Маленькая квартирка давала Ясмин ощущение домашнего очага, которого у нее никогда еще не было.

Вилла Андре принадлежала Андре. Лотремо была школой — не домом. Дом Кадира был… это было уже так давно, что Ясмин и не помнила, что она тогда чувствовала. Вероятнее всего, была к нему совершенно равнодушна. А ее дом?

После смерти матери, оставившей Ясмин одну с дедушкой и двумя предприимчивыми дядьками, которые, бесспорно, считали ее чужой, этот дом никак нельзя было назвать своим.

Дурное настроение Ясмин становилось все более мучительным. Перебирая свои немногочисленные наряды, Ясмин по очереди бросала их на постель. Деловой костюм, который она должна была забрать из химчистки, подошел бы как нельзя лучше, но Ясмин, естественно, забыла зайти за ним, а теперь было уже слишком поздно.

Ясмин попыталась вспомнить слова, сказанные ей Хасаном в ту ночь. Но слова не возникали с той ясностью, с какой возвращалась зрительная память. Хасан смотрел на Ясмин голодным взглядом — чувственным и страстным.

Неужели Халифа мог измениться столь радикально за какие-то четыре месяца? Трудно поверить, и все же Ясмин отчаянно хотелось надеть черный деловой костюм с высоким воротом и длинными рукавами. Это было бы просто идеально — элегантный, скромный, в меру торжественный, в меру официальный.

Но на нет и суда нет. Так что все, что осталось, — розовое трикотажное платье. У него тоже был высокий вороти длинные рукава. Но это платье слишком плотно облегало тело. Ясмин подошла к зеркалу и увидела, как рельефно обрисовываются под тонкой тканью ее бедра и грудь. Сквозь прозрачную материю явственно проступали соски.

И тут Ясмин стремительно отскочила от зеркала, насмерть перепуганная тяжелым, решительным стуком в дверь.

Она бросила взгляд на часы, которые стояли на маленьком столике возле кровати.

Только без четверти семь! О Аллах! Хасан заявился раньше времени!

«Я же еще не готова», — ужаснулась она.

Ясмин заметалась по комнате, не зная что делать. Прятаться в ванной было глупо. Она бросилась к входной двери, потом к зеркалу. Взглянула на себя и поняла, что выглядит слишком чувственно, слишком соблазнительно. Ее блестящие волосы в беспорядке падали на плечи и спину. Она никак не хотела предстать перед Хасаном в таком виде. Он мог превратно истолковать ее растерянность. Он вообще мог каким-то образом использовать экзотическую красоту Ясмин против нее самой. Хасан был опасен.

— Отлично. Рад, что ты уже готова. — Халифа шагнул в комнату. Его присутствие неожиданно сделало комнатку еще меньше и внесло элемент хаоса. Хасан огляделся и нахмурился. Он моментально оценил скромное имущество Ясмин. Впрочем, тут же сверкнул своей неотразимой улыбкой. — Выглядишь прелестно.

Ясмин вспыхнула и быстро отвернулась.

— Спасибо, но я еще не готова. Вы пришли рано, и я не успела уложить волосы.

— И не надо, — резко заявил Хасан, уставившись темными глазами на Ясмин. — Оставь так. Мне нравится. Не прячь такие великолепные волосы. Ненавижу эти идиотские пучки.

Ясмин удивилась искренности слов Хасана. Тут испытующее выражение лица Халифы сменилось спокойной улыбкой. Он взял легкое черное в полоску пальто, висевшее на спинке стула, и протянул его Ясмин.

— Одевайся, — мягко предложил он, — и пойдем.

Честно говоря, Ясмин сама была рада поскорее уйти.

Хасан заполнял собой почти всю комнату, делая ее более тесной и душной. Возможно, виной тому был высокий рост Халифы. А может быть, так казалось оттого, что в комнатку Ясмин еще никогда не заходил мужчина.

По улице Хасан шел быстро широким шагом. Ясмин с трудом успевала за ним.

— Ах, прошу прощения, — извинился Хасан, заметив, что Ясмин буквально бежит. — Я пойду помедленнее.

— Да, пожалуйста, — опустив глаза, попросила Ясмин.

— Ты, наверное, подумала: вот араб, бежит как сумасшедший, лишь бы выдержать дистанцию.

Ясмин посмотрела на него с удивлением.

— Пресловутые десять футов. Женщины не имеют права идти рядом, они обязаны держаться на расстоянии, — пояснил Хасан.

Ясмин не поверила своим ушам. Араб подсмеивался над собой! Невероятно! Арабские мужчины терпеть не могут шуток, а самоирония вообще им не присуща.

— Хотя времена изменились, — продолжал Хасан, — после Второй мировой войны. До сих пор не найдено и не обезврежено огромное количество пехотных мин, поэтому кочевники предпочитают, чтобы их женщины шли в двадцати футах впереди. На всякий пожарный случай.

— Как гуманно, — возмутилась Ясмин. — Мне всегда нравилась в арабских мужчинах их трогательная забота о ближних.

—  — Мы не все такие, — мягко возразил Хасан, подстраиваясь под шаг Ясмин.

Вечер стоял на удивление теплый для октября, и Ясмин сняла пальто. Хасан поспешно подхватил его и с подчеркнутой осторожностью перекинул себе на руку.

— Тебе нет необходимости нести пальто.

Ясмин было запротестовала, но Халифа перебил ее:

— Я нашел симпатичный ресторанчик за мостом с видом на озеро. Думаю, мы можем пройтись туда пешком, раз уж выдался такой приятный вечер. Но если ты устала, мы можем взять такси.

Как всегда, не понимая, звучит ли в словах Хасана вызов или, наоборот, искреннее чувство, Ясмин сказала:

— Лучше прогуляться.

Солнце уже скрылось за горами, кольцом окружавшими город. Пурпурное небо, казалось, подсвечивалось серебристыми вспышками освещенной фонарями воды. Дойдя до середины моста, Хасан неожиданно остановился и уставился на безбрежный водный простор. Удивленная Ясмин остановилась рядом с Халифой.

— Волшебное зрелище, — пробормотал Хасан. — Как бы я хотел, чтобы в Танжере можно было бы так же любоваться гаванью.

— Сомневаюсь, — съязвила Ясмин. — Танжер — грязный город. Все пользуются гаванью как открытой сточной ямой. — Она с отвращением фыркнула. — Разве можно любоваться помойкой и вдыхать смрад. Мне кажется, там даже не слышали ни о санитарии, ни об экологии.

— Верно, — задумчиво произнес Хасан. — Но не будь слишком строгой, Ясмин. Нам предстоит еще пройти долгий путь. В конце концов, Европе пришлось потратить пять сотен лет, чтобы выбраться из средневековья. А мы только начали этот процесс. За последние тридцать лет в Марокко произошло очень много перемен, сделаны первые шаги по пути прогресса, ты так не считаешь?

Любуясь окрестностями, Ясмин задумалась, почему она так сильно не любит собственное отечество. И вообще что она знает о Марокко? Не зная, что ответить, она двинулась дальше, но Хасан положил руку ей на плечо. Рука его скользнула вниз и остановилась на талии. Ясмин отскочила, как от удара электрического тока.

— Прекратите!

Крупная дрожь охватила Ясмин. Она еле вырвалась из объятий Халифы.

— Прости, — извинился Хасан, поспешно убирая руку за спину, — я не хотел напугать тебя.

— Я ничего не боюсь, — возмущенно сверкнула глазами Ясмин. — Просто не хочу, чтобы вы ко мне прикасались.

— Не злись, — сказал Хасан, глядя на сердитый профиль Ясмин. — Забудь обо всем и расслабься. Я обещаю, к концу обеда ты будешь чувствовать себя гораздо лучше.

«С какой это стати я должна почувствовать себя лучше? — подумала Ясмин. — Мне и так хорошо. И вообще что ему от меня надо?» Она молчала всю дорогу, пока они шли вдоль ярко освещенного берега. Наконец Ясмин услышала, как Хасан сказал:

— Ну вот мы и пришли… ресторан на той стороне улицы.

Оторвав взгляд от тротуара, Ясмин увидела впереди ярко освещенный отель. Она попыталась повернуть назад, но рука Хасана снова обняла ее за плечи.

Ясмин вынуждена была войти с ним в главный вестибюль.

— Ресторан называется «Континент», — мягко сказал Хасан. — Он расположен на девятнадцатом этаже. Вид на озеро — потрясающий.

Пальцы Хасана слегка поглаживали плечо Ясмин. Ей казалось, что ее гладят прямо по обнаженным нервам. Она покраснела, как только они вошли в переполненный лифт.

Ясмин не могла увернуться от гладящей ее руки Хасана, не толкнув кого-либо из других пассажиров. Приехав на последний этаж, Хасан вывел Ясмин из лифта, и они направились прямо к метрдотелю.