— Надо возвращаться, — твердо глядя ему в глаза и добиваясь осмысления, повторил помощник.

Майор еще раз тряхнул головой, безуспешно пытаясь прогнать наваждение.

— Где охрана? — покачиваясь вперед и назад, словно пациент больницы для душевнобольных, глядя в никуда, перед собой спросил он.

— Встретить солдат не успели, напоролись на снорков. Возвращаются. Пока без потерь.

— Пока без потерь… пока без потерь… — механически повторил майор, не переставая раскачиваться.

Мрачную тишину ПОПа нарушали только гудение вентиляторов компьютеров и еле слышимое пощелкивание перемигивающихся приборов. Как то буднично и глухо снаружи вдалеке прозвучала сначала одна, потом другая автоматная очередь, какой — то не выразительный рык мутанта слился с взрывом гранаты. Звуки боя приближались. Помощники схватились за ПМ, оружие — имевшееся у штабных офицеров, если его здесь можно было назвать оружием, выжидающе глядя на командира.

— Откройте, — словно отмахиваясь от надоевшей мухи сказал майор, не переставая раскачиваться и не вставая с кресла.

Офицеры переглянулись, один бросился к двери, знаками указывая второму на аптечку и на майора, другой согласно кивнул и потянулся за красной сумкой с нарисованным белым крестом с круге.

— Не надо. — глухо и отстраненно произнес майор. — не надо…

Помощник завис с сумкой в руках, в этот момент практически за дверью ПОПа одновременно зазвучало несколько автоматных очередей, оглушительный рев и грохот тела, наскочившего на дверь будки с той стороны.

— Открывай, твою мать! — закричал один из долговцев снаружи, закрепляя требование несколькими автоматными очередями, по ставшим многочисленным рыкам снорков.

Помощник майора отодвинул засов и ударом ноги открыл дверь, водя ПМ-ом из стороны в стороны.

— С дороги! — послышалось требование и внутрь будки пятясь задом, отстреливаясь от наседающих, но почему-то осторожных снорков один за одним начали запрыгивать бойцы долга, сразу же вставая и высовывая ствол автомата в проем, прикрывая товарищей. Через десяток секунд все шесть бойцов и Шмель в разной степени ошалелости и незначительной степени подратости оказались внутри будки с грохотом захлопнув за собой дверь.

— Фу… насилу отбились. — вытирая пот со лба сказал Шмель, одновременно разглядывая раскачивающегося майора на стуле оператора майора. — Товарищ майор? — не наблюдая никакой реакции командира, насторожился Шмель. — Что с ним? — явно обеспокоенно обратился он к одному из его помощников.

— Не понятно, но по ходу того… сгорел. — не менее озабоченно наполняя шприц, какой-то мутной жидкостью ответил помощник, приближаясь с ним к майору, одновременно вытягивая руку и прицеливаясь в районе его шеи.

Внезапно майор прекратил свое безумное раскачивание и засмеялся глядя в потолок. Неестественный, нездоровый смех заставил долговцев отшатнутся от человека и нервно переглянуться. Кто как ни они знают, насколько быстро ломает Зона, даже таких бывалый и сильных людей как майор, и кто как ни они знают насколько деморализующе влияет сломленный Зоной сталкер на окружающих его людей.

— Ну вы это… товарищ майор… — начал было Шмель, глядя на замершего с иглой помощника и одновременно кивая ему, готовясь навалиться и скрутить майора чтобы дать помощнику сделать инъекцию антишока.

— Сгорел говорите? — как ни в чем не бывало начав снова раскачиваться на стуле и захохотав пуще прежнего спросил Крученко, по — прежнему глядя в потолок. — Все собрались?

— Все. — Ответил Шмель, замешкавшись на секунду.

— Сгорел… — продолжая хохотать, своим уже неприятным смехом, умилился Крученко — как в танке?!..

Шмель и помощники переглянулись, лицо Шмеля перекосила гримаса ужаса.

— Все на выход!!! — заорал он, и развернувшись ударил плечом по двери будки, едва только стоящий у засова помощник успел отодвинуть засов, но дверь вопреки ожиданию не открылась. Хохот майора стал громче. Долговцы наперебой заколотили прикладами и сапогами в дверь, начиная понимать смысл происходящего. Помощник майора сел за мониторы и бешено заколотил пальцами по клавиатуре, на дисплее одна за другой вместо остановленных картинок последних передач с вертолетов начали появляться изображения окружающего их леска.

— Вот он! — закричав и выставив палец в один из мониторов, в ужасе закричал офицер.

Бойцы бросились к экрану. Посреди кустарника поросшего морем жгучего пуха, доходившего ему до пояса стоял человек в комбинезоне Сева, поляризованное стекло забрала было закрыто. Через мгновенье камера начала поворачиваться в сторону.

— Верни камеру на место! — потребовал Шмель, во все глаза, полными ненависти смотревшего на фигуру.

— Я не трогал камеру — упавшим голосом ответил помощник. — она сама… с машиной.

Хохот майора, стихшего было при появлении на экране зловещей фигуры возобновился вновь, и теперь он напоминал больше кашель слепых псов, казалось сейчас он тоскливо завоет, как слепой пес при виде загнанного и безоружного сталкера. Машину ощутимо качнуло и начало поднимать вверх. Приборы, запищав сигналами, выключились и в непроницаемой будке загорелось красноватое аварийное освещение, стало душно. ПОП на базе Урала все сильнее и сильнее раскручивался вокруг своей оси. Бойцов начало растаскивать по стенам нагревающейся будки. Не прикрепленные к полу предметы и все что лежало на столах, также разлетелось к стенкам.

— Что это Шмель? — крикнул один из бойцов все время дежуривший снаружи и не наблюдавший за событиями в режиме реального времени. Боец пытаясь преодолеть нарастающую центробежную силу, вдавливающую его в уже немилосердно нагревшиеся и чувствующиеся через бронежилет СКАТа стены будки. Один из помощников коснувшись щекой стены заорал обжегшись, но отодвинуть голову уже не мог, вращение ПОПа стало еще быстрее. Майор, освещаемый как и все вокруг красным тяжелым светом, сидящий посередине оси вращения машины и вцепившийся руками в стол каким — то чудом не был стянут к стенам будки. Еще один боец, стоявший ближе всех к двери заорал не своим голосом. Прижатый к стене уже раскаленной будки, его бронежилет начал чадить, а по прижатым к стене машины рукам голубыми искрами бить электрические разряды. Через мгновение еще несколько человек начали кричать и дымиться, одновременно прошиваемые пока не смертельными, но болезненными молниями. Будка стремительно увеличивала скорость вращения. Те несколько человек, которые стояли дальше от входа еще не подверглись высоким температурам и электрическим разрядам, вынуждены были наблюдать за агонией товарищей и бороться с тошнотой, а некоторые с собственными рвотными массами, душившими их в задымленной комнате. Майор, мертвой хваткой вцепившийся в стол и раскрыв безумные глаза, перекрикивая остальных кричал никогда не слышанные им ранее слова:

— … узреют люди образ свой, тлен и немощь, жажду и голод, покуда не смирятся что нет у них исхода от тени своей, покуда не сменят они образ свой и страх…

Прижатые к стенам будки люди, освещенные аварийным светом, не имеющие возможности пошевелиться, хрипели и умирали сжигаемые, раздавленные и прошиваемые электрическими разрядами одновременно, в фантастическом танце невиданной новорожденной аномалии.

Бобр, стоявший по пояс в жгучем пухе, оберегаемый артефактом «джокер» безучастно смотрел, как одна из трех специальных сборок Лесника, включающая в себя схлопнутые «выверт», «батарейку» и «огненный шар» породила одну аномалию включающую в себя свойства всех трех прародителей артефактов, жарку, птичью карусель и электру. Через минуту аномалия, раскрутила грузовик, одновременно охватив его жаркой и бьющими внутрь молниями электры. Спустя еще мгновенье он взорвался, а аномалия с ревом распахнув огненную пасть, раскидала горящие и дымящиеся куски железа на десятки метров вокруг.

Постояв несколько минут, глядя на затухающую ярость огненного и секущего молниями смерча, на начинающие поджигать сухую траву и деревья рядом с местом своего падения обломки машины, Бобр развернулся и побрел прочь. Без предупреждения, без грома и порывов ветра, словно Зона ждала сигнала, пошел дождь, барабаня тяжелыми каплями по стеклу забрала.