— Хорошо. Если что-нибудь будет нужно, позови меня, В любом случае я принесу тебе поесть через полчаса, — Салима повернулась и отправилась на кухню.
Ясмин медленно поднялась по лестнице. Она прошла, словно влекомая невидимой рукой, в свою комнату и увидела, что Салима ее проветрила и приготовила постель. Все выглядело так, будто Ясмин уехала отсюда всего несколько недель назад. И опять Ясмин почувствовала себя в плену у времени.
Следующие полчаса она просто бродила по дому. Заглянула во все шкафы и ящики, обследовала все картины, вазы, часы и статуэтки, проверила книги, белье и мебель.
Она с растущим удовольствием смотрела на все это изобилие, радостно понимая, что теперь не будет проблем с получением необходимой суммы. Услышав звон колокольчика, Ясмин спустилась вниз.
Подкрепившись, Ясмин почувствовала прилив сил и провела весь остаток дня и вечер за составлением каталога картин. Ей не хотелось расставаться ни с одним из полотен, но Ясмин понимала, что поставленная ею конкретная цель гораздо важнее сентиментальных воспоминаний. Тут было несколько работ кисти Клода Лорена и Коро, одни эти картины могли принести кучу денег. Ясмин также обнаружила прекрасную майоликовую тарелку — можно было подумать, что она просто дожидается Оскара фон Ротенбурга. Ясмин живо представила выражение лица Оскара при виде этой тарелки — алчущее и радостное.
Единственной комнатой, в которую избегала заходить Ясмин, был кабинет. Она никак не могла стереть из памяти воспоминание: Андре лежит на полу и смотрит на нее глазами, полными ужаса.
«Завтра», — подумала Ясмин.
Ясмин погрузилась в глубокий, тяжелый сон и проснулась только тогда, когда солнечный луч, пробравшийся в щель между портьерами, скользнув по подушке, упал на ее лицо. Она не сразу сообразила, где находится. Но вскоре запах эвкалипта и далекий шум прибоя напомнили Ясмин, что она в Танжере.
После легкого завтрака, состоявшего из йогурта и любимого Ясмин инжира, она продолжила инвентаризацию домашней коллекции. Работа продолжалась до позднего полудня и была прервана скрипом автомобильных покрышек по дорожке, ведущей к дому. Заинтересовавшись, кто бы это мог быть, Ясмин откинула прядь упавших на глаза волос и выглянула в окно.
С изумлением Ясмин увидела, как из автомобиля вышел Шарль и наклонился, чтобы поднять чемодан. Ясмин в очередной раз восхитилась атлетической фигурой Шарля — широкие плечи и узкая талия. Кожа его все еще сохраняла летний загар, замечательно оттенявший белокурые волосы.
Пораженная Ясмин совсем забыла, что одета в широкое платье, которое имеют обыкновение носить дома марокканские женщины. Она обнаружила его в шкафу и нашла очень удобным нарядом. Голова Ясмин была покрыта шелковым шарфом, чтобы уберечь волосы от пыли, в изобилии скопившейся в шкафах и кладовых.
Стремительно направляясь в холл, Ясмин краем глаза заметила в зеркале отражение какой-то уличной девчонки и с ужасом поняла, что это ее собственное отражение. Но было слишком поздно — Сайд уже открыл дверь. Шарль стоял на пороге, освещенный ярким солнечным светом; при виде Ясмин на лице его заиграла широкая радостная улыбка.
— Ну и дела! — засмеялся Шарль, входя в холл. — Тебе потребовалось совсем немного времени, чтобы пропитаться духом этого дома. Я принял тебя за служанку.
— Что ты здесь делаешь? Я не ожидала… — Ясмин, как бы прося прощения, указала взглядом на свое одеяние. Сайд испарился из комнаты. — Здесь это крик моды, — сказала Ясмин, нервно теребя складки холщового платья. — Что-нибудь случилось?
Шарль с любопытством взглянул на Ясмин и опустил чемодан на пол. Улыбка сошла с его лица, а мягкие подвижные губы чуть приоткрылись.
— Почему ты здесь? — не дождавшись ответа на первый вопрос, снова спросила Ясмин.
— Франсуаза сказала мне, куда ты уехала, а я без тебя не могу, — ответил наконец Шарль, но легкий шутливый тон никак не сочетался с тем, что увидела Ясмин в его глазах. Он стремительно преодолел разделявшее их расстояние и заключил Ясмин в объятия. — Хочешь верь, хочешь не верь, но так оно и есть.
Ясмин внимательно всмотрелась в лицо Шарля, подозревая, что все это лишь шутка. Но в глазах обнимавшего ее человека не было и следа юмора. Шарль медленно склонил голову и притронулся губами к губам Ясмин. Руки его все теснее сжимали Ясмин, а теплые нежные губы ласкали ее губы, наполняя все ее существо необычайной нежностью.
С изумлением Ясмин вдруг поняла, до чего же приятно это ощущение. Не в силах противостоять своему желанию, она в ответ поцеловала Шарля. Их языки встретились.
Они стояли, не в силах разорвать тесное объятие. Шарль первым отклонил голову и с нежностью посмотрел на Ясмин.
— После того как ты вихрем ворвалась в мой кабинет, а потом позвонила — такая злая, я внезапно испугался, что могу потерять тебя навсегда. Я не мог уснуть, потому что вдруг понял, что упускаю тебя из рук. Знаешь, ты очень сложная натура. Когда я с таким напором приступил к тебе, тогда, в нашу первую встречу, ты умчалась от меня со скоростью сто миль в час. После я попытался действовать медленнее. Я решил, что если не буду тебя торопить, а вначале стану твоим другом, то это рано или поздно натолкнет тебя на мысль, что ты нужна мне, и не только в качестве друга.
— Не такая уж я сложная, — тихо сказала Ясмин.
— Еще какая сложная! — Шарль легонько поцеловал Ясмин в лоб. — Ты не поняла ничего из того, что я тебе сказал в ту ночь, а я так отвратительно вел себя. Я понял, что мне понадобится немало времени, чтобы исправить свою ошибку.
— Тебе не обязательно было лететь в Танжер, чтобы рассказать мне все это. Ты мог бы подождать.
— Я собирался ждать, но это оказалось выше моих сил.
Я должен был сказать тебе все… что я чувствую… и, кроме того, я рисковал дождаться, что твой гнев будет все усиливаться, пока ты меня просто не возненавидишь. Неделя — это очень, очень долгий срок, когда ты страдаешь, разве не так? Одна мысль о том, что я могу никогда больше тебя не увидеть, сводила меня с ума.
Шарль снова поцеловал Ясмин, и она почувствовала, как ослабели ее колени. В голове Ясмин мелькнула догадка, что гнев ее на Шарля частично объяснялся тем, что она не знала, как он к ней относится. Ей так сильно нравился Шарль, ей так хорошо было все это лето, проведенное с ним вместе, что его холодное поведение означало для Ясмин отказ от нее. Шарль прервал размышления Ясмин очередным поцелуем.
— Мне кажется, я должен попытаться наверстать упущенное, — ласково сказал Шарль.
— Я соответствую твоим стандартам? — спросила Ясмин с легкой улыбкой.
— Соответствуешь, и даже во многом превосходишь.
Как ты думаешь, мы простоим целый день здесь или же я смогу переодеться?
— Ты можешь делать все, что тебе вздумается, хотя вряд ли это у тебя получится, если ты не отпустишь меня хоть на минутку. Насколько я понимаю, ты намерен здесь остановиться? — Ясмин глазами указала на стоявший посреди холла чемодан Шарля.
— А тебе как хочется?
— Разумеется, оставайся. Пойдем, я покажу тебе одну из гостевых комнат. Она, конечно же, не готова, но Салима позаботится об этом позже.
Шарль нехотя выпустил Ясмин из своих объятий, но одна его рука осталась у нее на талии, а второй рукой он подхватил свой чемодан. Так они и поднялись по лестнице — полуобнявшись.
— Сюда. — Ясмин с улыбкой распахнула огромную резную дверь красного дерева, за которой открылась просторная комната с камином и невероятных размеров кроватью в центре. Вся мебель в комнате была укрыта от пыли белыми простынями. Слабый тусклый свет, пробивавшийся сквозь перламутрово-серые портьеры, создавал странный эффект отраженного освещения. Единственным цветовым пятном в комнате был яркий персидский ковер на полу.
Смешение красных, оранжевых и фиолетовых цветов воспринималось особенно ярко, поскольку вокруг был только серый полумрак, похожий на густой туман.
Шарль быстро поставил чемодан на пол и повернулся к Ясмин. Прежде чем она успела открыть рот и что-то сказать, он подхватил ее на руки и понес к постели. Глаза его, обычно небесно-голубого цвета, сменили окраску, превратившись в блестящие темно-фиолетовые бездны. Не в силах оторвать взгляд от этих глаз, Ясмин ничего не сказала, когда Шарль осторожно опустил ее па белоснежный простор простыни. Опираясь на свои мускулистые руки, он медленно наклонился над Ясмин.
