— И что дальше? — спросила она, чувствуя себя омерзительно грязной. Ее трясло от ненависти и обиды.

— Потерпи еще немного, и мы будем дома.

— Ты, возможно, и будешь дома. А мой дом в Париже… Франция. Слыхал о такой стране?

— Теперь уже нет, — ответил Хасан с мерзкой ухмылкой.

Он поднял Ясмин и понес сквозь бушующий ветер к джипу, припаркованному у небольшого ангара. Синие люди нетерпеливо дожидались у машины. Ясмин пришлось прищурить глаза; едва она открывала их пошире, как в глаза тут же забивались бесчисленные песчинки. Вокруг не было ни души. Все, что могла видеть Ясмин, был песок и грязно-коричневого цвета горы вдали. Она была одна, в самом центре пустыни, с Хасаном и двумя его головорезами.

Хасан усадил Ясмин на заднее сиденье машины и накрыл ее джеллабой, после чего сам сел рядом, и машина тронулась.

— Хочется верить, что в твоем родовом гнезде имеется хотя бы водопровод, я уж не говорю о канализации, — хмыкнула Ясмин. — Или ты поселишь меня в палатке?

— Не беспокойся. — Хасан лениво провел пальцем по щеке Ясмин. — Там есть все, что тебе потребуется.

— Очень сомневаюсь, — промямлила Ясмин.

Ей не понравился намек, который она уловила в жесте Хасана. К тому же она была далеко, так далеко от Танжера.

Даже если ей удастся выбраться из этого места, что тогда?

Ясмин нисколько не привлекала перспектива одинокой и потерянной брести по Западной Сахаре. Ей нужно придумать способ, чтобы заставить Хасана вернуть ее в цивилизованный мир.

Она сидела тихо, подпрыгивая на неровностях дороги.

Через некоторое время Ясмин показалось, что они поднимаются в гору, и ей захотелось посмотреть, куда все-таки ее везут. Но это было невозможно. Тогда Ясмин снова сосредоточила все внимание на том, какими путями она может склонить Хасана к тому, чтобы он ее отпустил. Ясмин была уверена: если она поведет с ним правильную игру — пусть это даже будет женитьба, то она рано или поздно сможет вырваться из цепких лап Хасана. Просто процесс займет некоторое время. Ясмин поняла, что ей следует убедительно сыграть роль типичной аборигенки, тихой и покорной женщины из этих мест. В противном случае, если ее поведение скомпрометирует Хасана перед арабами-мужчинами, это может разозлить его. Ясмин постаралась сохранять спокойствие, понимая, что любой неосторожный жест с ее стороны, указывающий на непокорность, заставит Хасана просто тщательнее следить за ней.

К тому моменту когда джип остановился, Ясмин уже полностью была готова к исполнению новой роли. Но уверенность се значительно ослабела, когда Ясмин услышала гортанные крики и огляделась вокруг, пока Хасан развязывал веревку и помогал Ясмин выйти из машины.

Это действительно была крепость.

Они остановились в центре большого, просторного внутреннего двора, окруженного высокими стенами толщиной никак не менее четырех футов. В каждом углу ограды возвышалась высокая башня. На башнях суетилось множество людей с раскрашенными синей краской лицами, в белых тюрбанах и с ружьями. Грудь их крест-накрест перепоясывали тяжелые пулеметные ленты. Горцы Западной Сахары были хорошо известны своей воинственностью, храбростью и коварством. Все эти качества были действительно необходимы в пустыне, но в крепости вид такого количества вооруженных людей привел Ясмин в отчаяние.

Ей тут же стало ясно, что семейство Хасана не было безобидным маленьким султанатом.

Ясмин обратила взгляд на постройки внутри крепости.

Белая с зеленым мозаика обрамляла небольшие, низкие, похожие на замочные скважины входы в жилища. Дальше, в глубине двора, Ясмин увидела восьмиугольный фонтан.

Было слышно, как струи воды с плеском падают в бассейн.

Ясмин растерла затекшие кисти рук и потопталась на месте, чтобы получше размять затекшие ноги.

— Добро пожаловать! — сказал Хасан, широко улыбаясь. — Позволь мне провести тебя в твои комнаты.

Хасан провел прихрамывающую Ясмин через арочные двери мимо фонтана и ввел в большую, увешанную восточными коврами комнату. Ковры висели рядами один над другим и узором и расцветкой были один краше другого.

Лучи утреннего солнца, падая под углом в окна, рисовали на выбеленных стенах геометрические фигуры. Вдоль стен стояли низенькие диваны; в этот центральный зал выходило несколько дверей. Хасан ввел Ясмин в ту, что была справа от главного входа, и они пошли по длинному коридору.

Никто их не останавливал.

— Сюда, — сказал Хасан, когда они подошли к резной дубовой двери, обшитой старинной медью с узорной чеканкой. Они вошли в небольшую пустую комнату с высоким окошком. Пол был устлан коврами, у одной из стен лежала груда разноцветных подушек. Ясмин не сомневалась, что это постель, поскольку единственным предметом мебели в комнате был кованый сундук.

— Ванная — там, — коротко бросил Хасан. — Захочешь переодеться, одежда — в сундуке. Она тебе подойдет.

— Один размер на всех? — поинтересовалась Ясмин. — И сколько же похищенных тобой несчастных узниц жило в этой комнате?

Не дожидаясь ответа Хасана, Ясмин пошатываясь На затекших ногах быстро подошла к ванной и открыла дверь.

Она увидела старомодную круглую ванну с доисторического вида душем с лейкой, которая представляла собой голову льва. Рядом стоял небольшой шкафчик.

— Прислать тебе что-нибудь поесть? — спросил Хасан.

— Да, пожалуйста. — Прежде чем задать свой вопрос, Ясмин внимательно посмотрела на Хасана. — А почему ты так уверен, что никто не заметит моего отсутствия?

— Я позволил себе некоторую фантазию и объяснил Сайду, что забираю тебя в путешествие. Поскольку для него ты почти что моя невеста, это показалось ему вполне естественным.

— Ты так ему сказал? — ужаснулась Ясмин.

— Да. Вообще-то он глубоко уверен, что моя женитьба на тебе не самая лучшая идея. — Хасан засмеялся и, склонив голову набок, посмотрел на Ясмин из-под полуприкрытых век. — Сайд уверен, что ты развратная. Он сказал, что ты провела ночь с белокурым французом… но я, разумеется, это знал. Я объяснил Сайду, что у нас с тобой брак по расчету. После этого он почувствовал себя гораздо лучше.

— О-о-о, — выдохнула несчастная Ясмин.

Она очень надеялась, что исчезновение скоро обнаружится и ее начнут искать. И еще она надеялась, что Шарль тоже заметит ее отсутствие. Но ведь она сама тогда бросила трубку и не стала отвечать на его звонки. Шарль, должно быть, до сих пор считает, что Ясмин злится на него и не будет подозревать неладное по крайней мере несколько дней.

— Ну что ж! Я хочу умыться и переодеться, — гордо заявила Ясмин. — Будет очень любезно с твоей стороны, если ты пришлешь мне что-нибудь поесть. Я проголодалась.

— Мы еще поговорим, когда ты будешь готова. — Хасан направился к двери, но, дойдя до нее, снова обернулся и посмотрел на Ясмин. — Поверь, все не так уж и ужасно.

Ясмин молча прошла в ванную и закрылась на защелку. Она открыла кран, и из головы льва полилась, наполняя ванну, мутно-коричневая вода. «Вот тебе и внутренний водопровод, — уныло подумала Ясмин. — Чистая вода выглядит несколько иначе. А это просто помои».

Однако вскоре коричневый цвет сменился бежевым, а потом из крана потекла почти прозрачная чистая вода. Ясмин скинула с себя грязную одежду и ступила в ванну.

Вода была тепловатая, но все равно освежала после кошмарных событий последних восьми часов. Лишь выйдя из ванны, Ясмин поняла, что в комнате нет полотенец.

Голая Ясмин раздосадованно распахнула дверь ванной и наткнулась на Хасана, ожидавшего ее с подносом, на котором лежали фрукты. На лице Хасана заиграла похотливая улыбка.

— Гораздо лучше, — пробормотал он, — гораздо-гораздо лучше.

Сам он тоже переоделся, и теперь на Хасане были штаны цвета хаки и белая рубашка с открытым воротом. Но выглядел Халифа устало, и Ясмин заметила у него под глазами темные круги. При виде Ясмин взгляд Хасана смягчился и губы пришли в движение.

— Мне показалось, мы собирались поговорить. — Ясмин отступила в ванную, как только Хасан двинулся к ней.