасилы реквизируют товар и продадут по справедливой цене, что подкосит Варгаса. Возможно. Или, может быть, он подкупит членов городского совета и судей, чтобы замолчать происшествие и любыми способами сохранить зерно. К сожалению, Санчо не мог предугадать, чем всё это закончится. В таком случае купец не отправится в тюрьму, а может притвориться, что он тут не при чем или отделаться штрафом. Подобные ему люди никогда не попадают на галеры.

Санчо крутил в руках поводья, заразив своим беспокойством и лошадь, которая ускорила шаг. Ему нужно придумать другое решение. Благодаря которому Варгас будет выглядеть в глазах всего города чудовищем. И причем быстро, потому что каждый день, пока эти мешки не находились в распоряжении жителей города, приносил еще больше смертей.

Но как Санчо не напрягал мозги, он так и не смог ничего придумать. Он въехал в город через ворота Святого Хуана и спешился неподалеку от того места, где украл лошадь, хлопнув ее по крупу. Ведомое инстинктом животное поскакало к своему стойлу.

"Вот бы моя жизнь была такой же простой, как твоя, дружище. Если бы меня вели в поводу, как солдата".

Последнее слово на несколько мгновений застряло в его мыслях. И тогда Санчо понял, что один его знакомый может помочь в этом деле.

Постоялый двор Томаса Гутьерреса выглядел элегантно и находился рядом с королевским дворцом. Ничего похожего на лачугу в квартале Ла-Ферия, где им с Хосуэ приходилось прятаться. Здесь были большие и просторные комнаты и целая армия горничных сновала туда-сюда со швабрами и горами белья. Не было необходимости спрашивать про Мигеля де Сервантеса, потому что комиссар по закупкам сидел в кресте у камина в главном зале, погруженный в чтение. Он поднял взгляд от страниц и приблизился к молодому человеку с искренней улыбкой.

- Дружище Санчо! Садитесь, прошу вас, - он махнул рукой одной из служанок, и та тут же принесла кувшин вина. - Пришли сыграть в карты? Коли так, то должен предупредить, что не собираюсь с вами состязаться. Уверяю, что научился на собственных ошибках.

Санчо налил себе вина и залпом опустошил стакан. После долгого дня, проведенного верхом, и пробежки по лесу, его мучила жажда, и он дрожал от холода, но пил он скорее для того, чтобы собраться с духом. Опустошив стакан, он излил всё накопившееся на душе. Он рассказал комиссару всё без утайки. Каждый этап своей жизни за последние годы, решения, которые он принимал, и события, в которых участвовал. Лицо Мигеля посуровело. когда Санчо рассказывал о своей воровской жизни, но он посочувствовал юноше, когда тот поведал о жизни на галере. Возможно, Мигель прошел через что-то подобное, хотя тот и не сделал за весь рассказ ни единого комментария.

Санчо говорил больше часа, и финал посвятил заговору Варгаса с зерном и плану, как вывести купца на чистую воду и вернуть пшеницу городу.

Когда он закончил, то выжидающе посмотрел на комиссара, пытаясь вычислить мысли собеседника.