— Это так, по прошлому опыту можно сказать, что предварительные заказы на продукцию зачастую занижены, а в конце года спрос увеличивается. Даже если в конце года устанавливается холодная погода.

— Я не стал бы распространять это положение на текущий год. Экономическая ситуация ужасна. И это сказывается на всем, особенно на таких дорогостоящих предприятиях, как твое. Кроме того, я, как твой банкир, не могу санкционировать выделение дополнительных средств на расширение, когда твоя задолженность скорее увеличивается, чем уменьшается. Такое финансирование вряд ли будет соответствовать твоим реальным интересам.

— Забудь на секунду о моих реальных интересах, — сказала Ясмин раздраженно. Консервативные взгляды Шарля действовали ей па нервы, — Тебе не кажется, что сейчас самое подходящее время для запуска моей программы?

— Разумеется. И от всего сердца поддерживаю твою идею.

— Тогда я не понимаю, почему ты отказываешь мне в деньгах. Ты прекрасно знаешь, что дело в Соединенных Штатах пойдет как по маслу, так что вряд ли возникнет угроза риска, во всяком случае, твои интересы не пострадают.

— Но зачем, скажи на милость, в таком случае мне или тебе рисковать вообще? Почему не пойти на акционирование? Все твои проблемы вмиг разрешаются. Скажу больше: твои адвокаты тоже согласились со мной и с Хасаном. Кстати, мы договорились о совещании с ними на завтра.

Ясмин пришла в бешенство.

— Как вы смели назначать совещание с адвокатами, не удосужившись даже поинтересоваться моим мнением? Вы оба пытаетесь заставить меня принять решение, которое я принимать не намерена. Никак этого от вас не ожидала, и меньше всего от тебя! Я не пойду на акционирование, и это мое последнее слово!

Шарль встал и вышел из-за стола, но Ясмин уже вскочила со стула. Стремительно направляясь к двери, она чувствовала, как от гнева дрожат ее плечи, и знала, что отвергнет все, что бы ни сказал ей сейчас Ламарке.

— У вас не может состояться совещание, поскольку я не буду на нем присутствовать, — бросила Ясмин через плечо. — Кроме того, вы не имеете права на принятие решения без моего участия! — Она понизила голос, и тон его стал угрожающим. — Вы забыли, что я обладаю исключительным правом на управление этой компанией, и пришло время дать вам это понять.

— Ясмин, подожди!

Шарль догнал Ясмин и схватил ее за руку.

— Давай поговорим спокойно. Не стоит заставлять друг друга что-то делать. Это совещание — простое обсуждение всех аспектов подобного шага. Ты должна быть там и выслушать их мнение. В конце концов твои адвокаты, возможно, займут твою сторону.

Ясмин остановилась на секунду. Разумеется, это было логично.

— Хорошо, — медленно произнесла она, обернувшись к Шарлю. — Я выслушаю, что они мне скажут, но я также уверена, что все вы должны выслушать мое мнение. Тот факт, что вы с Хасаном обсудили все и договорились о совещании за моей спиной, приводит меня к мысли, что управление моей фирмой также осуществляется за моей спиной. Я начинаю думать, что не могу доверять даже тебе.

Хорошо, я буду присутствовать на совещании. Потом мы, возможно, сможем поговорить о роли каждого в деятельности компании.

— Прекрасно! — Шарль был доволен, что ему удалось добиться желаемого результата. — Завтра в два тридцать.

— Я там буду.

Но в такси, по дороге в офис, Ясмин уже не была столь уверенной, как в кабинете Ламарке. Интуиция подсказывала ей, что месье Фуке, Ренан и Латур были, возможно, в сговоре с Хасаном и Шарлем. Ясмин разрывали противоречия, и она боялась, что давление окажется слишком велико и она будет не в силах противостоять ему. Андре никогда не допускал, чтобы управление фирмой ускользало из его рук. Отец Андре также никогда этого не допускал, даже в самые тяжелые времена. Следуя по стопам отца, Андре делал все возможное, чтобы оставить управление виноградниками в руках семьи. И Ясмин приложит все силы, чтобы сохранить систему. Но ее не покидало ощущение, что дверца западни вот-вот захлопнется.

— Ну что за паранойя! — воскликнула она вслух, отчего таксист повернул голову и взглянул на Ясмин краешком своего маленького, как у свиньи, глаза.

— Quoi?[56] — спросил он голосом, звучавшим точно визг электрической мясорубки.

— Rien[57], — отрезала Ясмин, хотя сердцем понимала, что про сложившуюся ситуацию нельзя сказать «ничего».

Она действительно боялась. Надо было принимать простое и ясное решение. Как черное и белое. Ясмин не в силах изменить существующий ход вещей. Но в этом случае, вероятнее всего, к концу финансового года она окажется в долгах по налогам. Складывалось впечатление, что единственным выходом могло быть акционирование предприятия. Ясмин страстно желала приступить к осуществлению своего плана и была совершенно убеждена, что сейчас для этого самое подходящее время, и ее подталкивали к принятию вынужденных мер все мужчины, с которыми ей приходилось вести дело.

Такси остановилось перед зданием на авеню Монтень.

Ясмин быстро расплатилась и вышла из машины. Заходя в лифт, она задумалась, что может произойти завтра на совещании, и тут ее поразила неожиданная мысль.

— Ну конечно! — рассмеялась она во весь голос. — Картины и предметы искусства на вилле в Танжере!

Ликующая Ясмин ворвалась в офис и уселась за стол.

Она вспомнила, что в коллекции Андре на вилле было немало истинно ценных предметов. На нынешнем рынке предметов искусства с теми астрономическими суммами, которые выкладывали за них музеи и частные коллекционеры, Ясмин, несомненно, могла рассчитывать на приличный куш от продажи лучших картин и предметов из коллекции Андре. Таким образом она получит достаточное количество наличности для осуществления своего плана.

Если не хватит, Ясмин продаст и саму виллу.

Она вспомнила, как шесть лет назад Ротенбург спрашивал ее, не может ли он приобрести что-нибудь из коллекции Андре. Тогда Ясмин отказалась. Теперь она поняла, что выставлять предметы на аукцион, не предложив Оскару, будет не просто бессердечно, это будет предательством по отношению к их давней дружбе.

Надеясь, что Ротенбург не носится где-нибудь в своих обычных увеселительных поездках, Ясмин набрала его номер, и ей повезло. Оскар не только был в Швейцарии, но пришел в такой восторг от предложения Ясмин, что был согласен завтра же вылететь в Танжер.

— Не говорите глупостей, — счастливо смеялась Ясмин. — Сначала я поеду и произведу инвентаризацию. Вы будете первым, кто получит доступ к коллекции, и выберете все, что вам понравится.

— И, я уверен, по непомерным ценам, — мрачно предположил Ротенбург.

— Ну разумеется. Вы же знаете, что я делаю это не ради собственного удовольствия.

— Сказавший когда-то, что лучшие вещи в жизни достаются нам даром, был не прав, — жалобно продолжал Оскар. — Возможно, он просто не знал, что такое лучшие вещи, потому так и сказал.

— Прекратите всхлипывать и нагонять на меня тоску, — ответила Ясмин, чувствуя, что Оскар уже приступил к своим торгам. — Вы в любом случае купите все дешевле, поскольку вам не придется выплачивать комиссионные посреднику. Пусть хоть эта мысль улучшит ваше настроение.

— Нет. Мне не следовало в свое время раскрывать перед вами все свои коммерческие хитрости. Прошлое всегда бьет бумерангом. Ну почему я не ограничил вашу деятельность ответами на телефонные звонки и раскладыванием бумажек?

— Бедный Оскар, — успокоила его Ясмин, — вы же прекрасно знаете, что никогда не раскрывали передо мной свои приемы до конца. Будучи вашей сотрудницей, я пыталась что-то выведать, но вы всегда ускользали из рук.

— Я не такой уж тупица, каким кажусь со стороны.

Почему, вы думаете, я всегда оставлял вам такой беспорядок? Самозащита — вот почему. А теперь скажите, дорогая моя, когда вы намерены произвести вышеупомянутую инвентаризацию? — Из голоса Оскара испарилась мрачность, и в нем зазвучал искренний интерес.